Медная гора - Занадворов Владислав Леонидович. Страница 5

Корнев протягивал проводнику отколоченный кусок породы:

— А на Медной горе такой же камень? Или другой?

Зверев внимательно рассматривал образец, зачем-то проводил ладонью по его шершавой поверхности и возвращал обратно:

— Сам придешь — увидишь. Я почем знаю? Я человек темный.

«Если Медная гора сложена таким же массивным габбро, то едва ли можно надеяться отыскать на ней крупные медные залежи», — думал Корнев.

Но полоса известняков могла изогнуться, как тугая пружина, под прямым углом изменить свое простирание и опрокинуть все представления геолога.

Завтра, если старик не ошибается, все станет ясным. А пока что Корнев пытливо следил за каждым движением Зверева.

НА БЕРЕГУ ОЗЕРА АМНЕШ

Зверев поднялся на вершину крутого травянистого склона и остановился. Один за другим к нему подходили отставшие рабочие. Радуясь короткой передышке, они сбрасывали тяжелые рюкзаки и, как подкошенные, валились на траву. Когда Корнев легким, неслышным шагом, в котором не чувствовалось усталости, вслед за другими залез на вершину, старик обернулся к нему:

— Вишь, озеро-то промеж деревьев поблескивает.

Рабочие повскакали с земли. Они жадно всматривались в ту сторону, куда указывал старик, но, кроме густого сплетения еловых ветвей, ничего не могли разобрать. Старик брал их за плечи, поворачивал и тыкал пальцем в просвет между деревьев:

— Ниже, ниже смотри… Вон там сбоку камня, видишь?

Но непривычные глаза горожан и деревенских парней не смогли увидеть того, что за много верст различал опытный взгляд охотника. Однако уверенность проводника передалась рабочим, расправила их спины: требовалось еще одно усилие, чтобы пройти несколько километров; а там, у озера, ожидал их дневной отдых, домашний дым костра и ужин из свежеубитого глухаря, которого непременно подстрелит старик.

И как бы ни устал человек, у него всегда находится воля, чтобы сделать еще одно усилие.

Бедокур первым вскинул рюкзак и нетерпеливо подошел к Корневу.

— Идти так идти… Нечего у моря погоды ждать.

Вслед за ним и остальные навьючили на себя заплечные мешки.

Не прошло и часа, как отряд пересек последнюю скалистую гряду. Внизу, в глубокой сумрачной котловине, тускло блестела свинцовая вода озера, напоминавшего гигантскую овальную брошку, вставленную в серую оправу из прибрежных камней.

Завороженные безмолвной пустотой ослепительной бездны, люди столпились на краю обрыва. Только через несколько минут, когда глаза присмотрелись к крутизне котловины и первое головокружение прошло, они начали осторожно спускаться.

Держась за ветки тощего кустарника, они по нескольку раз прощупывали ногой почву и только после этого делали очередной шаг. Угловатые камни неожиданно вырывались из-под ног, крутясь и подпрыгивая, стремительно неслись по крутизне, увлекали на своем пути щебень, сбивали с мест огромные тяжеловесные глыбы и сплошным грохочущим потоком летели дальше. Окрестные горы стократно повторяли удары камней. Казалось, сотни тяжелых орудий беспрестанно бухают в воздух, стараясь перекрыть друг друга.

На тихой воде озера, может быть впервые за всю его историю, задрожали длинные блики веселых костров. Работники экспедиции пришли сюда, как давние хозяева, и без долгих размышлений принялись за устройство немудрого лесного уюта.

В чайниках закипала вода. Рабочие натягивали брезенты и развешивали полога от комаров. Вася Круглов, примостившись у костра, заносил в этикетную книжку образцы горных пород — скудный «урожай» протекшего дня. Он бережно заворачивал камни в толстую оберточную бумагу, химическим карандашом проставлял номера и, наверное, мечтал о том времени, когда сам поведет экспедицию.

Слегка наклонив голову, со старательностью, свойственной шестнадцатилетнему подростку, который стремится в каждой мелочи копировать старших, Вася следил за начальником.

Корнев вместе с проводником отошел на берег озера и молча стоял, подавленный развернувшейся перед глазами картиной. Со всех сторон, по отвесной линии убегая в небо, теснились угрюмые горы. На их склонах щетинился густой ельник; лишь иногда он уступал место повисшим в воздухе скалам и серым каменным россыпям. За тесным кольцом гор, вплотную замкнувшим озеро, высились новые вершины, за ними виднелись еще и еще, и так до тех пор, пока низкое небо не скрывало от человеческого взора застывшего моря каменных шапок.

Было ясно, что это затерявшееся в горах озеро было рождено катастрофой. Возможно, еще в далекие времена горообразовательного процесса здесь прошла линия разлома, расколовшая, словно кусок сахара, горный массив. Бурные потоки размывали ослабевшую породу. Потом могучий ледник выпахал широкие долины, а на месте будущего озера вырыл глубокую котловину.

Корнев с точностью фотоаппарата успел запечатлеть в своей памяти такие мелочи, которые как будто бы совершенно не относились к делу. Он заметил, что все ущелье, все лощины и овраги сбегают к озеру и лишь на востоке разломилось кольцо гор. С той стороны доносился гул воды, вскипающей в порогах, бьющейся между камней, в тысячи брызг разбивающейся о скалы. Было ясно, что единственный сток из озера находится там, на востоке. Корнева вывел из задумчивости приглушенный голос старика:

— Что, начальник, оторваться не можешь? Страшновато?

Прошло несколько секунд, прежде чем Корнев ответил:

— Да, такое не каждый день увидишь… Где же твоя Медная гора затерялась? Которая она?

— Медная-то? — улыбаясь, протянул Зверев. — А вон, видишь, на той стороне озера вершина хохлатая, там пообочь ее другая высовывается, поменьше которая, — это и есть она самая. Значит, как со стороны озера подниматься станешь, посреди склона ямы заметишь. Чуть повыше и копи настоящие. Золотой камень на земле валяется. Да что говорить, завтра сам увидишь.

Корнев недоверчиво посмотрел на проводника.

— Странно, — проговорил он, — обычно медь в таких местах не встречается… Где-нибудь на крыльях водораздела, у подножия хребта — это другой разговор… А тут в самом центре Каменного пояса…

Но Корнев не успел закончить фразы. По берегу промелькнула голая человеческая фигура и с разбегу бухнулась в озеро. Через мгновение на взбаламученной поверхности воды появилась голова Бедокура, и его крик разорвал воздух:

— О-о-ой! Ко дну тянет! Помоги-и-ите!

Через несколько секунд Корнев уже стоял по пояс в воде и протягивал Бедокуру длинную сушину. Тот судорожно хватался за нее, но безуспешно: тонкая верхушка ломалась. Наконец, Бедокур крепко вцепился в протянутое дерево и, пошатываясь, вышел вслед за Корневым на берег, но тут же повалился на песок. Поднявшись с помощью товарищей на ноги, он тихо заговорил, как будто стараясь оправдаться:

— Сопрел в дороге. Освежиться захотелось. А вода такая студеная, что сил нет. И тело ко дну тянет, словно чугунные гири к ногам привесили. Спасибо тебе, Андрей Михайлыч, — обернулся он к Корневу. — Да что говорить, сам знаешь.

— Кипяток готов! Чай пить идите! — закричал от костра Вася Круглов.

— Я ребятам глухаря обещал, — усевшись у огня, заговорил Зверев. — Чаю напьюсь и пойду. А вы пока ужин варите. — Он маленькими глотками опорожнил кружку и прислушался: где-то в лесу лаяла собака.

— Вот и Серуха на зверя напала. Пожива будет. — Старик надел на плечи мягкую кожаную сумку и вскинул берданку.

— Ну, счастливо оставаться, — и он двинулся по направлению собачьего лая.

— А чего ты с сумкой будешь таскаться? — Оставил бы! — крикнул вслед старику Корнев.

— Что ты, Андрей Михайлыч, не дома ведь… У меня в ней все припасено. Мало ли какой случай… Береженого-то бог бережет… Ну, так счастливо! — И он скрылся за деревьями.

— Вот и старик тебе, — развел руками молчаливый Колька Рубцов, приятель Бедокура, — а прыти побольше, чем у молодого.

— Мда. Приглядывать бы за ним надо, — подтвердил Васильич, устало откидываясь на траву.