Ева (СИ) - Фрес Константин. Страница 166
— Да плевать мне на ситха! — завопил Император, багровея так, словно его сейчас удар хватит. На шее, лбу толстыми верёвками вздулись вены от крика, белки глаз налились кровью. — Детёныш должен умереть ещё вперед матери! Чем больше боли ты доставишь Вейдеру, тем лучше! Ты понял?! Завтра, на мой прием с моффами, ты должен будешь принести мне её голову, и ублюдка, которого ты выпотрошишь из неё — ещё живой! Ты понял?! Если ты явишься на Совет без её головы, я убью тебя! А потом воскрешу и снова убью, и так много, много раз! Всю боль, что ты не причинишь Вейдеру, я причиню тебе! Ты понял меня?!
Вайенс сидел, зажмурившись, и пальцы его механической правой руки крошили хирургический металлический стол.
Если б он мог посмотреть в Силу, он увидел бы то, что приводило в неистовство Императора — а именно пустое место подле трона.
Там не было никого, на кого бы Палпатин мог опереться.
И его Триумвират распался.
Но то, что требовал от него Император сейчас…
Явиться на Совет с мешком, из которого ещё сочится кровь…
Бросить этот мешок перед оторопевшими моффами…
Из тёмных углов тотчас вынырнет Алая стража, увидев подозрительный предмет, и Палпатин, смеясь, вытряхнет на гладкий полированный стол то, что лежит бесформенным куском мяса в мешке…
Несомненно, сейчас учитель читал жадно мысли, притрагивался к каждому обострившемуся чувству Вайенса. Лгать и притворяться было бесполезно. Жизнь Евы — или его собственная жизнь.
— Да, мой Император, — произнёс Вайенс, раскрывая пустые, ничего не выражающие глаза. — Я сделаю это для вас.
В голосе его была стальная решимость.
"Я принимаю решения"…
* * *
Все произошло очень быстро.
Очень.
Алая стража не стала обыскивать его — отчасти потому, что весь дворец был наслышан, с чем Дарт Акс должен был прийти к Императору. Отчасти их ужасала сама мысль о том, что можно раскрыть потемневший от липкой красной жидкости мешок и увидеть… увидеть…
Дарт Акс уверенно и размашисто шагал по коридору дворца, прямиком к кабинету Императора, и его путь отмечали алые пятна, пачкающие сияющие блеском дворцовые полы. Его чёрные перчатки, носки его сапог и даже отчасти лицо были испачканы алыми брызгами, и жирный мазок запёкшейся крови виднелся у губ, на подбородке. На его спокойном лице была написана холодная, непреклонная решимость, и ни капли раскаяния в содеянном.
Те, кто встречал Дарта Акса, спешили убраться с его пути, потому что он был страшнее и неумолимее самой смерти.
В кабинете Палпатина он прошел прямо к столу, по обе стороны которого сидели бледные моффы; кажется, кое-кого едва не вырвало при появлении Вайенса, и одного взгляда на его липкий жуткий мешок было достаточно, чтобы понять: Дарт Акс выполнил поручение Императора.
Он прошел прямо к торцу стола и встал, рассматривая собравшихся. Императора не было — он опасался, что Вайенс ослушается его, и тогда…
Впрочем, не было никакого "тогда."
— Передайте Императору, что его приказ выполнен, — произнёс Вайенс страшным безликим голосом.
Председательствующий мофф сорвался с места и выскочил из комнаты вон, сделав вид, что он лично хочет доложить обо всем Палпатину. На самом деле его душили приступы тошноты.
Через пару минут появился и сам Император, в сопровождении Алой стражи. Его верные безмолвные рыцари заняли то самое место, что в видениях Силы отводилось Дарт Софии, и Палпатин, сладко жмурясь, важно и неторопливо уселся на своё место во главе стола, прямо напротив неподвижно стоящего Вайенса.
Дарт Акс, чуть коснувшись бедра механической рукой, вздрогнул, как от укола, и скрипнул зубами, словно испытывая чудовищную боль, по плечам прошла судорога, и он всхлипнул, словно чудовищность совершённого поступка наконец дошла до его сознания.
Палпатин, наблюдая эту секундную слабость, лишь усмехнулся и потёр руки как-то особенно гадко, мерзко.
— Ну, показывай, что там у тебя, — произнес Палпатин медовым голоском.
Наверное, он с садистским удовольствием представлял себе, каково это — потрошить ещё живую любимую женщину, как это — отсекать голову, радуясь, что она наконец-то умрёт и больше не почувствует боли. Наверное, вместе с запахом крови он вдыхал отчаяние загнанного в угол ученика, его слёзы и беспомощность.
Но когда Вайенс размахнулся и швырнул на стол мешок, прочертивший кровавую жирную полосу на тёмном благородном дереве, катясь в подставленные ладони Императора, а моффы отпрянули кто куда от чудовищного предмета на столе, было уже поздно.
Он поймал тот миг, когда Император поверил в свою победу и расслабился, отвлекаясь от персоны Вайенса, стоящего перед ним.
Из мешка выкатился бутафорский пузырь, наполненный краской, и лопнул прямо перед Палпатином, окатив красной жидкостью его руки и парадную мантию, и Палпатин поднял изумлённый, всё понимающий взгляд на Вайенса, горящего чудовищной Силой, наливающей его тело.
— Ты обманул меня! — завизжал Император, и его крик слился с чудовищной молнией Силы, толстой плетью хлестнувшей поперек лица.
Дарт Акс, не дрогнув ни единым мускулом, наращивал напряжение, вкладывая в эту молнию всё, что влила в его вены сыворотка Ирис. Крохотный впрыскиватель, брошенный на пол, под ноги, взорвался от попавшей в него маленькой веточки молнии.
Императора рвало на части и обугливало, и он был не в силах даже сопротивляться этой всесметающей мощи направленного на него удара.
Дарт Акс сжимал пальцы, направляя долгожданный скопившийся гнев на старшего ситха, и тот сжимался, словно сухой лист в костре, рассыпаясь чёрными чешуйками, сухо искрящейся золой.
— Да, я обманул тебя, — произнес Дарт Акс тихо, опуская руку, когда всё было кончено, и от Императора Палпатина не осталось ничего, кроме кучки пепла и обуглившейся мебели.
Впрочем, то, что имперский трон обгорел и вонял палёным, Дарта Акса не смутило. Под взглядами насмерть перепуганных моффов, отчасти тоже обожжённых молниями, брызгавшими в разные стороны, он спокойно прошел на место императора и опустился в его кресло.
— Император теперь я, — произнес он абсолютно безжизненным голосом, недобрым взглядом обводя всех собравшихся. — Возвестите об этом моему народу. И велите прибраться тут. Совет окончен.
Моффы повскакивали с мест и кинулись к выходу; кого-то, наконец, вырвало.
А Дарт Акс всё так же неподвижно сидел в обгоревшем кресле Императора, прикрыв глаза, и всматривался в Силу.
"Вот почему она не пошла со мной, — подумал он. — Такого Императора она никогда бы не поддержала. Вот почему".
* * *
— Дарт София, владыка!
— Пусть войдёт.
Перед ней открыли дверь, и она, ступив в апартаменты Дарта Вейдера, услышала тот самый звук каблуков и вздрогнула, осознавая, что видения, напророченные Силой, начинают сбываться.
Дарт Фрес, промелькнувший где-то среди охраны, был зол. На его лице читались досада и стыд. Дарт София чуть склонила лицо, скрывая от него тонкую улыбку. Да, надо было уделить Дарту Аксу чуть больше внимания, дружок. Такого, какое он заслужил. Одним ударом этого паука с четырьмя сердцами не убьешь! Наверное, если бы Дарт Фрес не был лыс, он бы рвал от ярости волосы пучками.
Весть о смерти Императора и о новом Императоре облетела Галактику мгновенно, и Дарт София поняла, что настало время выйти из тени и осмелиться приблизиться к Дарту Вейдеру.
Дарт Вейдер будет вновь атаковать Императора, как бы того ни звали. Но, может, его атаки будут более успешными, если бить придется не так далеко?
Дарт София шагала по флагману Вейдера, и следом за ней тенью шел Фрес.
Его тянуло к ней, как магнитом, но не потому, что она ему нравилась. Чёртов лысый инквизитор — он, кажется, умел черпать Силу из чужой мощи. Он не мог упустить такого шанса — полакомиться изысканной смесью из слияния Палпатина и Вейдера.
Симпатии? Дарт София копнула глубже и нащупала одну пикантную особенность Дарта Фреса: он любил девственниц. Юных, чистых, трогательных и наивных.