Дия и Черный Маг (СИ) - Ламанская Сказа. Страница 18

— Чего Вы хотите от меня? — тихо спросила Дия.

— Я хочу, чтобы ты радовалась жизни, улыбалась, смеялась.

— Этого не будет никогда.

— Почему?

Темные, как бездонные пропасти, глаза Дии встретились с ядовито-зелеными. Горящий ледяным огнем взор мага мог бы пронзить насквозь каменную стену, но был бессилен разжечь хотя-бы искорку в душе Дии.

— Не понимаете? — спросила она. — Вы отобрали все, что мне было дорого, Вы забрали всех, кого я любила, заперли меня в этом ненавистном замке, обращаетесь со мной как со своей зверушкой — и еще спрашиваете, почему я несчастна?

Смерив его ледяным взглядом, девушка безжалостно добавила:

— Я Вас ненавижу.

На бледных щеках Мармагона проявились красные пятна. Как будто Дия дала ему пощечину. Он подошел к ней вплотную и проговорил хриплым, сломанным голосом:

— Ты теперь принадлежишь мне. Ты никогда не выйдешь из этого замка. Советую тебе привыкнуть к своему новому положению и радоваться ему. Потому что другого у тебя не будет!

Щелчок пальцев и в покои явился каменный великан.

— Отведи госпожу Дию в ее покои. — Мармагон не отрывая пристального взгляда от побледневшей девушки.

Дия молча повиновалась, одарив его напоследок ненавидящим взглядом.

Когда комната опустела, Мармагон тяжело опустился в кресло возле камина. Уставившись на огонь, он буравил пламя мрачным взглядом. Плотно сжатые губы и подрагивающие ноздри говорили о том, что он с трудом сдерживает бушующий вихрь эмоций в душе.

Что ей нужно? Чего не хватает? Зачем ей свобода, если он может дать ей все богатства окружающих земель? Зачем ей другие люди, когда рядом есть он? На что ей другие привязанности, когда он любит ее так, как сотня друзей никогда не полюбит?

На широком, гладком лбу мага проступила складка. Нахмурившись, он вспоминал ее слова. Разве он обращается с ней как со зверушкой? Это не так. Он холит и лелеет ее. Он готов выполнить любую ее прихоть, лишь бы только Дия улыбалась и была весела. Она живет как королева и не понимает своего счастья! Еще и отвергает его попытки наладить дружеские отношения. Гонит его как бешеного пса!

Мармагон сжал подлокотники. Так и хочется выйти, убить кого-нибудь, пустить в ход смертельную магию! Сколько он уже не убивал? Довольно давно. С тех пор как вышел из подземного логова, приняв облик путника он ни разу не отнял жизнь.

Правда, после встречи с Дней, ему как-то не хотелось больше убивать. Наслаждение, которое он раньше испытывал при виде смертных судорог, потеряло теперь всякую прелесть. Его больше порадовала бы улыбка на лице девушки. Но сейчас он не прочь был уничтожить кого-нибудь. Так разозлила, взбесила его открытая ненависть Дии! Ее холодный взгляд ранил в самое сердце.

Маг резко встал, закутался в черный плотный плащ и вышел. Надо прогуляться. Надо освежить голову и чувства. Прийти в себя после раны, что нанесла ему Дия.

Глава 16. Пойманный зверь

Ночной ветер был приятен. Он уносил с собой злость и гневные порывы. Мармагон сидел на каменном выступе одной из башен замка. Отсюда его взору открывалась пустынная долина, с темнеющим вдалеке лесом. Сейчас долина была безлюдна, но когда-то здесь жили люди. Жили, пока он не пришел в эту землю.

Налетавшие порывы ветра касались лица и тела чародея. Его длинные волосы и широкий плащ развевались позади. Издалека его можно было принять за огромную птицу, сидящую на верхушке башни. Белый свет луны был ярок, в его свете можно было без труда разглядеть все, что происходило внизу. Мармагон сосредоточено вглядывался в почти полный бело-желтый круг и думал о Дие. Она такая же, как эта луна. Прекрасная и холодная. Светит, но не греет его.

Легкая, презрительная улыбка тронула губы. Любить оказывается такая мука! И почему люди так жаждут, так ищут любви? Непонятно. Никакой радости в ней нет. Она приносит одни страдания. И как его угораздило влюбиться? Зачем он пошел навстречу их маленькому отряду? Захотел развеется, скучно стало. Ну что ж, вот и развеялся. Теперь ему развлечений на всю жизнь хватит.

Мармагон спрыгнул на площадку башни и стал спускаться, ловко держась руками за выступы и откосы. Перепрыгивая и подтягиваясь практически по отвесной стене, он заметил вдруг какое-то движение. В башне, что располагалась почти напротив открылось окно и в нем появилась Дия. Мармагон замер и затаил дыхание, хотя был далеко от нее.

Девушка стояла у окна, обхватив себя руками и смотрела на луну. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять — в голове Дии бродят мрачные, безрадостные думы. Мармагон прислонился щекой к холодной каменной стене и неотрывно смотрел на ту, которая теперь владела всеми его помыслами.

Она так прекрасна! Она свежа и хрупка как ранний весенний цветок. Кажется, достаточно лишь вдохнуть его аромат, и все горести покинут тебя. Бледное серьезное личико, от него тем не менее веет какой-то светлой радостью. Ее лицо отражает добрую, отзывчивую душу. Ее ласковые карие глаза, в оправе длинных пушистых ресниц излучают живительное тепло. Мармагон не сомневался, что эти глаза согрели и утешили немало страдальцев и обездоленных. Почему же на него она смотрит только с холодом и презрением?

Но вот Дия отошла от окна, плотно закрыв за собой створки. И Мармагон словно очнулся от дурмана. Несмотря на ночной холод, его руки и лоб были горячи. Жар разливался от груди по всему телу. Странные, но пока еще смутные желания возникали в голове мага. Он не стал спускаться дальше. Напротив, начал карабкаться вверх, к окну, которое только что скрыло от него Дию.

Ночь полностью вошла с свои права, когда Мармагон осмелился открыть окно. Совсем немного потребовалось времени, чтобы крючок слетел под напором магической вибрации. И вот, он уже внутри. В покоях своей юной жены.

Очутившись в спальне Дии, он бегло оглядел покои. Он был здесь всего раз, когда выбирал эту комнату для своей будущей супруги. Просторная комната с каменными стенами, большим камином и уютной кроватью. Особой роскошью замок мага похвастаться не мог. Зато он был отлично защищен от непрошенных гостей.

Медленным нерешительным шагом, Мармагон подошел к ложу девушки. Она спала. Беспокойно. Даже во сне ее брови были сосредоточенно сжаты. Прерывистое дыхание выдавало беспокойство. Что же ей снится?

В свете тлеющих углей трудно было различить лицо девушки. Так что Мармагон нагнулся совсем близко. Скинув тяжелый плащ он вглядывался в любимые черты, наслаждаясь близостью своей бесценной награды. Настолько рядом с Дией он еще не был. Почти касаясь ее, мужчина гладил взором гладкий белый лоб, плотно сжатые глаза, нежные щечки, розовые губы…

Девушка во сне беспокойно задышала. Из открытых губ вырвался сдавленный вздох. Мармагону вдруг отчаянно захотелось поймать ее дыхание. Почувствовать его в себе, различить биение ее сердца под своими ладонями, ощутить мягкость кожи. Дотронутся до ее нежного рта своими губами, поцеловать…

Мармагон резко выпрямился. Сердце билось часто и громко. Казалось его сумасшедший стук слышен во всем замке. Он дышал так, будто пробежал пол дня без остановки. То, что творилось сейчас с ним напугало мага до смерти!

Он только что, чуть было не погубил себя. Причем даже не заметил этого! Нелепые странные желания настолько овладели им, что он забыл кто он и где находится. Мармагон походил на дикого зверя, которого поймали в клетку. Он в ловушке. Бежать некуда.

Мармагон стоял посреди комнаты, тяжело глядя на спящую перед ним девушку. Вот она его приманка. Как оголодавший вепрь, он идет навстречу своей гибели. Всех его сил хватит лишь на то, чтобы замедлить свое движение к чарующей, но смертельно-опасной добыче. Сколько бы он не сдерживал себя, как бы не отстранялся от Дии, рано или поздно он переступит черту и клетка для него захлопнется. Он ясно осознавал, что однажды, сорвет с ее губ поцелуй, ощутит ее манящий вкус, даже если это станет последним, что он сделает в жизни.

Глава 17. Птица в клетке

В камине догорали последние угольки. Пламя еле-еле освещало бледное, сумрачное лицо девушки. Дия сидела на полу перед камином, обхватив ноги руками и уткнув голову в колени. Длинное платье, темно-зеленого цвета оттеняло ее нежную кожу, делая ее еще белее. Распущенные волосы мелкими завитками спадали на плечи, лицо, шею. Дия смотрела на тлеющие угли и думала о… смерти.