За счастьем (Повесть) - Капуана Луиджи. Страница 15

— Может быть, тебе показалось, что это граф? — сказал Тотоно.

— Граф или не граф, а уж в ту сторону меня не затащишь! — решительно объявил Дженарино.

— И я ни за что туда не пойду! — пропищал Таниэлло.

И они направились в противоположную от ресторана сторону.

К трем часам ночи они вышли на площадь. В конце ее увидели сад с великолепно освещенным зданием, перед которым бил фонтан.

— Мне кажется, Тотоно, что это станция — сказал Дженарино.

— Не знаю. Может быть, и станция.

В эту минуту до них донесся протяжный свист локомотива.

— Станция! Наверное станция! — весь оживившись, закричал Таниэлло. — Скорей бежим! Может быть, поспеем к поезду.

И все трое с «Прыгуном» позади, помчались к станции. Когда они прибежали к подъезду и, задыхаясь, спросили носильщиков, далеко ли до Женевы, в первый раз за все путешествие, вопрос их не вызвал удивления и насмешек.

— Поезд на Женеву идет в 8 часов утра, — ответил им станционный сторож, собираясь уже захлопнуть перед ними дверь.

— Ах, подождите! — взмолился Тотоно. — Пожалуйста, пропустите нас. Мы так устали. Видите и собака больше не может бежать… — мальчик указал на «Прыгуна», который растянулся на земле и тяжело дышал, высунув язык. — Ведь мы бродим с утра по городу… И куда нам идти не знаем… Мы умираем от голода… Мы замерзли…

— У нас денег в обрез, только на третий класс до Женевы, — схитрил Дженарино.

— Не гоните нас! — прохныкал Таниэлло.

— Войдите, — сказал, наконец, сжалившись над ними сторож.

Мальчики бросились сразу к топившейся печке.

— Ну, отсюда я уж не тронусь! Ни за что не уйду, — объявил, потирая руки Дженарино.

К ним подошел сторож.

К ним подошел сторож.

Ему хотелось поболтать с мальчиками. Они говорили на непонятном для него наречии, но были так забавны и шумливы, так много болтали, что он не отходил от них до самого утра.

Глава X

УЖЕ В ШВЕЙЦАРИИ

О, как они обрадовались, когда поезд, наконец, тронулся! Все тяжелое, все неприятное осталось позади, впереди была Женева с синьором Калондроне.

— Да здравствует Швейцария!

Три толстых пьемонтских крестьянина, которые сидели с ними в купэ, курили свои трубки и неодобрительно косились на шумных неаполитанцев. Но мало-помалу веселость мальчиков заразила и их.

— Смотрите! Смотрите, — поминутно вскрикивал, ударяя в ладоши, Таниэлло. Он показывал на горы с маленькими домиками под аспидными крышами по склонам.

И все трое они подскакивали и взвизгивали от восхищенья.

Но скоро притихли… Усталость угомонила их. Первый заснул Таниэлло. Обняв рукой «Прыгуна», он положил на него голову. Дженарино разболтался с крестьянами. Они его не понимали, но это его не смущало. Он объяснялся с ними знаками. Но вдруг он услышал храп. Три крестьянина захрапели, как три контрабаса. Говорить с ними дальше уже больше не стоило. Дженарино посмотрел на Тотоно. Но и тот тоже заснул.

Дженарино, уже молча стал смотреть в окно, а через несколько времени задремал и сам.

Когда они проснулись и посмотрели в окно, то увидели целую толпу людей. Кондуктор открыл дверь в купэ и, заглянув, крикнул по-французски.

— Пересадка на Женеву!

— Дженарино!

— Тотоно!

— Не понимаю, что он кричит.

— И я не понимаю.

— Это язык, на котором говорит синьор Калондроне, — закричал, обрадовавшись, Таниэлло, — наконец-то мы его слышим.

— Да наконец-то! Теперь вот мы ничего и не будем понимать.

— Скорей выходите из вагона, мальчуганы! Вы куда едете?

Мальчики только растерянно на него смотрели.

— В Женеву! — наконец, решительно ответил Тотоно. Тогда кондуктор почти вытащил их из вагона и показал им на другой поезд.

И вот они снова в вагоне и снова ждут, когда опять, наконец, двинется поезд. На этот раз с ними сидят две савойские крестьянки. Тотоно, все время не отрываясь, смотрит в сторону буфета.

— Не сбегать ли нам туда? — предложил он товарищам.

— Только этого еще не доставало! — оборвал его Дженарино. — Вспомни, голубчик, что случилось с тобой в одном из таких буфетов. Пошел ты туда важным барином, а потом мне же пришлось спешить к тебе на выручку. У нас осталось всего-навсего 22 лиры, а неизвестно когда мы еще разыщем синьора Калондроне.

— А где же Таниэлло с «Прыгуном»! — вдруг спохватился Тотоно.

Оба мальчика высунулись из окна и увидели Таниэлло. Он бежал с «Прыгуном» в противоположную сторону от вагона.

— Таниэлло! Таниэлло! — закричали они ему.

Таниэлло обернулся, махнул им рукой и побежал дальше. Прошло четверть часа.

— По местам. В вагон! В вагон! — закричали кондуктора. — Поезд отходит!

Когда Дженарино и Тотоно сообразили о чем кричат, они побледнели от ужаса. Таниэлло остался на станции.

А поезд уже трогался.

— Тото! Дженари! — вдруг раздался за дверью вагона испуганный голосок.

Они поспешили открыть дверцу и Таниэлло уже на ходу вскарабкался в вагон. Руки у него были полны разных свертков и мешочков. У «Прыгуна» торчала в зубах куриная лапа.

— Откуда это у тебя? — закричали мальчики.

— Из буфета, — спокойно ответил Таниэлло. — Мы пробрались туда с «Прыгуном». Там была публика. Не долго думая я ударил в тамбурин и мы наскоро исполнили несколько номеров. Лакеи собирались меня выгнать, но я улизнул. Вовремя подскочил с протянутой шляпой к одному из столиков. Там за меня заступились и дали денег. А потом я обошел и другие столики… Мне надавали всякой всячины. Видите, сколько собрал.

И Тотоно стал вынимать из бумажных мешков пирожки, куски ветчины, сыра, мяса, яблоки и апельсины.

И Тотоно стал вынимать из бумажных мешков пирожки, куски ветчины, сыра, мяса, яблони и апельсины.

Глава XI

БР-Р-Р…

Было начало ноября. Первый снег покрыл горы белыми пятнами. Вечерние тени, таинственные и страшные, проносились за вагонными окнами. В купэ все больше темнело. Зажгли лампу, но она светила тускло. Мальчики совсем приуныли. Они озябли. Сидели, плотно прижавшись один к другому и молчали. Резкий холод пронизывал их до костей. Никогда еще не приходилось им так страшно мерзнуть. За окнами валил снег и слышно было, как выл ветер. Савойским крестьянкам было тепло. Они преспокойно болтали о своих делах и не обращали ровно никакого внимания на чужих мальчиков.

На одной из станций Тотоно сделал над собой усилие, вышел из вагона и купил в буфете несколько пирожков, кусок сыра и бутылку рома. Пришлось заплатить три лиры, но делать было нечего, мальчики умирали от голода и холода.

Ром их несколько согрел, но не надолго. К ночи стало еще холоднее и они совсем закоченели. Скоро у них застучали зубы.

Крестьянки перестали болтать. Они смотрели на мальчиков и что-то между собой говорили про них, но что именно — этого неаполитанцы не могли понять.

— Что это… с Таниэлло? — щелкая зубами через силу спросил у Тотоно Дженарино.

— Я… его толкаю, а он… не шевелится… Что с ним?

Тотоно едва разобрал, что ему говорил Дженарино.

— Тонио! Тонио! — окликнул он малыша.

Но тот не отвечал.

— Да что это с ним? — повторял Дженарино, ломая руки. Тотоно пробовал потрясти Таниэлло, но тот не подавал никаких признаков жизни.

И вдруг одна и та же ужасная мысль пришла сразу обоим мальчикам, и они громко и пронзительно вскрикнули.

Крестьянки бросились к ним, схватили маленького Таниэлло, стали его растирать, потом закутали его в теплое одеяло и влили ему в рот несколько капель вина.

Тотоно и Дженарино со страхом и надеждой смотрели на своих попутчиц, а «Прыгун» с жалобным визгом лизал свесившую холодную ручку.