Хранящая огонь (СИ) - Богатова Властелина. Страница 27

«И в самом деле, сложно будет не заметить, увидев белое золото её волос», — подумал лишь он, наверное, с долей скрытой ревности. Пока ещё ранее утро, никто и не увидит, проедут Ряжеский лес, а там на ладью сядут, вдали от городища, чтобы меньше было лишних глаз.

— Доброе утро, — улыбнулся он краешком губ, когда она подошла ближе, и повеяло сбором трав разных.

— И тебе доброго, — ответила Мирина, остановившись напротив, в шаге от мужчины, явно скованная неловкостью.

Уже вблизи, Арьян заметил, что щёки её мягкие бледны, а под глазами как будто тени, и взор словно вглубь обращён, будто думала она о чём-то тягостном. И закопошилась внутри тревога — после появления Всеславы ещё больше отдалится от него Мирина.

Митко проскользнул с ношей в руках мимо, разрывая молчание. За ним вышла и Евгастья.

— Случилось что? — не удержался он всё же, оглядывая её какой-то усталый вид, когда чернавка скрылась за дверью.

Мирина только выдохнула тяжело, посмотрев перед собой.

— Просто нездоровится, но это пройдёт, — ответила только.

Арьян, не стал настаивать. Ненастье что настигло их в пути, сказался на ослабевшем теле.

— Хорошо. Конными мы до вечера будем, а там до острога Звятска доедем, на ладью сядем, и уже будет легко.

Мирина кивнула, не ответив ему более ничем: ни взглядом, ни словом, только этим сухим жестом, и так в тиски всё сжалось от нетерпения — разъяснить бы всё, расспросить, что так изменилось в ней и между ними. О том, что могла сказать ей Всеслава, оставалось только догадываться, а в том, что на слово княжна не поскупится, Арьян после её истерик был уверен. Но ничего, весь путь впереди, спросит об этом позже, а сейчас нужно поскорее выехать из посада.

Молча почти бок о бок вышли во двор, прошли под яблонями. С листьев, собираясь в ручейки, соскальзывали капли росы, чертя воздух серебром, попадали то за ворот, то на руки, на макушку.

Арьян помог девушке подняться в седло. Мирина, глянув на то, как Митко подсобил чернавке забраться на лошадь, вопросительно посмотрела на княжича.

— Одной среди мужской ватаги скучно тебе будет, да и помочь в чём сможет, — объяснил он.

Евгастью он, прежде чем отправить на постоялый двор, заранее обо всём предупредил: и чтобы не отходила ни на шаг от княжны и всюду была рядом, и что отправится в Ровицу она со всеми.

Рассевшись по сёдлам и больше не медля, полдюжины всадников спешно покинули корчму и уже скоро примкнули к остальной полудюжине, нагнав у мостков, перекинутых над неширокой речной излучиной, а там и до леса было рукой подать. Явлич всё гуще тонул в тумане, и вскоре стены городища остались позади далёким размытым пятном да скрылись вовсе, когда отряд погрузился в ещё спящий, влажный от росы лес. Первые лучи брызнули сквозь частокол сосен, крася их не то в позолоту, не то в ржавчину, только, когда путники минули три сотни саженей, измельчая сырой, стоячий, пропитанный щитовником, грибным духом да лиственной прелью воздух оранжевыми лучами.

И вся неурядица, что произошла ещё по утру, расточилась вместе с крепнувшим днём да тающим на глазах туманом, поселяя внутри растекающееся по лесу безмолвие, что живительным источником лилось в самую душу, наполняя силой, поднимая дух. Арьян всё бросал долгие внимательные взгляды на княжну, но та оставалась такой же тихой, как скрытый в кущах запруд, и в то же время такой задумчивой и пленительной, что он невольно не выпускал её надолго из виду, отмечая, оглаживая взглядом её фигурку в окружении изумрудного буйства. В поднявшейся удушливой мгле она, словно глоток свежести, словно речной жемчуг на илистом дне, сверкала, вынуждая взор возвращаться к ней вновь и вновь.

Арьян ощутил дрожь земли и веянье воздуха, что до сего мига казался и вовсе недвижимым и тягучим, обернулся и тут же услышал глухой топот копыт. Следом в седле встрепенулся и десятник, схватились за рукояти мечей кмети, но напрасно — враг бы не стал так выдавать себя. Арьян всматривался в дорогу, уходящую в зелёное убранство молодняка, и вскоре показался из него всадник, да не кто-нибудь, а Мечеслав, коего узнал он издали сразу. Сердце больно толкнулось о рёбра, когда дружинник приблизился.

— Никак случилось что? — прогромыхал Векула, хмурясь грозно.

— Вернуться тебе нужно, княжич, — натянул Мечеслав узду, останавливая замыленного от безостановочной погони жеребца. Сам он был бледен, как снег, тёк по вискам пот, оставляя дорожки до самой кудрявой русой бороды.

— Ты говори толком, что случилось? — потребовал Арьян.

— Валганы к нам прибыли, батыры хана Вихсара. Требуют, чтобы княжичи приняли их. Разговор, говорят, есть.

Арьян увидел боковым зрением, как Мирина поменялась лице, не удержался, глянул на неё и сам потерял дыхание от её потерянного вида, будто навалилась на неё глыба, накрыв тенью. Кмети за спиной запереговаривались тревожно, выказывая смятение. Бранился в бороду десятник.

— А сам хан что же не явился? — спросил больше у самого себя Арьян, навряд ли Мечеслав знает все подробности.

— Леший его знает, окаянного, — сплюнул кметь, не постеснявшись присутствия девушек, и скривилось его лицо, будто кислое яблоко съел. — Князь Вяжеслав их принял, потом Радьяр меня послал вернуть тебя срочно.

— А Данимир где?

— Не знаю, княжич, что знаю, сказал, — утёр он вспотевший с налипшими волосами лоб, сбивая шапку. — Надо ехать, встречать бесов этих.

Арьян больше не стал спрашивать гонца ни о чём, ощутил только, как чёрная пелена начала затягиваться внутри мрачным покровом, что даже лес, казалось, потемнел, зелен, будто тлёй изъело, тревожно покачивались самые макушки в оглушающей неживой тишине. А мысли вскипели, как и кровь в жилах. Непрост валгановский вымесок оказался, не зря подарки дарил да словом заговаривал, вина лил. И один вопрос рождалось внутри — что ему нужно? Просто так верно приезжать не станут, но раздумывать над тем не было времени. Тем более, если взволновался Радьяр, то дело знать нечисто, и лучше выяснить то поскорее.

— Вот что, — заговорил княжич, переводя взор на Мечеслава, — поедешь с Векулой до Ровицы.

Мирина резко повернула голову к Арьяну, окатывая его непонимающим взглядом, показалось, а быть может, и нет — мелькнула в голубых её глазах тревога, будто бы за него беспокоилась. Или ему просто хотелось, чтобы было так?

— Как велишь, княжич, — согласился Мечеслав.

— Может, мне с тобой всё же вернуться, Арьян? — тронул десятник коня, выезжая вперёд.

— Нет. Поедете всеми в Ровицу, как и было изначально задумано. Поедете быстро, как можно меньше теряя времени на отдых, пока на ладью не сядете.

Кто знает, что на уме у подосланных ханом. Арьян приблизился к Векуле, сказав уже ему:

— Там, в остроге, ждите моих известий. В случае чего, — он глянул на Мирину, которая вся напряглась от страха, и хоть пыталась ничем не выказывать вида, а губы плотно сжаты были, и пальцы теребили повод. — В случае чего, шли гонцов ко мне. За девчонкой в оба глаза смотри, чтоб не обидел никто.

Векула твёрдо кивнул, не пытаясь больше спорить, знал, что без толку.

Арьян глянул на отрока.

— Митко, возвращаемся, — велел, разворачивая своего жеребца.

Мирина так и смотрела на него во все глаза, и не знал он, что сейчас творилась в её душе. Но такая синь была сейчас в этих глазах, что сжималось горло. Он подъехал к ней — не удержался, заглядывая в глаза — осколки неба, бездонного, необъятного, утонув в них. И не знал, что сказать, впервые, только невыносимо захотелось коснуться, хотя бы раз погладить серебро волос, почувствовать вкус кожи губами, но вынужден вот так оставлять её. Арьян, не допуская больше мыслей подобных, что и без того терзали, вонзил пятки в бока жеребца, пуская его обратно в Явлич, оставляя рядом с княжной свои так и не проявившиеся желания, не сказанные слова, и ощущал только на себе ровный, спокойный взгляд голубых глаз, вскоре затерявшихся в зелени.

Обратный путь минул незаметно, и вроде не так далеко отъехали, а посад уже ожил, наполнился людьми да обозами, что тянулись к торгу, спеша занять места. Арьян проехал мимо главных ворот — не хотел сразу сталкиваться нос к носу с посланцами хана, прежде нужно узнать, где отец и Данимир, да вызнать, что валганов привело в Явлич. Переговорив со стражей, княжич прямиком направился в терем да едва не споткнулся о порог, когда до взволнованного разума донеслись женские стоны. Остановился, прерывая свой путь, вглядываясь в дверной проём, ещё тонущий в утреннем сумраке.