Без вести пропавшие (СИ) - Аввакумов Александр. Страница 4

Лицо Козина стало медленно покрываться красными пятнами. Он ждал многого, но, похоже, не этого. Козин отложил в сторону дело и, справившись с волнением, произнёс:

— Я смотрю, ты даром время не терял, научился делать выводы из рассказов товарищей по работе. Это хорошо, Абрамов. Значит, ты бы меня начальником отделения не назначил, я так понял тебя? И теперь ты делаешь то, что не делал я в своё время. Ты начинаешь, как ты выразился, учиться? Если я правильно тебя понял, ты хочешь стать моим конкурентом на должность начальника отделения?

— С чего это ты взял, — задал я ему вопрос, — что я хочу составить тебе конкуренцию на эту должность? Не знаю как ты, но я никогда на живую должность не претендую, а Валеев, как мне кажется, тоже никуда не собирается уходить. Так, что успокойся, я тебе не конкурент.

Козин нервно достал из кармана сигареты и вынул из пачки одну из них. Он сломал негнущимися пальцами несколько спичек, прежде чем прикурил сигарету и сделал первую глубокую затяжку. Посмотрев на меня, он произнёс:

— А ты казался мне намного проще, чем ты есть на самом деле. Ну, мы ещё посмотрим, кто из нас конкурент на эту должность.

Видя его состояние, я невольно пожалел, что был с ним предельно откровенен. Глядя на его сосредоточенное лицо, я понял одно, что в этом человеке я приобрёл себе первого врага на новом месте работы.

— Воистину, не говори правды, не теряй дружбы, — подумал я про себя.

На следующий день я приехал на работу намного раньше других сотрудников своего отделения. Выложив на стол розыскные дела, я углубился в их изучение. Я сидел за столом и выписывал адреса возможного местонахождения разыскиваемых преступников.

Здесь я хочу сделать некоторое отступление и немного ввести в курс дела читателей этой книги. В те времена в Советском Союзе считалось, что труд способствует коренному исправлению мировоззрения преступника, способствует его исправлению. Другой стороной медали был дешёвый труд осуждённых, работавших практически на всех ударных стройках того времени. Создавалась так называемая система специальных комендатур, больше напоминавших общежития, в которых проживали условно осуждённые и условно освобождённые. Днём эти люди трудились на тяжёлых строительных работах, а вечером возвращались в эти общежития, где ночевали. В общежитиях они проходили проверку два раза — утром и перед отбоем. Все отсутствующие осуждённые в моменты этих проверок моментально объявлялись в розыск, а при задержании, их, как правило, отправляли обратно в места лишения свободы. Поэтому все розыскные подразделения страны просто задыхались от розыска этой категории лиц.

Изучив с десяток таких дел, я положил их в сейф. Теперь я ждал начальника отделения, который должен был договориться с начальником управления о выделении нашему отделению автомашины, для организации рейда по этим адресам.

В те времена, состав управления уголовного розыска насчитывал всего тридцать три сотрудника, с учётом двух водителей, секретаря и уборщицы. Управление располагало двумя автомашинами — «Волгой» и ГАЗ-66 (это наподобие современного УАЗа). ГАЗ считался оперативной машиной и поочерёдно использовался сотрудниками управления в служебных целях.

Время шло, а Валеева всё не было и не было.

— Если он сейчас не придёт, то шансов на выделение нам автомашины на завтра, просто не будет, — размышлял я.

Пойти к начальнику управления и попросить у него машину, я не решился. Он мог неправильно истолковать мой приход к нему, а мне лишние объяснения с моим начальником, тоже были ни к чему.

В кабинет вошёл Козин и, поздоровавшись со мной, каким-то несвойственным ему казённым голосом, сел за свой стол.

— Валерий Михайлович? А где у нас с утра Валеев? — поинтересовался я у него.

— Что-то случилось? — вопросом на вопрос, спросил он меня.

— Хотел завтра организовать рейд. Нужна была машина с утра.

Он посмотрел на меня и поинтересовался, где находятся другие сотрудники отделения.

— Откуда я знаю, — ответил я, — может, они отпрашивались или договаривались с Валеевым. Мне об этом ничего не известно. А что?

Он посмотрел на меня и произнёс своим казённым голосом:

— Валеева сегодня не будет, он заболел. Когда выйдет, я не в курсе. В его отсутствие, решением руководства управления, я исполняю его обязанности. Думаю, что ты теперь понимаешь, что я твой непосредственный начальник. Всё общение с руководством управления, только через меня.

— Всё ясно, — произнёс я, — а как быть с машиной?

Козин словно не услышал моего вопроса и продолжил.

— Чтобы ты меньше бегал по отделам и болтал там с ребятами, я поручаю тебе одно довольно сложное дело, связанное с безвестным исчезновением молодой и красивой девушки. Все остальные дела и материалы передай мне, я их отдам ребятам.

Я бы сам занялся этим делом, но у меня, во-первых, сейчас нет времени, а во-вторых, у меня на подходе очередное звание и я не хочу, чтобы мне за это дело влепили выговор и из-за него задержали бы мне звание. Тебе до очередного звания, Абрамов, ещё не добросить палкой, так что будь добр, займись этим делом. Я сразу тебя предупреждаю, что пропавшая без вести, близкая родственница большого руководителя из Обкома КПСС и давление на тебя с их стороны будет колоссальное. Вот мы и посмотрим, как ты будешь выглядеть в этой непростой ситуации.

Его последние слова услышал вошедший в кабинет Мартынов.

— Слушай, Валера, — обратился к нему Мартынов, — ты зачем парня подставляешь под это дело? Он же работает всего чуть больше двух месяцев, многих тонкостей ещё не знает. Ты же можешь просто сломать его этим делом?

— Пусть поработает, может он тогда прекратит эти ночные рейды с ребятами из второго отдела. Интересно заниматься раскрытием убийств? Вот пусть и разбирается, убили эту девчонку или нет. Раскроет это преступление, сниму перед ним свою шапку. Ну, а если не раскроет, то пусть хоть знает, что бывает с теми сотрудниками, которые работают по заявлениям больших людей.

Я сидел за столом и внимательно слушал перебранку между Козиным и Мартыновым. Когда она закончилась, Козин протянул мне тонкую папочку, в которой находилось заявление о безвестном исчезновении семнадцатилетней гражданки Волковой Екатерины Владимировны и её подруги — Левшиной Ольги Витальевны.

Я взял в руки папку и открыл её. В бумажной папке, кроме заявления матери Волковой о розыске дочери, ещё лежал небольшой блокнот, в коричневом переплёте.

— Вот бери и прямо сейчас начинай работать. Мать Волковой будет здесь в министерстве часов в пять вечера. Поднимешь её, поговоришь, успокоишь.

— Хорошо, — в ответ произнёс я, — я постараюсь разобраться в этом деле.

Я открыл папку и достал из неё заявление матери Волковой. Заявление было довольно большим по содержанию и написано мелким каллиграфическим почерком уверенного в себе человека. Взглянув мельком на Козина, я углубился в чтение.

Знакомясь с заявлением матери без вести пропавшей Волковой, я узнал, что Волкова Катерина в этом году окончила казанскую среднюю школу N 18. После окончания школы, Катя вместе со своей школьной подругой Левшиной Ольгой поехала в Москву, где попыталась поступить в ГИК, так как с самого детства хотела стать артисткой кино. Однако ни той, ни другой поступить в этот престижный институт не удалось. Обе срезались на первом же экзамене.

После возвращения в Казань, Екатерина по просьбе матери не стала спешить устраиваться на работу. Она была единственным в семье ребенком, её с самого детства оберегали от тяжёлого физического труда и постоянно внушали ей, что она создана для чего-то возвышенного, богемного.

Месяца три назад Екатерина познакомилась с молодым мужчиной, который, как оказалось впоследствии, был женат. Молодая красивая и избалованная девушка оказалась ещё и достаточно влюбчивой. Она влюбилась в этого молодого человека с первого взгляда. Со слов матери пропавшей, мужчину звали Илья. Сама она этого молодого человека никогда не видела и знала о нём лишь со слов своей дочери. От дочери она и узнала, что у Ильи была красная автомашина марки «Жигули» то ли пятой, то ли седьмой модели.