Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович. Страница 96

Андрей, попивая пиво, с ухмылкой наблюдал за лицом Брунса, в душе лелея надежду, что парень согласится на его предложение. Хотя, если и нет, то уж порекомендовать-то кого точно сможет. Так что без умельца князь из Любека не уедет.

- И как вы можете мне помочь? - очнулся, наконец, Брунс.

- Вы что ни будь слышали про Московию, герр Брунс?

- Что? А, да, конечно слышал. Простите, так вы вербуете мастеров на работу в Московию? Но, говорят, там ужасно холодно. Да и покидать Любек и жену...

- Ну, город можно и покинуть на время, а жену можно взять с собой. Как вам пятилетний контракт и золотой парашют по его окончанию.

- Простите, что?

- Тьфу, нечистый, - по-русски ругнулся Андрей. Вот же не вовремя всплыло в памяти понятие. - Я в смысле премиальных по окончанию договора. Вернётесь в город обеспеченным человеком, станете "вольным мастером" и заставите цех стократно пожалеть, что так поступил с вами.

- Выглядит слишком заманчиво.

- О, только не сравнивайте меня с посланцем сатаны. Я же не требую от вас душу. Всего лишь контракт на работу и обучение умельцев из местных.

- Наверное, мне надо подумать, - стушевался немец.

- И обязательно посоветоваться с женой, - согласился с ним Андрей, вставая: - Что ж, предложение своё я озвучил. Если согласны, найдёте меня в порту, но прошу учесть, что долго я задерживаться в вашем гостеприимном городе не намерен, так что советую долго не думать. До свидания герр Брунс, и надеюсь до скорой встречи.

С утра в Любеке было прохладно. Свежий ветер, дующий с моря, чувствовался и здесь, на городских улицах. Но ближе к обеду солнце нагрело воздух и теперь ветерок, заставлявший утром людей дрожать от озноба, приятно охлаждал разгорячённые тела.

Андрей шагал по мощёным улицам, практически нигде не останавливаясь, хотя иногда и позволял себе засмотреться на какое-нибудь особо красивое здание. Всё же каменный город отличался от деревянного тем, что лучше хранил красоту былых веков. А Любек даже в этом сумел отличиться от других городов. Ведь, как известно, средневековая Европа строилась из известняка, а его-то в Любеке и не было. И ввозить было дорого, а потому, когда после череды пожаров ещё в 12 веке, магистрат принимал решение о строительстве в городе только каменных построек, было принято решение строиться из обожжённого кирпича. Ну а те, кому нравятся белые стены, пусть покрывают свои дома штукатуркой.

И вот теперь, рассматривая особо затейливые строения, князь ловил себя на мысли, что ведёт себя как турист, впервые приехавший на новое место. Для полноты имиджа только фотоаппарата не хватало. Тогда он усмехался сам себе и шёл дальше, до следующего красивого здания.

Мюлих владел в Любеке десятком домов, но жить предпочитал в центре, ближе к торговой площади и магистрату. И чем выше поднимался князь, тем лучше становились дома. Это уже были не каркасные домики плебса, прилепившиеся один к одному, подобно осиным гнёздам. Нет, эти дома вглядывались в прохожих своими окнами на величественных кирпичных фасадах, за которыми скрывались добротные, но довольно скромные здания. Чем богаче был купец - тем мощнее был фасад!

А улочки всё бежали и бежали вверх. Вообще центр занимал самую макушку города. Там располагалась главная торговая площадь, прижимавшаяся к церкви Марии и городской ратуше. И это, кстати, вызывало определённые проблемы для горожан. Потому как подъем с тяжёлыми телегами по мощёным улочкам был сам по себе непрост, но и спуск обратно к городским воротам с многочисленными покупками не обходился без приключений.

На спуске повозки развивали довольно большую скорость, и, оказавшись, наконец, внизу, возницы облегчённо вздыхали: "Слава Богу, на этот раз обошлось!". А ведь были и те, кому не повезло и перевернувшаяся повозка устраивала затор на улице, а рассыпавшийся товар частью становился добычей городских нищебродов.

Зато в этой части Любека постоянно царило оживление. Здесь кипела торговля. В многочисленных лавках можно было купить самый разнообразный товар, привозимый сюда чуть ли не со всего света. Вереницей тянулись грузовые фургоны; сгорбившись под тяжёлой кладью, шли носильщики; степенно прогуливались толпы праздных мужчин и женщин.

К назначенному часу Андрей достиг большого двухэтажного дома, украшенного богатой лепниной, и решительно постучал в тяжёлые дубовые двери.

Те отворились почти сразу, и перед князем предстала молоденькая служанка, учтиво поприветствовавшая гостя. Приняв в прихожей его шапку и епанчу, она провела Андрея в просторный зал, где уже стоял укрытый белоснежной скатертью стол, который слуги спешно сервировали.

- А вы рано, герр Барбашин, - вдруг раздался голос с боку. Повернув голову, Андрей увидел входившего в комнату хозяина дома. Это был мужчина выше среднего роста, чуть полноватый, с резкими чертами лица и спокойным проницательным взглядом. Он носил усы и короткую бородку, которую ещё не прозвали эспаньолкой, и одевался в одежду тёмных цветов, но сшитую из дорогих тканей.

- Рад вас видеть в добром здоровье, герр Барбашин, - любезно продолжил он, усаживая князя в кресло и сам садясь в такое же, стоявшее рядом. - Ведь здоровье - это самое важное, что есть у человека. Его не купить ни за какие деньги.

- Спасибо, герр Мюлих. Вы абсолютно правы - здоровье не купить, а больному человеку многого не добиться.

Купец жестом подозвал слугу, который изваянием застыл в сторонке с подносом. Тот сноровисто расставил на столике перед ними бокалы, налил в них вина и отошёл.

- Пока стол не накрыт, предлагаю распить этот чудесный напиток.

- Только из уважения к хозяину.

- Вы не пьёте вина?

- Почему же, пью, вот только трудно сказать, какой сахар туда добавили виноделы. Свинцовый сахар, знаете ли, вредит здоровью не хуже свинцовой пули.

- Хм, интересное наблюдение, - Мюлих задумчиво приголубил рубиновую жидкость.

Андрей сделал тоже самое. Что ж, он, конечно, не был великим знатоком, но в винах относительно разбирался и мог поклясться, что разлитое по бокалам было очень, очень хорошим.

- Великолепный букет, герр Мюлих, - похвалил он хозяина. - Вам стоит позавидовать - на Руси не часто встретишь такого.

Купец улыбнулся. Да, доброе слово и кошке приятно. Мюлих был делец, но и он любил похвалу.

- О да, солнечная Испания славится своим вином. Хотя я предпочитаю итальянские, - он снова пригубил бокал. - Вот смотрю на вас, молодой человек, и удивляюсь: неужели вам совсем не интересно, зачем я пригласил вас к себе?

- Вы хозяин и сами решите, когда пора переходить к деловой части, - усмехнулся князь. - К тому же, я догадываюсь, чего вы хотите.

- Да? Ну, в принципе, это не сложно, - рассмеялся немец. - Вы правы, я пригласил вас для делового разговора, потому что понимаю, что означает ваш визит в Любек.

- Да вроде ничего, кроме обычной торговли, - пожал плечами Андрей. - Я ведь даже не самый богатый человек на Руси.

- Увы, нет. Вы ещё молоды, а я много пожил и если что и научился хорошо делать, кроме зарабатывания денег, конечно, так это делать выводы. Ваш визит лишь первая ласточка. И за вами обязательно последуют другие, а это означает, что в огромном Любеке наступают беспокойные времена. Грядут перемены, в которых новые торговые союзы могут образовываться на глазах, а старые компании чахнуть и распадаться. Так, как это случилось с Новгородфарер, например! А ведь сколь много пользы принесла она и нам, ганзейцам, и вам, русичам... Но, увы! Прошли те добрые времена, - купец вновь отпил из бокала. Андрей слушал внимательно, по глотку наслаждаясь дивным вкусом виноградного напитка. - Но плох тот, кто не умеет увидеть хорошее даже в, казалось бы, самой плохой ситуации. Я - умею. И прекрасно вижу, что ваш рынок для Любека очень перспективен. Да что я говорю, Шенцель до безумия рад, что прикупил смолы так дёшево. А ведь вы вряд ли торговали себе в убыток. Торговля напрямую, минуя ливонских посредников, была бы взаимовыгодна, вы не находите?