Круг Девятирога - Городов Владимир. Страница 30

– Ты меня понимаешь? – спросил я. Пёс чуть кивнул мордой: понимаю, мол.

«А так ты меня понимаешь?» – произнёс я мысленно. Сипс вновь кивнул и отвел взгляд, лениво осматриваясь вокруг, потом клацнул зубами на пролетавшую мимо муху, и принялся что-то разглядывать на земле между своими передними лапами.

Он-то меня понимал. А как мне его понять, если возникнет необходимость? Что придумать? Систему условных движений? Конечно, можно. Однако у собаки и мимика не богатая, и лапы с руками не сравнить. Так что создание человечье-пёсьего сурдоязыка отменяется. А что если попробовать азбуку Морзе?

– Давай мы с тобой условимся, – предложил я псу, – обозначать звуки чередованием ударов лапой. Один удар будем называть точкой, два коротких удара – тире. Звук «а» обозначим как чередование «точка-тире». Попробуй его воспроизвести.

«Тук, тук-тук», – отбил лапой сипс.

– Правильно. А теперь звук «б»…

Великий Синий Пёс обладал завидной памятью и редкой сообразительностью. Уже через полчаса он заучил все сорок две буквы, которые я выделил в ланельском языке, и в довольно приличном темпе отстучал лапой по земле: «АРРУТАР», чем привёл меня в неописуемый восторг.

– Молодец! На лету схватываешь! – похвалил я. Пёс покрутил головой, выискивая, что здесь можно схватить на лету. – Пойдём к костру. Олень, наверное, уже зажарился, покушаем.

«Я уже сыт. Мне Джой потроха отдал», – отчётливо прозвучало в моей голове.

– Вот, едрит твоё коромысло! – поразился я. – Так ты не только читать, но и передавать мысли можешь?

Сипс кивнул.

– А раньше сказать не мог? Зачем мы с тобой на эту азбуку время гробили?

«Пригодится», – ответил сипс, затем поднялся, отряхнулся и неспешно потрусил к стоянке. Направляясь за ним, я отметил короткий переполох у палатки, а подойдя ближе, увидел странную картину. Возле костра сидел в одиночестве Авер и, с ироничной усмешкой поглядывая на происходящее, поглощал свою порцию жареной оленины. Остальные выстроились при оружии парадной шеренгой перед палаткой. «По общему ранжиру, весу и жиру», – как шутят в армии. Я не успел спросить, что всё это означает, как из строя церемониальным шагом вышел Рани и, преклонив передо мной колено, протянул автомат, держа его перед собой на раскрытых ладонях.

– Лад-лэд Ланс! – торжественно произнёс он. – Прошу тебя принять меня под своё покровительство, дабы я мог с гордостью шествовать под твоим стягом, елико можно приумножая его славу, прилагая к тому все свои силы и способности!

– Рани, опомнись! – Я ничего не мог понять. – Какой лад-лэд? С чего ты это взял?

– Я не очень хорошо разбираюсь в геральдике, лад-лэд. Однако то, что на твоей спине напротив сердца вытатуирован гордый герб, само по себе говорит о многом.

Вот как! Ну что ж, раз он это говорит – нет основания ему не верить. Видимо, так оно и есть: мне как-то до сих пор не представлялся случай изучить своё тело со стороны спины. Ещё одно непредвиденное наследство. И что мне теперь делать с нежданно свалившимся дворянством?

– Почему ты уверен, что это настоящий герб? Вдруг я самозванец? – спросил я.

– В жизни не видел – и, думаю, не увижу – самоубийцу, который бы решился самочинно нанести почётный герб. А на умом скорбного ты не похож.

– Я должен всё обдумать, – сказал я после некоторого молчания. – Так что поднимись, пожалуйста, с колена – церемония переносится. К тому же, мне кажется, все хотят есть.

– Уже не все, – раздался голос от костра: Авер довольно поглаживал свой сытый живот. – По мне – так лучше кушать, чем обсуждать, искать или не искать покровительства у лад-лэда, которого жаждет убить император. Дураку ясно, что даже привольным быть больше резону. Нет, ребятки, я вам попутчик только до ближайшего поселения. А там – ищите, где ветер живёт!

Сыто рыгнув, он удалился к палатке и удобно расположился в её тени на травке. Остальные же принялись за обед. Оленина удалась на славу, и некоторое время все ели молча, наслаждаясь её вкусом.

– То, что я не сумасшедший, это ты, Рани, правильно заметил, – сказал я, когда мы расправились с олениной. – Однако у меня есть некоторые проблемы с воспоминаниями.

– Это нам известно. Взять, к примеру, тот же Камень Ол… – прокомментировал Авер.

– Возможно, что я лэд. И даже возможно, что лад-лэд. Но я этого не помню, – продолжил я, проигнорировав слова Авера. – Я даже не подозревал, что у меня есть татуировка.

– Три ласточки, соприкасающиеся концами крыльев, заключённые в священный круг, в центре которого – звезда пророка Иилла, – кивнул головой Рани.

– Хорошо. Допустим, я лад-лэд. Но какой смысл вам искать покровительства у лад-лэда, не имеющего ни земли, ни власти? К тому же, мягко говоря, опального, находящегося в состоянии войны с императором?

– Вот те приехали на званый ужин! – возмутился Петя. – Говорит, что с императором воюет, а сам от армии отказывается!

– Был бы лад-лэд, а ладство найдётся! – хитро прищурился Рани.

Короче, уговорили они меня. Дело закончилось тем, что новоявленный лад-лэд Ланс торжественным ритуалом (придуманным, как говорится, «не отходя от кассы») принял под своё покровительство первых пятерых подданных. Церемонию несколько портил Авер со своими ехидными комментариями, но после того, как Ил пообещала расцарапать ему лицо в честь своего лад-лэда, он заткнулся. Все принятые под покровительство требовали для себя должность при моём «дворе», а так как вакансий имелось несчётно, то без оной никто не остался. Рани я назначил Главным Адмиралом военного и торгового флота, Джой получил должность егермейстера, Петя – начальника гвардии. Ил выпросила должность гранд-дамы, а по совместительству я назначил её министром культуры. А-Ту расцвело от счастья, получив должность первого адъютанта. По поводу торжеств мы откупорили единственную, чудом уцелевшую при крушении «ледра» бутылку вина из запасов атак-редера, которая, за неимением стаканов, пошла по кругу, и каждый из прикладывающихся к ней предварительно произносил здравицу в честь своего нового патрона. Даже Авер, приняв в свою очередь бутыль из рук Рани, сказал:

– Пусть как можно дольше хранят тебя Оба на твоём пути, лад-лэд.

А потом нас всех сморил сон, что совсем неудивительно после таких напряжённых дней и последней почти бессонной ночи. Часового мы не выставляли, полностью положившись на великолепные чутьё и слух Синего Пса.

Проснулись мы уже ближе к вечеру. Спустя некоторое время Ил обнаружила, что у неё пропал скорострел. Все, громко недоумевая по поводу пропажи, стали помогать ей в поисках и тут обнаружили, что Авера среди нас нет. Пока мы спали, он, никого не предупреждая, покинул нас, основательно порывшись в багаже и забрав всё, что посчитал для себя нужным: провиант, два автомата и большую часть патронов.

«Его не следовало отпускать? – спросил меня сипс. – Он ушёл ещё не слишком далеко, я могу его догнать».

– Не стоит. Ушёл – и чёрт с ним! – махнул я рукой, предварительно, однако, удостоверившись, что моё главное сокровище – Меч – осталось на месте.

«Авер ушёл один», – не преминул уточнить Аррутар.

Мы понятия не имели, где находимся и куда следует направлять свои стопы, а потому весь остаток дня провели в «блаженном ничегонеделании». А когда стемнело и на тёмно-фиолетовое небо высыпали необыкновенно крупные светлячки звёзд, Рани принялся определять наше местонахождение.

– Точно без секстанта сказать не могу, – сказал он через некоторое время. – Где-то в окрестностях Суродилы, скорее всего, на восход от неё. До побережья должно быть недалеко: может быть, силей двадцать – двадцать пять, если идти прямо на полдень.

Я принял решение выйти на побережье, а затем по торговому тракту идти в Суродилу, чтобы проведать своих старых знакомых. Конечно, появляться в городе мне было опасно, но я испытывал необходимость посоветоваться с Асием. Да и за Вольфом-оди-туном, бывшим Четыреста Двадцать Первым, образовался должок.