Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович. Страница 111

- И тебе того же, мастер. Да, ищу. Да вот не абы какого, а такого, кто умеет борт стык в стык рубить, а не внахлёст.

Старик хитро улыбнулся.

- Та наука мне ведома, да вот не шлёт ваш государь грамот о найме.

- По государевой жалованной грамоте я имею право нанимать иноземцев, - строго произнёс Андрей, прекрасно понявший, о чём намекал мастер. Но, спасибо митрополиту, у него теперь было чем отмахнуться от любого государева служаки.

- То добрая весть для меня, князь, - сложив ладошки у груди, поклонился старик.

- Почто? Али убил кого дома, а ныне сбежать желаешь?

- Почти так, князь, - спокойный ответ старика буквально ошарашил Андрея. А тот, не давая собеседнику возмутиться, продолжил: - Только дело то стародавнее.

- Так даже? И что за дело?

- А ещё по молодости прошло. Служил я тогда у купца Александрэла Чорного. Хаживал с товаром до самых земель италийских. Но чаще в Кафу лежал наш путь, покуда не надумал турецкий султан избавить Крым от христиан. Году от рождества Христова 1475 осадила безбожная армия генуэзский город. На четвёртый день внешние стены были разрушены. Генуэзцы вынуждены были прекратить артиллерийскую дуэль и вступить в переговоры. Ответ Кедук-Ахмет-паши был высокомерным и непреклонным: "Защищайтесь, если можете!". И тогда перетрусившее кафское правительство во главе с консулом Габеллой предложило беспрекословную сдачу города, полагаясь на милость победителя. Глупцы! На жителей побеждённого города была наложена огромная контрибуция. А затем началось воздаяние по заслугам. Сначала полторы тысячи юношей и подростков были отторгнуты от семей и отправлены для пополнения войска янычар. Лучшие христианские церкви были разрушены, те, что похуже, обращены в мечети. А на девятый день победитель устроил пиршество, на которое пригласили всех, кто участвовал в сдаче города. После пира каждого из них сводили по узкой лестнице за крепость к морю и убивали. Консула-же Габеллу пощадили, осудив на работу гребцом на галерах. Все италианцы и все именитые граждане города были изрублены. Повезло тем, кого турки вывезли и поселили в бывшей генуэзской части Константинополя - в Пере. Богатая, великолепная Кафа превратилась в кучу развалин, где скитались чудом уцелевшие жители.

- Хорошая история, но ты-то тут причём? - пожал плечами Андрей, когда старик остановился, чтобы перевести дух.

- А при том, что государь наш, Штефан-водэ, уже точил свои мечи супротив агарян. И одним из таких мечей стали вольные каперы. Разумеется, купец Александрэл не мог пройти мимо таких доходов. Он приобрёл новенький пынзар - это наше, молдавское судно, - поспешно добавил он, увидев непонимание на лице Андрея. - Небольшой, на три десятка человек, а я вызвался быть командиром. Молод я тогда был, и тридцати лет не исполнилось. Горячая кровь играла, да и разбогатеть хотелось, что уж там. В общем, стали наши мореходы из портов Килия и Четатя Албэ, рассредоточившись по основным маршрутам следования османских судов, захватывать их и отбирать добычу. В одном из таких вот походов взяли мы на меч очередное судно. И надо тому случиться, возвращался на нём к себе в туретчину какой-то бек. Ну, схватились мы с ним на сабельках. Ох и отчаянный он был рубака. Только божье заступничество меня и спасло. Как ударил он меня по лбу и левому виску, всего кровью залил. И поныне рубец от того удара виден на брови. Ан не убил. Выжил я, а его в море поскидали вместях с остальными. Добычу мы тогда богатую взяли, да вот видать спасли черти того бека.

Увы, ныне-то Молдова не та, что при Штефане Великом. Зорят её ляхи, зорят османы, зорят татары. И как назло сыскался тот бек в окружении нынешнего султана Селима, что стоял тогда с войском, воюя с отцом своим, у границ княжества. И надо же было мне на него напороться. В общем, нет мне ныне хода обратно, потому как господарь наш, Богдан, как есть вассал султана и непременно выдаст меня тому беку на расправу.

- А как же ты в строители попал?

- А всё через того-же Чорного. Надоело наше молодчество туркам. Говорят, что сам султан Магомед говорил: "Сколь времени Килию и Четатя Албэ держат молдаване, столько мы не сможем одержать ни одной победы". А потому в году 1484-м послали на нас 100-тысячную армию и 100 кораблей. И после длительной обороны крепости Четатя Албэ и Килия пали. Вместе со всеми верфями. Вот тут и задумал Александрэл свою малую верфь на берегу Дуная отстроить. А меня на ней приказчиком оставил, потому как я к тому времени в первые люди при нём вышел. Стал я в том деле разбираться - затянуло. А купец к тому же и умельцев из Генуи вызвал. Так и обучились мы пынзары наши по-новому строить. Вот только всё меньше заказов на суда стало, а людям семьи кормить надобно.

- А русский-то язык отколь знаешь?

- А приходилось с купцом и в Литву хаживать, и на Москву. Совсем недавно, когда Смоленск-город возвращён был под руку государя русского, наши послы посетили Москву, как посредники между Литвой и Русью. А с послами и Александрэл своего внука с товарами отправил, да меня к нему приставил, мне на спасение, а ему в помощь. Тогда я окончательно и покинул свою родину.

- Хм, ну что же, коль найму тебя, когда людей твоих ждать и много ли?

- Так, почитай, человек десять к июню будут, князь, - твёрдо ответил старик.

Дальнейший разговор пошёл уже деловой. Обсудили сумму жалования и время контракта, кто кого и как будет учить и что станет мерилом мастерства для обученных русских кораблестроителей. После чего ударили по рукам и подписали контрактные листы.

А когда довольный мастер ушёл, Андрей задумался. Десять умельцев - это хорошо. Можно будет по примеру того же Чорного основать свою верфь и уже начинать строить шхуны. Как раз и единороги подоспеют. Вот тогда и поглядим, кто кого в море бояться будет.

А вообще, стоило уже задуматься о будущем. Он в каком-то журнале помнится, читал, что генуэзцы выращивали дубы для флота в специальных питомниках, где изгибали их под нужным углом ещё при росте, так что на выходе получалась нормально изогнутая и в меру упругая деталь набора. Плюс морильные пруды для дуба, да и про сушку тоже не стоило забывать. Ну а кто сказал, что флот это просто?

*****

Князь Михаил Иванович Барбашин пребывал в последнее время полном раздрае и виной тому был его собственный младший брат Андрей. Когда гонец из монастыря привёз нерадостную весть о том, что княжич присмерти, он опечалился, но потом выяснилось, что болезнь чудесным образом отступила, вот только братик вдруг передумал становиться монахом и возжелал вернуться в мир. Но его возвращение вышло не таким, как его представлял себе Михаил. Брат действовал совсем не так, как все. Сначала он не пожелал служить в государевом полку, а ведь о такой чести мечтали многие безудельные или малоземельные князья. Потом занялся какими-то тёмными делишками с купцами и полностью погряз в вотчиных делах. И даже немилость государя его не опечалила! Подумать только, ему отказали от двора, а он был даже рад этому! Казалось, брат покатился по дороженьке протоптанной Феденькой и Боренькой.

Но нет. На войну тот выходит и несёт дело государево без урону родовой чести. И ему даже начало казаться, что малец образумился. Но не тут то было. Вскоре выяснилось, что он рано обрадовался. Несмотря на его угрозы, братик продолжил чудить. Вместо населённых крестьянами деревень вблизи столицы, он просит у государя дать ему пустующую землю где-то на окраине. Нет, ну какой нормальный боярин в такие дебри заберётся? Да ещё и пустующие! Ох и наслушался же он тогда ехидных слов про безумство младшего. Ей ей, хотелось за хворостину взяться.

А что вышло? А вышло, что брат с тех земель денег больше, чем он со всех своих вотчин собрал. И ведь Феденька с Ванечкой, гады такие, тоже в эти земли вложились и тоже неплохой хабар поимели. Но окончательно его добило слышанное им самим заступничество митрополита перед государем за непутёвого Андрейку. Это же надо, митрополит сам - САМ! - просил у государя какую-то жалованную грамоту для того! Ну разве это справедливо? Он годами жилы рвёт на службе, а такого заступничества ни разу не удостоился.