Мечи Самурая (СИ) - Семенов Эдуард Евгеньевич. Страница 32

Глава 7

… То, что казалось легко преодолеть на машине за три дня, пешком оказалось, едва преодолимым расстоянием.

Уже давно ушли в прошлое и ночное происшествие на реке, и загадочный взрыв вертолета, а они все шли и шли…от сопки на сопку, оставляя за собой километр за километром, которые на этом бездорожье сходили на все десять, а то и двадцать.

И все же они шли, несмотря ни на что. Несмотря на то, что у Глории после того, как она провалилась в холодный ручей, который встал у них на пути, начался жар. Мужчинам пришлось соорудить носилки и нести ее на себе.

Шли, несмотря на то, что продукты, рассчитанные на три дня, пришлось растягивать на неопределенный срок… Шли, забыв, что такое боль, усталость и комфорт…

— Сегодня уже восьмой день, — сказал Андрей, выстругав очередную засечку на палке, которая служила ему посохом, подбросил сучков в костер и поправил тонкое одеяла на беззвучно лежащей Глории.

Она сегодня первый раз после долгой болезни пришла в себя, и сейчас ее голубые глаза радостно блестели в свете большого костра…

— Где Асато! — спросила она Андрея тихим голосом, — Что-то его не видно!

Андрей огляделся и махнул рукой.

— Наверное, опять медитирует. Нашел где-нибудь красивое место и сидит, поджав колени, а может по тайге носится в поисках чего-нибудь поесть. Он же двужильный, ничто его не берет.

… В темноте хрустнула ветка. Глория повернулась и радостно воскликнула.

— А вот и он! Асато! — громко позвала она.

— Чего кричите? — раздался голос с другой стороны. — Шум такой подняли, что вас на другой стороне леса слышно.

Андрей и Глория в полном недоумении повернули головы и увидели Асато, выходящего из-за дерева совершенно с противоположной стороны.

Вытащив из-за пояса свои мечи, он один из них прислонил к дереву, а другой, вынув из ножен, показал своим друзьям.

— Смотрите, я прочитал древние иероглифы на клинке. Здесь написано, что этот меч обладает чудесным свойством. Он может не только убивать, но и лечить. Надо только прислонить к больному острие, а рукоятку опустить на землю. Получится что-то вроде громоотвода. Сейчас мы это попробуем на тебе, Глория!

Он оторвал восхищенный взгляд от клинка и посмотрел на девушку. Увидев в ее глазах удивление, спросил.

— Ты что, Глория, не веришь?

— Да, нет. Почему, только скажи, почему трещало в той стороне, а ты появился с этой.

Асато удивился.

— Я не был в той стороне, да вообще, я подошел сюда без шума.

Переглянувшись, они все разом кинули взгляд в то место, откуда донесся треск, и в этот же момент, темная тень за их спинами метнулась к оставленному у дерева мечу.

Асато первым заметил это движение и, подскочив, как на пружине, резко развернулся, сжав рукоять катаны обеими руками…

Прямо перед ним, выставив одну ногу вперед в классической самурайской стойке, стоял человек… Правда, человеком его можно было назвать лишь с большой натяжкой.

Заросший, с ободранными ногтями, он представлял жалкое зрелище, но вместе с тем, от него веяло опасностью, страшно необузданной силой и помешательством. Его глаза, маленькие как, две бусинки, возбужденно горели в свете огня, а губы, как только Асато развернулся к нему, зашевелились, произнося непонятные слова…

Услышав их, Асато вдруг свел воедино свои черные брови и посмотрел на своих спутников.

— Что он говорит?

Глория от страха даже приподнялась на руках и ухватилась за Андрея.

— Это очень странно, но он вызывает меня на поединок!

— Поединок!??

— Да. А победитель почему-то должен получить в награду мечи и твою голову, Андрей!

— Мою голову!

Андрей несколько раз повернул шеей, будто поверял, все ли на месте и медленно поднялся.

— Да оно — сумасшедший!

— Скорее всего! — ответил Асато. — но вызов сделан по всем правилам. Я должен его принять.

— Асато! — закричала Глория. — Ты в своем уме. Это же невозможно. Двадцатый век на дворе, а вы хотите драться на мечах. Настоящих мечах!

Самурай улыбнулся и слегка кивнул головой.

— Да! Это так! Но иногда это необходимо!

Давая понять, что разговор окончен, Асато повернулся к незнакомцу лицом и тоже заговорил на японском языке.

Горящие глаза безумца вспыхнули еще сильнее. Он отступил на несколько шагов назад, давая место для боя.

Асато вступил в импровизированный круг и приготовился к бою…

На какое-то мгновенье вокруг воцарилась полнейшая тишина. Было слышно лишь потрескивание угольков в костре, да тяжелое дыхание Глории, которую не отпускал кашель…

Тень от языков пламени играла на окаменевших лицах бойцов и их страшном оружии. Все было очень странно и торжественно.

Казалось, никто не хотел нападать первым. Наконец, незнакомец, страшно заорав, взмахнув высоко над собой мечом, бросился на Асато…

Звонко столкнулись друг с другом клинки. Блеснули две ослепительные молнии. Одна над головой Асато, портом еще одна возле кадыка незнакомца. Он, пробежав по инерции несколько метров с выпученными, будто от удивления глазами, захрипел и повалился на землю как подкошенный. Ткнувшись лицом в траву, его тело повалилось на бок, а из разрезанного почти до основания горла, потоком хлынула черная бурлящая кровь…

Меч Асато фактически отделил голову от туловища…

Пораженные зрелищем, долго никто не мог произнести ни слова. Наконец, Асато, опомнившись, гордо преклонил колено перед поверженным противником, и вынул из его холодеющих рук меч. Произнес короткую, как выстрел фразу.

К Андрею вернулся дар речи. Он, наклонившись к самому уху Глории, спросил.

— Что он сказал?

Глория пожала плечами.

— Точно не знаю. Но мне кажется, это звучит примерно так: