Служанка (СИ) - Росси Делия. Страница 3

Но все это завтра, а сейчас – завалиться в баньку, да и позабыть обо всем. Тело девичье под себя подмять, груди белые в ладонях сжать, жаром смолянистых дров надышаться.

Штефан расстегнул пряжку ремня, стащил дорожные штаны – тяжелые, с кожаными накладками, и, накинув лежащий на кровати халат, вышел из комнаты.

***

Илинка

– Ну-ка, выстроились все в линейку! – тон Лершика не предвещал ничего хорошего. – Дрина, лихова дочка, куда побёгла? А тебе, Станка, что, особое приглашение нужно? Давайте-давайте, становитесь! – гремел дворецкий.

Даром что старый и тщедушный, а голосина – мертвого поднимет!

Лершика в Белвиле не любили. Был он жестким и приметливым, ошибок не прощал, а за проступки наказывал сурово и безжалостно. «Не слушаться меня – все равно что хозяину перечить», – любил повторять дворецкий. Да он и чувствовал себя полноправным хозяином Белвиля. Арны-то в поместье не показывались, вот Лершик и прибрал к рукам всю власть. Даже управляющий у него под пятой оказался.

– Поторапливайтесь! – не унимался дворецкий. – Быстро, быстро! Хозяин ждать не будет.

Служанки, переглядываясь, выстроились вдоль стены, а я незаметно отступила за печку. Темная рубаха сливалась с темнотой закутка, глядишь, никто меня и не заметит.

– Все здесь? – прищурился дворецкий.

Сальные свечи давали больше чада, чем света, и разглядеть в полутьме кухни что-либо дальше пяти шагов было невозможно. На это я и надеялась. Чутье, обострившееся за последние пару лет, подсказывало, что лучше в линеечку не выстраиваться, потому как ничего хорошего нас не ждет.

– Ну, раз все тут, – откашлялся Лершик, – тогда…

Договорить он не успел.

– Не все, дан Лершик, Илинка за печкой прячется, – тоненько выкрикнула Милица.

Вот же вредная девка! Так и норовит гадость какую-нибудь сделать. С самого начала, как я в замке появилась, у нас с ней не заладилось. То за столом в один кусок хлеба вцепимся, то в бане веник не поделим. Милка, как и я, была младшей служанкой. На наших плечах вся грязная работа лежала: камины почистить и растопить, дров на кухню натаскать, в подсобных помещениях и во дворе прибраться, ну и остальное все, что старшая прикажет. Только вот Милица особо стараться не любила, свою часть работы норовила на меня переложить и злилась, когда получала отказ. А мне чужого не надо, своих дел невпроворот, чтобы ещё и за лентяйкой Милкой подбирать.

– Илинка! – грозно позвал Лершик.

Мне пришлось выйти из своего укрытия.

– Столько времени попусту потерял из-за тебя, – нахмурился дворецкий.

– А чего звали-то, дан Лершик? – подала голос Надья, спокойная, рассудительная девушка, работающая на кухне. – Или случилось что?

– Случилось, – глазки Лершика нехорошо блеснули. – Милорд в бане моется, велел девку попригожее прислать. Я Минку отправил, а она хозяину не понравилась, выгнал. Вот теперь и думай, кто из вас, лишманок, угодить ему сможет.

– Выходит, зря Минка похвалялась? – хихикнула Станка, и ее остренькое, похожее на лисье личико расплылось в победной улыбке. – Вот тебе и первая красавица Белвиля! Забраковал хозяин-то!

– Молчать! – рявкнул Лершик. – Вы бы лучше, чем зубоскалить, рожи свои умыли. Вот ты, Илинка, когда в последний раз мылась? – повернулся он ко мне. – Черная вся, и не разберешь, лицо у тебя или подошва!

Я нарочито покаянно потупилась, а сама едва улыбку сдержать смогла. Это хорошо, что не разберешь. Меньше внимания обращать будут кому не след.

– А ты, Дрина?

Дворецкий подошел к невысокой, скуластой белошвейке и бесцеремонно ухватил ее за подбородок.

– Тьфу, – в сердцах сплюнул Лершик. – Глянуть не на что. И кого мне к милорду отправлять? Все, как одна, уродины.

Он прошелся вдоль строя, хмурясь и вглядываясь в лица служанок недовольным взглядом, постоял передо мной, а потом отошел к моей соседке по комнате.

– Ты, – длинный кривой палец уперся в пышную грудь Златы.

– Что, дан Лершик?

– Иди умойся, рубаху новую надень, и бегом к милорду. Да смотри у меня, чтобы хозяин доволен остался!

– Дан Лершик, а где я рубаху новую возьму? – голос Златки испуганно задрожал. – У меня одна всего, и та на мне.

– Салта! – поморщившись, крикнул дворецкий. – Выдай Злате одёжу поприличнее, – покосился он на подоспевшую старшую.

– Так ведь все равно…

Салта не договорила, остановленная взглядом Лершика. Мне от этого взгляда не по себе стало. И дворецкий, и домоправительница ещё при старом хозяине, деде лорда Штефана, служить начинали, и хорошо знали нравы арнов. Так почему же все равно, что на Златке будет? Или зверю без разницы, какую рубаху рвать?

Сердце забилось неровными толчками, а внутри подленькая мысль мелькнула: – «Хорошо, что не меня выбрали».

– Все, идите, – сердито рявкнул дворецкий и внушительно посмотрел на старшую. – Проследи, чтобы эта дуреха не сбежала, – тихо велел он.

– Куда тут бежать-то? – огрызнулась Салта. – Лес кругом.

Это да. Вокруг Белвиля только леса да болота, а до ближайшей деревни несколько часов пешего пути.

Старшая схватила Златку за руку и потащила за собой, а та все оглядывалась на нас, и глаза ее были такими испуганными, что мне тошно стало. Стою здесь, за свою шкуру дрожу, радуюсь, что пронесло…

– Дан Лершик! – пискнула Грильда, вторая кухонная девка.

– Что?

– А зачем хозяину Златка? Он же ей ничего плохого не сделает?

– А зачем взрослому мужчине баба? – сверкнул на нее глазами дворецкий. – Неужто до своих лет дожила, и не знаешь?

Служанки вокруг оживились, захихикали, а я почувствовала, как щеки опалило жаром.

– А вы чего бездельничаете? – грозно посмотрел на нас Лершик. – Кто за вас работать будет? Камин в парадной зале не чищенный, в холле полы грязные, а они прохлаждаются! Ну-ка, марш по своим местам!

Под тяжелым взглядом дворецкого служанки неохотно разошлись. Я замешкалась, и тут же услышала грозный окрик:

– А ты что стоишь? Ступай в хозяйскую спальню, камин растопи. И рожу умой, а то ещё милорд увидит, испугается.

Ага. Увидит он, как же! Что я, совсем без головы, на глаза ему показываться?

– Бегом! – гаркнул дворецкий.

Я торопливо схватила стоящее у печи ведро с совком и выскочила за дверь.

В покоях арна ничего не изменилось. Когда я тихонько постучала и заглянула в комнату, там никого не было. Только горящие в канделябре свечи, да грязная одежда, кулем лежащая на полу, напоминали о том, что хозяин Белвиля вернулся.

Сама не знаю, какой рагж меня попутал, но я зачем-то подняла полотняную рубаху и попыталась разглядеть тонкую вышивку, украшающую ворот. Петли бесконечности, изгибы безвременья, цветок райса… Анатолийский оберег. Интересно, от кого арн пытается защититься? Или это подарок какой-нибудь зазнобы?

Пальцы ощупывали ровные стежки, а в голове всплывали яркие воспоминания. Берег моря, песчаная отмель, свежий, пропахший солью и смолой воздух, длинная шелковая лента, трепещущая на ветру...

Как же давно я не видела обережных орнаментов! Аж руки зачесались, так захотелось взять иглу и повторить цепочку причудливых символов. Интересная у них последовательность. Петля, изгиб, цветок, ещё один изгиб и снова цветок. А потом – две петли и изгиб. Пожелание счастья, любви, добра, отгнание злых сил и печальных мыслей, долголетие...

Я так засмотрелась на переплетение узоров, что совсем забыла о времени. Смотрела на знакомые орнаменты, как зачарованная, и не замечала, как стрелки больших напольных часов передвинулись к полуночи. Если бы не треск догорающей свечи, так и стояла бы у окна, комкая в руках потемневшую от пота рубаху и разгадывая смысл ритуальной вышивки.

«Совсем ты, Илинка, из ума выжила! – одернула себя. – Разве ж можно в хозяйской спальне без дела задерживаться?».

Я бросила рубашку на пол, подхватила щетку и совок и принялась чистить огромное жерло камина. В голове стучала только одна мысль – нужно торопиться. Нельзя допустить, чтобы арн застал меня в комнате. Кто знает, как долго он в бане пробудет? И так уже больше часа парится!