Сладкая месть (СИ) - Дана Стар. Страница 47

— Долгая история. Мне просто всё надоело. Мать установила за мной тотальный контроль. Привела в дом мужика, теперь они вдвоём ходят за мной по пятам. Хочу сбежать. Сегодня. Только вещи кое-какие заберу. — О других подробностях нашего разговора решила промолчать. Не было времени.

— Я понял, милая. — Взволнованно выдохнул в трубку. — Встретимся через два часа на нашем месте. Очень тебя люблю, маленькая. Береги себя. Обещаю, что буду заботиться о тебе до тех пор… пока смерть не разлучит нас.

***

Мне снова пришлось сбежать с пар. Потому что Виктор обещал заехать в пять вечера. Итого, у меня было в запасе несколько часов на сбор вещей и на долгожданный побег. Мама в это время была на работе, а Виктор, соответственно, тоже.

Вернулась домой, а там, в моей комнате, ОН сидит. На кровати… В руках следака сжимается мой телефон. На экране мелькают наши с Давидом фотографии.

Какого чёрта??

И как это понимать??

— Я впечатлён. — Глумливым тоном. Развалился на моей кровати как Царь мира, вальяжно покачивает ногой, берет в свои грязные руки то, что пожелает, — Тут есть такие интересные фото… У меня прям глаза защипало от увиденного. Не боишься, что Алла увидит? Интересно, знает ли она, что ее примерная дочурка спит с уголовником?

— Чего вам? — фыркнула, закипая от бешенства, — Как вы посмели зайти в МОЮ комнату и рыться в ЧУЖОМ телефоне??

Хочу вырвать из рук негодяя смартфон, но он не дает. Ловко прячет в карман пиджака, да ещё и рукой по нему похлопывает.

— А мне всё можно, девочка. Ходить где захочется, брать что потребуется. — Внезапно, в его руках появился некий предмет, с виду напоминающий паспорт. Вертит передо мной своим ментовским удостоверением, ухмыляется, урод. А я вот не пойму, чего он ко мне докопался? — Я ведь в этом городе Бог. Кстати, милый кулончик. Откуда он у тебя? — внезапно, его жуткие глаза тускнеют, застывая на моей груди. В том месте, где, в данный момент, находилась подвеска в виде сердца, подаренная любимым. Мне кажется, что вот-вот и он набросится на меня, словно дикий волк, и оторвёт мне шею, вместе с цепочкой.

Быстро прячу кулон под блузку, обхватываю плечи руками, медленно отступаю спиной к двери.

— Значит так, Крошшшка… — намеренно меня так назвал, как Давид. Подонок! Явно что-то вынюхивает! Вот только не пойму к чему весь этот дурацкий цирк? — Сейчас ты собираешь свои манатки и уматываешь к своему дружку-беззаконнику. Будешь жить вместе с ним и обо всем мне докладывать.

— Ч-что?? Что делать??

— Я сказал будешь доносить мне о каждом его шаге, о каждом вдохе! Уяснила??

— Нет, нет, неееет! — врезаюсь спиной в стену, лихорадочно трясу головой, — Вы с ума сошли! Зачем вам это нужно?? Давид ни в чём не виноват!!! Я точно знаю! Вы что, думаете, что это он грабит банки? Вы ошибаетесь!

— Вот если не виноват, тогда тебе и нечего волноваться. Но я знаю, что это не так. Мне не хватает доказательств, чтобы засадить эту гниль, вместе с его дружками-убийцами, за решетку. Шустрые суки! — в руках следака появляется сигарета. Закуривает. Без разрешения. Прямо в моей комнате. Нервничает. — Вечно выходят сухими из дерьма! И как им только это удаётся?! Дьяволам просто везёт. Мне нужно, чтобы ты вывела их шайку на чистую воду.

— Я не буду это делать! — закрываю лицо дрожащими ладонями и сползаю по стене на пол, осознавая, что у меня просто нет выбора.

Виктор швыряет окурок прямо на паркет, топчет его ногой и вмиг оказывается напротив меня, хватает за плечи, вздёргивает на ноги, ударяя спиной о стену. Весь воздух лопается в моих легких, а к горлу подкатывает дикая истерика.

— Ещё и как будееешь! — Шипит в лицо, трясёт за плечи, словно тряпку, — А знаешь почему?? Потому что я всё равно докопаюсь до правды! За все свои тридцать лет службы, я ни разу не облажался! Так что наказания им не избежать. Знаешь чья это побрякушка, та, которую ты носишь и пищишь от восторга??

Рыдаю в безмолвном крике и трясу спутанными прядями волос.

В горле гиблая пустыня. Не могу издать ни звука.

— Этот кулон ворованный. У меня есть список вещей, которые не так давно были похищены из ювелирного магазина. — Отпускает мои плечи, а затем тычет в лицо своим телефоном с картинками, на которых изображены драгоценности с запредельными ценниками. Пальцами листает снимки и мои глаза округляются от шока…

Потому что там, на экране, я вижу некое разгромленное помещение, разбитые витрины, кровь на стёклах… и рядом бесформенное тело человека, прикрытое полиэтиленовым мешком. Тогда я вспоминаю, что недавно видела тоже самое. Только по телевизору. Именно в тот момент Давид набросился на меня с криками и практически превратил телевизор в осколки.

Виктор продолжает демонстрировать мне фотографии с места преступлений, а у меня на сердце всё холодеет и холодеет, когда лёгкие, напротив, полыхают в огне.

— Присмотрись, внимательней! Что-нибудь узнаешь?? — тычет экраном в лицо, вынуждая зажмуриться, так как теперь я вижу порез на теле одного из грабителей. В области сердца. А там, словно виднеется кусочек татуировки, напоминающей человеческое лицо. Не знаю. Не уверена. Может у меня просто галлюцинации на фоне потрясения.

— Н-нет! — вру, но обливаюсь слезами.

— Тогда смотри дальше!

Продолжает демонстрировать жуткие кадры, насильно заставляет смотреть, до адского жжения сжимая предплечье.

Дальше мужчина включает мне видео. Я вижу незнакомого парня, у которого всё лицо украшено страшными гематомами. Он лежит на кровати и пытается дать интервью репортёрам.

— Это не люди! Это дикие животные! Менее чем за минуту они разнесли в прах целый магазин… Они жестоко убили моего друга. Просто перерезали ему горло стеклом… За то, что он пытался их остановить. А меня… меня избили до такой степени, что я ослеп на один глаз и теперь до конца своих дней останусь лежачим инвалидом. У погибшего Николая осталось трое детей… Господи! Даже не представляю, как его жена сможет пережить это невыносимое горе. Я ведь говорил ему, чтобы он нашёл другую работу, более безопасную… но никто не мог предположить, что в нашем городе начнёт твориться настоящее пекло. Пусть земля ему будет пухом. А те твари… Пусть их Бог покарает!

— Это не монтаж, Соня. Твой парень… убийца. — Ударил меня не словами. Он будто только что ударил меня ржавым ножом. По самую рукоять. Сначала в сердце. А затем в душу. Когда показал видео, когда показал часть татуировки… настолько напоминающей ту, что не так давно сделал себе Давид.

Мне кажется, я начала терять сознание. В висках жгло и пульсировало, а ноги словно отмирали и превращались в желе. Виктор схватил меня за плечи, с силой тряхнул, слегка шлепнул ладонью по лицу, приводя в чувство. После чего, полуживую, отнёс на кровать.

— Может ты сама слышала об этой безжалостной банде, терроризирующий город? Так вот… если ты нам не поможешь… погибнут ещё люди. Ты ведь умная девочка? Да? Видела того несчастного парня, у которого осталось трое детей? Он погиб просто потому, что его семье нечего было кушать и он был вынужден идти работать охранником в ночную смену. Кивни, если понимаешь?

Киваю, наблюдая за тем, как мужчина настежь распахивает окно, позволяя прохладному ветру ворваться в комнату. Свежий воздух немного отрезвляет.

Ублюдок начинает давить мне на жалость.

— Я понимаю, как тебе тяжело, Соня. Узнать о таком потрясении… Но ты ни в чем не виновата. Ты ведь просто жертва. Так ведь? Не соучастница? Или…

— Нет! Я ничего не знала! — с надрывом в отчаянном крике.

— Вот и хорошо. Тогда ты нам поможешь.

— Пожалуйста! Я не хочу! Я не смогуууу…

— Ты уверена? А если мы заключим с тобой сделку? М? Что, если вместо положенных двадцати лет строгача, Давидик получит пять? И я позабочусь о том, чтобы вы могли видеться каждый день. А ещё я поговорю с твоей мамой, чтобы она оставила тебя в покое?

Я замолчала. Прикусила щеку до раны, задержав дыхание, хотя тело до сих пор телепало в ядовитом ознобе.