Ева (СИ) - Фрес Константин. Страница 34

— Вот как, — с некоторым изумлением произнес он. — Вы что, хотите… убрать Вайенса?!

— А почему нет?! — огрызнулась Ева. — Почему нет? Лорд Вейдер, — Ева взяла себя в руки, и голос ее был тверд, — я просто пытаюсь построить свою жизнь и карьеру, в которых не будет вас. И почему вы думаете, что мне чужды честолюбивые планы? Это совсем не так.

Прошу вас — просто отступитесь от меня.

— А если нет?

— Тогда я сама от вас отойду, и еще дальше! — прошипела Ева, сверкая глазами. — И не смейте вставать у меня на пути! Не то в следующий раз все клетки окажутся открытыми!

13. Прикосновение силы (2)

Наверное, заключенные очень крепко молились всем своим богам, чтобы странный и страшный пилот, приведенный Вайенсом, миновал транспортное кольцо так же удачно, как в тот раз, о котором Вайенс упоминал, и не сбросил их над радиоактивными полями, как обещал.

И он миновал его.

Наверное, это были самые страшные минуты их жизни, которые тянулись мучительно долго, и казались последними. И не одни глаза с надеждой, исступленно, смотрели в далекий потолок отсека, еле освещенный тусклыми старыми лампами, и прислушивались со страхом к каждому скрипу, к каждому стону металла. Искореженная Вейдером клетка не желала стоять ровно, и любое движение внутри нее заставляло металл стонать и двигаться, и казалось — это открываются шлюзы, чтобы выкинуть прочь испуганных людей.

Впрочем, молились не одни только заключенные в своем полутемном отсеке.

Сидя рядом с Вейдером, молилась и Ева.

Не сумев переубедить Еву и получив от нее яростный отпор, ситх оставил ее в покое, и больше не пытался заговорить с нею.

Глядя в ее яростные глаза, Вейдер не мог не понять, что ее слова — не кокетство и не уловка, чтобы ввести его в заблуждение, чтобы поддразнить и таким образом вернуть к себе интерес Вейдера.

Нет. Все честно.

Ее желания были просты и тверды. Она действительно хотела раз и навсегда разделить их с Вейдером пути, и потому изо всех своих сил старалась направить свои мысли в другое русло. Построить карьеру, заняться наведением порядка на Риггеле — почему нет?

И Вейдер, привычно пытаясь коснуться ее пылающих чувств, словно бы натыкался на безупречную, без единого изъяна стену ледяного упрямого безразличия.

Она не слушала его.

Она не хотела слышать его.

И Вейдера это взбесило.

Ярость накрыла его с головой; и он не понимал, что злит его больше — то, что Ева, эта упрямая девчонка с вечно холодными глазами, отвергает все его попытки достучаться до ее здравого смысла, или… или то, что он так истово это пытается сделать.

В самом деле, на кой черт ему сдалась эта женщина?!

Кто она?

Что она для него?!

Неужто пара ночей, проведенных с ней, совсем лишили его разума?!

Падме, душистый мой лотос, помоги мне не сойти с ума!

Наверное, жизнь, вернувшаяся в мое тело, опьянила мой разум, и твое лицо больше не является ко мне во снах и видениях. Смерть, та, что могла бы объединить нас, отошла, отступила, и ты не можешь дозваться меня из мира мертвых. А я почти забыл тебя, твои темные глаза и тепло твоей улыбки, подхваченный потоком жизни и унесенный далеко от холодного пустого Космоса, в котором были только огни звезд и ты.

Зато теперь ко мне во снах приходит эта светлая змея с ледяными злыми глазами и светлой косой, которая смотрит так безжалостно, словно режет отточенной сталью. Эта змея с гибкой спиной и жемчужно-гладкой кожей, которая сбрасывает свою узкую шкуру ночами и раскрывается, как бутон белоснежной лилии в темноте, занимает все мои мысли, эта змея, притворяющаяся сухой ледяной статуей, при прикосновении к которой стынут кончики пальцев — она на самом деле горяча, она обжигающе горяча, почти как лава на Мустафаре, — заставляет мое сердце биться чаще. Она заставляет меня гореть и доводит до неистовства и исступления, до безумия.

Это страшная женщина.

И прекрасная вместе с тем — губя остальных, она не щадит и себя, и наносит себе такие же смертельные раны, если хочет избавиться от капкана, поймавшего ее. И, торжествуя, глядя, как умирают другие, она умирает вместе с ними. Все честно. Даже будучи ее союзником, рискуешь погибнуть. Осмелишься связаться с ней?

Теперь ее лицо склоняется надо мной в моих снах, и холодные зеленые глаза смотрят в душу.

Что со мной, Падме? Почему ты оставила меня?

Я знаю, я всегда это знал — ни одна женщина не сравнится с тобой, и ни одна не встанет рядом. Только почему же я почти не помню розовых шелков твоих платьев, и позабыл, как щекочут губы темные завитки твоих надушенных волос, а плоский оловянный солдатик, раскрашенный в синий цвет, все чаще и чаще волнует мое воображение?

И от этой мысли, от понимания, от догадки, что подкрадывалась, что вползала этой светлой змеей в разум — Вейдер не озвучивал ее, о, нет, не признавался в этой простой правде самому себе! — он впадал в неистовство. И его корабль, словно падающая звезда, несся в сплошной поток неповоротливых грузовых кораблей, и Ева прикрывала глаза и отворачивалась, вцепившись руками в подлокотники, не в силах видеть приближающуюся смерть, туда, куда горящие глаза ситха смотрели с яростью и с надеждой…

Но даже когда ей было страшно, она молчала, и ее лицо было ледяным.

И каждый раз их корабль находил брешь в сплошном потоке, и выныривал, и смерть отступала.

А Падме так и не появлялась, несмотря на все призывы.

… Транспотрник приземлился в строго обозначенном Вайенсом месте. Отдавая последние команды послушной машине, пальцы Вейдера пробежали по панели управления, и легкий толчок, почти неощутимый, ознаменовал посадку. Ева, откинувшаяся на спинку кресла, не сдержала вздоха облегчения. Впрочем, ситх, кажется, не обратил на это никакого внимания. Опустив на голову капюшон, он оправил складки толстой ткани, чтобы не мешались, и встал с места.

— Распоряжайтесь размещением заключенных, — сухо произнес ситх. — Я свое дело выполнил.

— Да, лорд Вейдер, — ответила Ева бесстрастно.

13. Прикосновение Силы (3)

— Орландо Вайенс спрашивает вас, не будете ли вы присутствовать при переводе заключенных в общий блок?

Вейдер, почти покинувший капитанскую рубку, остановился у самого выходы и оглянулся на Еву.

— Передайте Вайенсу, — резко бросил он, — что я не собираюсь становиться его личным пугалом. Со своими проблемами пусть разбирается сам.

— Орландо Вайенс предлагает вам пройти до офицерского блока и позавтракать там.

— Передайте Вайенсу, что я воспользуюсь его предложением.

И Вейдер вышел. Ева осталась задумчиво сидеть в своем кресле, потирая рукой лоб, словно мысли ее были очень утомительны и тяжелы.

Вейдер, шагая по занесенному снегом посадочному полю, надвинув на глаза капюшон, был виден далеко; ветер трепал полы его черного плаща, и заключенные, под конвоем следующие в бараки, поглядывая на темную фигуру шагающего вдалеке пилота, радовались, что он не обращает на них никакого внимания, и что он всего лишь случайный человек, и с ним они больше не встретятся.

Все-таки, Вейдер сыграл свою роль пугала…

*************************

К вечеру Вайенс прибыл на Риггель сам. К тому времени всех заключенных перевели в их блок, и, надо отметить, без приключений, хотя охрана, наслышанная о составе новоприбывшей группы и о том, как люди долго провели взаперти, была готова к самому худшему.

Ева из окна офицерской столовой наблюдала, как легкий перехватчик Эта-2, в щеголеватой сине-серебряной раскраске, официальных цветах Риггеля, приземляется на летном поле. Вайенс появился на заснеженном поле, придерживая одной рукой фуражку. Во второй руке он держал шлем, и Ева думала, что он совершенно напрасно рисуется, и в такой мороз и ветер, кидающий в лицо целые пригоршни колючего сухого снега, сменил шлем на эту никчемную фуражку.

Вейдер, сидящий за столиком с Евой, тоже смотрел в сторону приближающегося Вайенса, но Ева готова была поспорить, что он рассматривал корабль, на котором прибыл Вайенс.