Красные нити (СИ) - Поспешная Юлия. Страница 5
Лесник пошатнулся и упал на колени. Со перекошенным от кошмара и скорби лицом, он, стоя на коленях в снегу безвольно взирал на них.
На трёх недавно пропавших девочек. Они все три были здесь. Одеты в одинаковые зеленые платьеца в белый горошек. Плотно, с крепко обвязанные толстыми красными нитями, и небрежно подвешены них. На вечно сомкнутых веках девочек пришиты чёрные пуговицы, из-под ресниц стекают засохшие струйки крови, и черными нитями грубо зашиты их маленькие губы.
Лесник не веря глазам, усиленно пытаясь вдохнуть стылый воздух, не издавая ни звука медленно качал головой.
Он смотрел на них, не в силах отвести шокированный взгляд. Они были перед ним. Три совсем ещё маленьких девочки, три несчастных ребенка, покачиваясь от ветра, висели перед ним лишенные жизни, тепла, и всех возможных навсегда усопших чувств. Лесник стоя на коленях, не мог осознать и понять кто… Кто может быть способен сотворить такое?! Кто способен на такое кошмарное зло?! Как те, кто это сотворил могут говорить, ходить и выглядеть, как человек…
Сердцебиение ускорялось в груди лесника. Учащался пульс. Стало трудно, а потом не возможно дышать. Мужчина схватился за сердце, согнулся, лицо его скривилось от боли. Он охнул, захрипел и рухнул лицом в промёрзлый снег. Несколько раз его тело вздрогнуло от судорог, и вскоре он затих.
А над лесом безмолвно роились, безмятежно опадая, сотни тысяч снежных мошек.
КОШМАРНАЯ НАХОДКА ПОТРЯСЛА МОСКВУ!
НОВЫЕ ЖЕРТВЫ «СУМЕРЕЧНОГО ПОРТНОГО»!
Четверг, 26 января
Вчера в одном из ближайших к столице лесов, были найдены тела недавно пропавших семилетней Дарьи Прокоповой, шестилетней Полины Горшковой и семилетней Аллы Горбенко. Как и в предыдущих убийствах Сумеречного Портного, тела девочек были одеты в зеленые платья в белый горох, а после подвешены на красных нитях среди тряпичных кукол и позолоченных монет.
Как передает наш источник, человек, который первым обнаружил тела девочек, скончался на месте от внезапного сердечного приступа.
Сегодня стало известно, что дело о «Портном» забирает срочно организованная группа следователей по особо важным делам из Следственного комитета. Ранее, напомним это дело вела особая оперативно-следственная группа УГРО, под началом майора Корнилова. Что ж, похоже в этот раз господин Корнилов столкнулся с противником, которого ему не переиграть.
Вырезка из газеты «Столичный ежедневник».
Нынешнее время.
ЛЮДМИЛА ЕЛИЗАРОВА
Четверг, 8 января.
Переливающийся бликами желтый Lexus IS плавно остановился и, с манерной деликатностью, аккуратно припарковался на широкой улице, между большим мебельным магазином и возвышающимся на несколько десятков этажей жилым небоскрёбом.
Сидящая за рулем молодая рыжеволосая девушка в дорогом пальто желтого цейлонского цвета, сжимая руль, закрыла глаза и тяжело вздохнула. Её дыхание было нервным, сбивчивым и глубоким. Она быстро сглотнула, и посмотрела на соседнее сидение.
На обшитом дорогой кожей сидении Лексуса лежало четыре длинных конверта. В них не было ничего примечательного. Они выглядели столь же обыденно, как и миллионы других конвертов.
Хозяйка дорогого премиумного седана смотрела на конверты с опасливой тревогой, и едва не плача от сдерживаемого чувства страха.
Это въедливое, убийственное и пагубное ощущение с жадностью поглощало её, с приходом каждого нового письма. Они приходили по-разному. В разное время, в различные дни. Без четкого графика и интервала. Как всегда, без обратного адреса. И внутри, как обычно лежали распечатанные письма. Они то и были причиной слёзной тревоги, что пожирала рыжеволосую девушку изнутри.
Девушка рывком повернула к себе зеркало заднего вида, придирчиво осмотрела себя. Поправила свои роскошные, слегка завивающиеся волосы. Затем взяла письма, сумочку и вышла из автомобиля.
Она вошла в подъезд высотного здания, поздоровалась с консьержем и охранником, зашла в лифт, нажала на кнопку с цифрой восемнадцать.
Лифт, словно нарочно ехал как будто особенно медленно, не торопливо и даже нехотя. Когда отливающие бронзой двери отворились, рыжеволосая девушка поспешно выскочила на лифтовую площадку, и поспешила к чёрной двери одной из нескольких квартир на этаже. Хозяйка желтого Лексуса нетерпеливо надавила на кнопку звонка, и почти сразу в двери заворочались, защелкали замки. В следующий миг дверь квартиры отворилась, и рыжеволосая с готовностью метнулась в объятия оказавшегося на пороге мужчины.
Она прижалась к нему, задрожала всем телом и всхлипнула. Темной-русый мужчина в чёрной футболке и джинсах, тоже с чувством обнял гостью, вдохнул запах её волос и ласково погладил по голове.
— Он опять написал. — со страхом прошептала девушка в грудь мужчине и, чуть отстранившись, заглянула в его глаза. — Нифонт, он опять прислал своё письмо! Смотри! Я получила целых четыре, только за этот месяц! Такого раньше никогда не было…
Она снова всхлипнула. В её зелено-карих глазах задрожали слёзы. Беспомощные слёзы испуганного смятения и горького отчаяния.
Нифонт молча взял конверты из её руки. Его темные брови чуть сдвинулись на переносице.
Они сели на светлом уютном диване, в гостиной его просторной квартиры.
— Когда пришло последнее послание, Мила? — спросил Нифонт прежде, чем извлечь первое письмо.
— Позавчера. — уронила рыжеволосая.
Мужчина с легким негодованием чуть поджал губы.
— Почему ты сразу мне не позвонила, или не написала?
Людмила отвела взгляд в сторону.
— Сильвестр…
— Что он сделал? — насторожено спросил Нифонт.
— Он… — девушке понадобилось сделать усилие, чтобы объяснить. — Он изменился, Нифонт. Он стал… другим.
— О чем ты? — слегка настороженно спросил Нифонт. — Я ничего не замечал…
Девушка невесело усмехнулась, аккуратно смахнула слезы с лица.
— Конечно! — с негодующей обидой фыркнул она. — Ты то видишь его только на работе, в офисе «МосИнвеста»! А я…
Она покачала головой.
— Я с ним живу!.. Ем за одним столом, хожу в театр, рестораны и на все светские рауты, и…
Тут она запнулась, неуверенно взглянула на Нифонта, но всё-таки с сердитой обидой закончила:
— И сплю в одной постели!
Последние слова таили в себе ядовитое и злое презрение. Лицо Нифонта почти не выдало его чувств, при последних словах девушки. Он почти ничем не показал насколько ему отвратительно думать и помнить о том, что Людмила большую часть своей жизни принадлежит другому. Тому, кто совсем её не достоин.
— И со мной он всегда был другой, Нифонт. — голос Людмилы стих до взволнованного шепота. — Совсем не таким, каким его видят подчиненные на работе, клиенты или партнёры. О, не-ет…
Она снова вздохнула. С трудом сглотнула. Через силу улыбнулась и продолжила.
— Добрый, вежливый и обходительный Сильвестр Гольшанский дома пренебрежительно холоден… до омерзения властен во всём! Он жуткий, жестокий и ревнивый диктатор! И… — она нервно улыбнулась. — И сейчас всё стало хуже. На много хуже…
Нифонт участливо и обеспокоенно взглянул на неё, осторожно взял за руку. Людмила никак не отреагировала.
— Ко всему прочему, — продолжила она упавшим, чуть подрагивающим голосом. — он стал… слишком… придирчивым… раздражительным и… и чересчур внимательным.
Людмила снова протяжно, с дрожью сокрушенно вздохнула.
— Внимательным? — Нифонт чуть склонил голову к плечу, разглядывая рыжеволосую девушку.
Та пару раз быстро кивнула. С задумчивой тревогой закусила губу.
— Он… — она чуть наморщила лоб, качнула головой. — Он всё время задает мне какие-то странные вопросы с подвохом… Он как будто пытается… подловить меня… Он… постоянно проверят где я, он стал просматривать мой телефон, он… Господи! Я сегодня узнала, что он установил отслеживающее устройство на мой автомобиль и смартфон!
Нифонт вопросительно приподнял правую бровь.
— Я сменила телефон, а машину взяла у приятеля. — со вздохом ответила Людмила на немой вопрос мужчины.