Великий посланник (СИ) - Башибузук Александр. Страница 3

Есть еще людишки из числа специалистов в разном ремесленном деле, но они в круг ближников не входят, так что будут харчеваться с командой.

Я не спеша устроился на своем кресле и бросил:

- Чего мнетесь? Особое приглашение надо?

Не понадобилось, соратники дружно ринулись за стол. Быстро пробормотали молитву и забрякали приборами. Падре Эугенио зашарил взглядом по сервированным блюдам, тоскливо вздохнул, но промолчал и принялся уныло хлебать уху.

Я про себя улыбнулся и кивнул Себастьяну. Кок тут же мотнулся на камбуз и поставил перед монахом тарелку с доброй горкой тушеного мяса. Великим любителем оказался наш падре до тушенки. Только бы ей и питался. Прямо настоящий маньяк.

Да-да, не удивляйтесь. Есть у нас на борту самая настоящая тушенка. Свиная и говяжья. В жестяных банках весом примерно по одному мару. То есть, где-то по четыре с половиной килограмма каждая. Откуда взялась? Я заново изобрел от нечего делать. Автоклав кузнецы соорудили за неделю, не бог весть какая задача оказалась. С металлом для банок – гораздо сложнее, пришлось строить пресс на водном приводе, а потом доклепывать и лудить оловом каждый лист вручную, но, в итоге, все-таки справились. Жесть получилась толстая, хотя и пригодная для задумки. Потом я долго экспериментировал с рецептурой и конце концов добился почти такого же вкуса, как у знаменитой советской тушенки. Правда, ни о каком массовом производстве даже речи не может идти, так как затея обошлась просто в сумасшедшие деньги.

- Сир, – Тук ревниво стрельнул глазами на падре Эухенио. – Ничего не пойму. Мы уже полдня стоим у берега и никого. Мальчишка не в счет. У нас давно бы нарисовался какой-нибудь барон со своими людьми, с требованием мзды за стоянку.

Рагнар гулко кашлянул и посмотрел на меня. Я кивнул в ответ, давая разрешение говорить.

- Я сам в этих местах никогда не был, – начал мурман. – Но знаю, что здесь можно несколько дней идти, но так никого и не встретить.

- Интересно, – монах аккуратно вытер губы грязным платком. – Насколько велика эта страна?

- Вы даже представить себе не можете, насколько она велика, – я усмехнулся. – На ее территории поместятся все страны Европы, и еще останется место.

- А как здесь относятся к матери нашей католической церкви? – задал очередной вопрос священник.

- Точно так же, как матерь наша католическая церковь относится к другим ветвям христианства, падре Эухенио, – спокойно ответил я. – То есть, нетерпимо. А посему, рекомендую вам вести себя...

Но недоговорил, потому что с клотика завопил один из наблюдателей.

- Наблюдаю сильный дым! Там, далеко...

- Что горит?

- Не ведаю, сир... – после недолгой паузы отозвался моряк. – Точно не видно...

- Сир, дозвольте, я гляну, – с готовностью вызвался Луиджи.

- Держи, – я протянул ему подзорную трубу.

- Я мигом! – на бегу бросил паж и ловко, как настоящая обезьяна, принялся взбираться по вантам.

- Может лес? – предположил Фиораванти. – Тут его столько, что...

- Где-то в той стороне должно быть поселение и монастырь, – неуверенно высказался Рагнар.

Я задумался. Где находится Николо-Корельская обитель, я знаю весьма и весьма приблизительно. Фебус объяснил, что она расположена в устье Двины, а вот где точно, он и сам не знал. Так что может горит и монастырь, тем более, что он, скорее всего, деревянный. И как раз, этим и может объясняться довольно странное отсутствие местных.

- Сир! – завопил паж с клотика. – Несколько дымов, причем в одном месте, поэтому сливаются в один. Это не лес, точно! Не очень далеко, где-то с лигу [5], может немного дальше!

- Этого еще не хватало... – буркнул я.

Если предположить, что горит монастырь или поселение при нем, то кто его поджег? Или самовозгорание? Франциск говорил, что норвеги в свое время спалили обитель, но это случилось несколько десятков лет назад. А если и сейчас его кто-то осаждает? В устье несколько рукавов, так что вполне могли супостаты проскочить мимо нас. Или вообще пешим порядком пришли. Ну и что делать? И как не помочь, своим-то, православным. В любом случае, мы на судах, да с орудиями, будем в сравнительной безопасности. Если что, отобьемся. Не ждать же здесь до морковкиного заговенья.

- Снимаемся, идем в реку. «Матильда» пойдет головной, живо, живо...

Никаких вопросов не последовало. И не могло последовать. Поступил приказ сниматься с места – значит так надо. Все свято верят в своего господина. То есть, в меня.

Лагерь в мгновение ока ликвидировали, когги столкнули в воду, ударили весла по воде и очень скоро, пользуясь приливом, мы зашли в один из рукавов устья Двины.

- Арбалетчики по местам, канониры – товсь, наблюдатели, смотрим во все глаза за берегами. Тук, проследи. Отто, готовь своих. Дамуазо Луиджи, за мной... – отдав все команды, я пошел к себе в каюту облачаться в доспех.

В том, что предстоит стычка, уже даже не сомневался. В сердце колотится тревожное и одновременно восторженное предчувствие, во рту появился едва заметный солоноватый привкус, так похожий на вкус крови – все признаки налицо; за последний десяток лет в Средневековье у меня выработалось безошибочное чутье на драку. Ну что же, не первая и дай бог не последняя. Этим и живу. Знаете, я долго думал над тем, чем мне пришлось по душе это время. Нашлось много причин, но одна из них, не исключаю, что даже главная – это возможность схлестнуться в рубке не на жизнь, а на смерть. Когда твоя жизнь балансирует на кончике твоего же меча, когда ты сам можешь забрать чужую, когда костлявая с косой так и пляшет вокруг...

Да, вот такой я урод и ничуточки не тягощусь этим. Не знаю, приобретенное ли это качество вместе с телом бастарда, либо я всегда был таким, но так и есть. А вообще, скорей всего, это обычная профессиональная деформация. Когда занимаешься только тем, что воюешь, поневоле полюбишь это дело.

В закутке Федоры слышался едва слышный шепот и смешки. Ага, с Лизкой, своей служанкой, лясы точит.

- А ну яви себя мне, девица...

- Да, тятенька, – Федька появилась из-за загородки. – Чего изволите?

- Быстро обряжайся в броню.

- И зачем это? – Федора досадливо поморщилась. – Она же тяжелая.

Опять кочевряжится, зараза. Ее дамские латы легче легшего, на заказ в Толедо делали. Вот же стервь.

- Переживешь как-нибудь. Не хватало еще под шальную стрелу попасть.

- Как прикажете, – девушка лукаво стрельнула на меня глазами. – Поможете, тятенька?

- Лизетта обрядит. И носу из каюты не кажите. Все, скройся с глаз моих долой.

- Фи, как грубо, – Федора фыркнула и убралась к себе.

Решив при случае поколотить девчонку, я бросил взгляд на подставки с броней. Что у меня тут? Этот готический [6] комплект мне подарил герцог Карл, после битвы при Нейсе. Он уже не раз побывал на ремонте, но на диво добротно сработан мастерами из города Зуля. Я с собой взял еще один такого типа, подарок герцога Максимилиана, но он парадный, под стать королям, так что пока приберегу его на особый случай. Есть еще юшман [7], тоже презент, но уже от сарацинского купца Аль-Хоттаби, моего старого приятеля и компаньона. Пожалуй, остановлюсь все-таки на нем. Защищает ненамного хуже, чем сплошные латы, но весит меньше. Опять же, месту приличествует: если не ошибаюсь, русичи как раз такие пользуют. Из оружия... ну да, вот этот тальвар [8]. Он достался мне много лет назад из рук барона Робера де Бальзамона, когда я гостил в Фуа, у Мадлен, сестры самого Луя Паука. В наше время срок жизни боевых клинков очень недолог, но индийская сабля почти не пострадала, так что послужит еще. В пару к ней возьму клевеци длинный кинжал – мизерекордию [9]. Еще пистоли – пожалуй, и хватит.