Очень плохой профессор (СИ) - Сокол Лена. Страница 38

— Не знаю. Может, ты мне скажешь?

Ольга пожала плечами.

— Артур — мой бывший парень. Он хочет поговорить со мной. О чем — не знаю. — Она гордо расправила плечи. — И вообще. Я наш с тобой договор не нарушала. Поэтому оправдываться не собираюсь.

Озеров взял со стола бумажный квадратик, который отобрал у Юшкова и задумчиво покрутил в руке:

— Закрой дверь. — Прижал пальцем к столешнице лежавший справа ключ и подвинул к левому краю.

— Зачем? — Девушка уставилась на него.

— Закройте дверь на ключ, Алексеева.

Она не стала отвечать.

Молча взяла ключ и прошла к двери.

Выглянула в коридор. В этой части здания он был уже пуст.

Ольга закрыла дверь, вставила дрожащими пальцами ключ в скважину и попыталась повернуть. С первого раза не вышло. Она спустила с плеча сумку, положила ее на один из столов, вернулась, потянула дверь на себя, и ключ в замке повернулся. Она толкнула ладонью дверное полотно — теперь оно не поддавалось.

Девушка медленно обернулась. Не зная, чего ожидать от профессора, проследовала к столу.

— Держи. — Он протянул записку.

— Зачем? — Ей не хотелось ее брать.

— Тебе же интересно, что там?

37

— Нет. — Ответила она и сглотнула. Пожалуй, даже громче, чем следовало. — Что бы он ни писал, чего бы ни хотел от меня, это вряд ли имеет значение.

— А что имеет? — Глаза Озерова впились ей в лицо.

По спине побежали мурашки.

— Ты. — Несмело сказала Ольга.

Озеров тяжело вздохнул. Обхватил руками голову, еще раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Прости. — Вдруг сорвалось с его губ. — Не знаю, что на меня нашло. Прости.

Он встал. Не понимая, чего ожидать, Ольга едва не вздрогнула. Мужчина приблизился к ней, одним резким движением подхватил под бедра и усадил на свой стол.

— Я скучал. — Его губы тронула едва заметная улыбка.

Интонация, с которой он это произнес, не оставляла сомнений — Матвей говорил правду. Сильные мужские пальцы впились в ее бедра. Девушка развела ноги шире, и профессор удобно устроился между них.

— Очень скучал, — добавил он.

Она задрожала, и Озеров чуть слышно втянул ртом воздух. Теперь они находились опасно близко и при этом смотрели друг другу в глаза. И эта близость непременно обнажила бы любую попытку слукавить, поэтому Ольга ответила честно:

— Я тоже.

Мужчина уперся лбом в ее лоб и широко улыбнулся. Теперь его взгляд был совсем другим. Что-то изменилось. Что-то такое творилось в эту минуту в его глазах, отчего у Ольги всё в душе наливалось теплым и ярким светом. Матвей будто впервые пустил ее в свои мысли, и то, что девушка там увидела, было хрупким и абсолютно прекрасным.

— Ты сводишь меня с ума. — Признался Озеров.

Поднял руку и дотронулся до ее подбородка. Нежно провел по линии скулы вверх — бережно, словно по лепестку цветка, и убрал за ухо прядь волос, выбившихся из прически. Затем его пальцы скользнули в ее мягкие волосы и остановились на затылке.

Это безумие.

Они замерли на краю черты, готовые наброситься друг на друга прямо в университете, в тишине пустой аудитории. Но страшило Ольгу даже не это, а то, что она видела сейчас во взгляде Матвея. Его глаза говорили без слов. Они сообщали ей что-то такое, отчего становилось грустно и весело одновременно. Его взгляд проникал ей в самое сердце.

А потом кто-то словно чиркнул невидимой спичкой. Раз! И всё вокруг вспыхнуло. Они двинулись навстречу друг другу так мощно и сильно, что все эмоции вырвались наружу и хлынули через край. Профессор целовал студентку жадно и неистово, так сильно, что почти не давал ей отвечать.

— Оля…

— Что? — Задыхаясь.

— Ты убиваешь меня…

Они целовались горячо и страстно. Прикусывая губы, тяжело дыша, нетерпеливо постанывая и ударяясь друг о друга зубами. Это было больше похоже на схватку. Так, будто оба хотели высвободиться, но от этого еще только крепче притягивались. Озеров удерживал девушку, притягивая к себе обеими руками и буквально вдавливая в себя.

Ольга чувствовала его твердость, давящую с силой ей между ног, и тихонько всхлипывала, мечтая, чтобы он скорее оказался внутри нее. Ей хотелось, чтобы Озеров взял ее. Чтобы вторгался в нее снова и снова, чтобы заполнил ее собой до предела. И плевать на то, что кто-то мог прийти и услышать их. Она знала, что другого момента, когда Матвей будет таким открытым с ней, может и не быть.

— Так нельзя. — Жадно хватая ртом воздух, шептал профессор.

И снова впивался в ее рот с поцелуем.

— Нельзя. — Соглашалась Ольга, лихорадочно борясь с ремнем на его брюках.

— Это плохо. — Говорил он, задирая к талии ее джинсовую юбку.

— Очень плохо. — Хрипло отвечала девушка, расстегивая его ширинку, и придвигаясь всё ближе.

— Останови меня. — Просил Озеров, обжигая поцелуями ее шею и нетерпеливо сдвигая в сторону промокшие от желания трусики девушки.

— Не могу.

— Пока не поздно. — Его губы соприкоснулись с ее губами.

Ольга уже чувствовала его напряженный член, готовый войти в нее. Остатки разума затопило волной дикой страсти. Нет, она никогда не откажется от этого. И уж тем более, не сейчас.

— Нет. Я хочу!

Его руки скользнули по ее бедрам и резко потянули на себя. Ох… Ольга впилась пальцами в спину мужчины, принимая его в себя на полную глубину. Почувствовала, как плотно сжались ее мышцы вокруг его твердого члена. Это было так сладко — почти до боли, что даже дыхание на какое-то мгновение оборвалось.

Девушка встретила движение Матвея, глядя ему прямо в глаза. Трудно было удерживать зрительный контакт, когда вокруг всё плыло от остроты ощущений. По телу Ольги, от макушки и до кончиков пальцев ног, прокатилась теплая волна. Это заставило Ольгу хрипло застонать и прижаться к мужчине еще сильнее. Она хотела, чтобы он продолжал, и Озеров не заставил себя ждать.

Он начал двигаться в ней резче и чаще. Притягивал к себе плотнее и словно отбрасывал резко назад, чтобы еще сильнее притянуть вновь. Она чувствовала себя лодкой, бьющейся о берег. Покачивалась в его крепких руках и с нетерпением двигалась навстречу, обхватывая спину Озерова все крепче.

Ольга почти захрипела, прикрывая веки, когда ее тело раскалилось настолько, что стало выгибаться профессору навстречу. Тогда мужчина сжал в кулак волосы на ее затылке и слегка потянул, заставляя девушку смотреть ему в глаза. Это было почти приказом, не просьбой.

Ее живот уже сводило горячей судорогой, над верхней губой проступили капельки пота, собственный разум постепенно начинал предавать, а ей приходилось смотреть ему в лицо, зная, что он видит, как сейчас мечутся ее зрачки под полуприкрытыми веками.

Воздух в помещении быстро заполнился звуками бесстыдных громких шлепков, перемежающихся с приглушенными, сдавленными стонами.

Ольга едва не вскрикнула, когда Матвей стал входить в нее глубоко и резко. Она впилась в его плечи ногтями и сжала челюсти, чтобы не закричать. Слышно было, как со стола то и дело падали личные вещи профессора, но остановиться или замедлиться было уже невозможно. Толчки становилось еще яростнее, и Озеров, тяжело дыша, вбивался в нее все грубее и жестче.

— Черт… — Напрягаясь изнутри, произнесла Ольга.

— Твою мать! — Прорычал Матвей. — Боже…

Очень плохой профессор. Очень плохой… очень… ох!

Его глаза были темными и почти дикими. Мощный торс двигался вперед и назад грубо и беспощадно, точно молот, вбивающий гвозди.

Ольга сильнее обвила его талию ногами. Теперь она двигалась с ним в одном темпе, и ее клитор терся о его тело при каждом столкновении. От этого ощущения становились такими острыми, будто ее тело взрывалось от накопленного в нем электричества.

Озеров все еще был внутри, когда девушке показалось, что она уже далеко от него — парит где-то на небесах. И только его глаза возвращали ее в грешную реальность, где он двигался в ней на безумных скоростях. Входил, выходил. Быстро, больно, приятно, восхитительно! Снова входил — глубоко, тесно и горячо. И выходил, чтобы вновь тут же, с новой силой оказаться внутри.