Реаниматор - Горшков Валерий Сергеевич. Страница 25
– Не пойдет, – дернул щекой Лобастый. Поколебавшись, он все-таки решился сообщить бригадиру самое главное. Браток вообще был сейчас готов на все, только бы без риска для жизни отхватить жирный кусок добычи. – Пока ты шмонал гараж, звонил Колян… Наш Петрович что-то круто не поделил с Тихим, сегодня началась мочиловка.
– Вот б..! – окаменев лицом, заиграл желваками Реаниматор. – Но почему я, бригадир, узнаю о начавшейся войне только ночью, от какого-то долбаного пехотинца?
– Колян сказал, что шеф подозревает тебя в сговоре с Тихим, – глухо сообщил Лобастый, стараясь не смотреть в колючие глаза Реаниматора.
– Но ведь это бред! – вскипел Леха. – Да я этого старого пердуна только издали видел!
– Знаешь, что я тебе скажу, братила, – процедил Лобастый. – Мне лично насрать с колокольни, бред это или не бред, но я так мыслю: на хате или где-то рядом тебя уже наверняка ждет зондеркоманда Густава. Для обстоятельного базара в более подходящем укромном подвальчике. Так что на твоем месте я бы в квартиру сегодня не совался. Только это не все… Представь, отпустишь ты девчонку. Она случайно трепанет. А вдруг в ближайшем окружении старика у Саши есть свой стукач? Возьмут тебя за жабры, и – привет. И нас вместе с тобой. Густав большой мастер языки развязывать. Вот и всплывет до кучи тема, как мы сегодняшний экшен в этом долбаном поселке скрыли, барыг кончили, а баксы в немереном количестве прикарманили, не заслав долю в общак. Кранты! Понял, к чему я клоню?
– Как не понять, Лобастый, – оскалился Леха. – Значит, если заявим о разборке, о бабках, если отдадим девчонку в заложницы, дав папе главный козырь в войне с Тихим, тогда и обвинения левые с меня автоматически снимут, и конфетку дадут. Так?
– Есть еще один вариант – совсем тихо произнес боевик и в упор взглянул на Леху. – Мочкануть девчонку и… Верзилу. Трупы зарыть. Деньги поделить на двоих. С нас взятки гладки. А потом ты – сам кумекай, как именно, – конкретным делом доказываешь папе, что никаких контактов с Тихим отродясь не имел и готов крошить его кодлу направо и налево.
– А ты, значит, беленький и пушистенький, – ухмыльнулся Леха. – Как одуванчик.
– Так меня же ни в чем не подозревают, – резонно напомнил Лобастый. – К тому же вообще спасибо скажи, что Колян мне отзвонился, а я тебя вовремя предупредил. Втерся бы на хате по самое не хочу!
– Короче, вот что! – сурово отрезал Леха. Свернув с чавкающей грязью грунтовки, они наконец вышли на шоссе. – Деньги делим на троих. А девчонка сегодня же вернется домой. Целой и невредимой. Я сказал. Точка!
– Ну и хрен с тобой! – огрызнулся Лобастый. – Тогда выпутывайся как знаешь. Только если сучка проболтается, кранты придут всем троим!
– Ша, я сказал! – вскипел Реаниматор. – Кончай базар! За свои с толстяком жопы можете не волноваться. Если вдруг возникнут проблемы, я все возьму на себя. Два раза не убьют. А сейчас садись за руль и представь, что опаздываешь на самолет.
Распахнув дверцу джипа, Леха запрыгнул на сиденье рядом с Аленой и бросил пакет с деньгами к заднему стеклу взревевшего мотором внедорожника.
Лобастый, лихо крутя руль и закладывая виражи, непрерывно думал о деньгах, о причитающейся ему доле, которая могла бы быть значительно больше. А еще о том, что подозрения Петровича насчет связи Реаниматора и старика явно не беспочвенны… Иначе почему бригадир так ревностно оберегает девчонку и не хочет не то что развлечься с ней и потом тихо замочить, но даже отдать шефу?! А ведь этим можно было бы враз прекратить войну и поставить Тихого на колени. Братва, вынужденная насмерть биться с боевиками старика, вряд ли оценит милосердие бригадира…
В это время Алена и Реаниматор, передавая друг другу компьютер, вели безмолвный диалог.
«Что вы с ними сделали?»
«Оставили там».
«Мертвыми?»
«Какая разница? Главное – тебе уже ничего не угрожает. Скоро будешь дома».
«Рана сильно болит?»
«Почти нет».
«Извини. Почему вы их убили? Не ври, что из-за меня».
«Эти скоты заслужили. Или ты думаешь по-другому?»
«Нет. Только вряд ли вы нагрянули без приглашения только для того, чтобы совершить этот благородный акт возмездия!»
«Не прикидывайся дурочкой. Конечно, мы приехали за бабками. Но если бы эти уроды вместо тебя похитили обычную шлюху, то, возможно, сейчас были бы живы. Братве нужны деньги».
«Хочешь отметиться перед отцом?»
«Для сведения: с сегодняшнего дня твой отец и мой босс находятся в состоянии войны. И если бы я хотел… короче, лучшего заложника, чем дочь врага, трудно придумать. Победа была бы обеспечена».
«Но ты отпустишь меня?»
«Как обещал».
«Почему? Ведь если об этом станет известно твоему боссу, у тебя могут быть неприятности. Не боишься, что твои братки тебя заложат?»
«Кишка тонка. Все, давай подвяжем с этой темой. Лучше скажи, что ты делала в центре, одна, без колес и охраны. Разве Тихий не позаботился о личной безопасности своего драгоценного чада?»
«Отец, наоборот, вконец свихнулся на безопасности. Я банально сбежала. Достал он меня своей опекой, хотелось просто прогуляться, одной».
«Зачем ловила частника? Таксистов мало?»
«Так получилось… У меня есть знакомый парень, я назначила ему встречу возле Медного всадника, а он не пришел. Расстроилась до слез. Плюнула на все, вышла к набережной и махнула рукой первой попавшейся машине. Вот и приехала…»
«Если отец опекает, откуда тогда дружок?»
«Зачем тебе?»
«Простое любопытство. Можешь не отвечать. Хотя, конечно, интересно, как можно познакомиться и встречаться, если рядом все время ошивается телохранитель с пушкой».
«Очень просто. Через Интернет».
«Надо же, как романтично! Нормальный пацан?»
«По письмам трудно судить, но мне показалось, что он хороший человек. Кстати, вы тезки, его тоже зовут Алексей. Он уже предлагал встретиться, но я отказалась. А сегодня… то есть уже вчера… в общем, на выставке сбежала от охранника, зашла в ресторан, выпила шампанского. А тут вдруг реклама по ящику. Интернет-клуб „Наутилус“. Приехала, отправила письмо… Глупо, конечно».
«Значит, дружок не пришел, а ты обиделась. А вдруг он просто вовремя не заглянул в почтовый ящик компьютера?»
«Теперь уже неважно. Я поняла, что сделала ошибку. Больше никаких писем не будет. Давай не будем больше об этом. Я очень благодарна тебе, Алексей, правда, но я жутко устала».
«Скоро отдохнешь. И будет лучше, если не скажешь старику о похищении. Что-нибудь соври. Мол, просто гуляла по городу, потом была на дискотеке в „Экскаваторе“ или „Старом диктаторе“, собиралась уже ехать домой, но на улице привязался пьяный козел, стал лапать. Ты врезала ему по шарам, убежала и поймала такси. В общем, чтобы было просто и убедительно. Надеюсь, поняла, зачем это мне нужно?»
«Конечно. Пусть будут дискотека и маньяк-на-сильник. В конце концов, видок у меня тот еще. Надо же как-то объяснить порванную одежду и синяки».
«Теперь не скоро сбежишь».
«Ошибаешься. Напротив, отныне у меня будет полная свобода. А вздумает опять доставать – вообще объявлю голодовку!»
«Я смотрю, ты девочка с характером».
«Какая есть!» Алена показала Лехе экран блокнота, нажала на сброс и жестом дала понять, что не расположена продолжать диалог.
Девушка, конечно, не могла даже предположить, что бок о бок с ней, с окровавленной повязкой на раненом плече, с залегшими под глазами темными кругами и ранней сединой на висках, сидит тот самый «двадцатилетний» юноша, которому, растаяв от откровенных писем, она заочно призналась в любви, о встрече с которым еще сутки назад мечтала и которой боялась больше всего на свете. Алена даже в горячечном бреду не могла представить себе, что тот милый юноша Алеша, портрет которого она не раз рисовала в своем воображении, может оказаться тридцатипятилетним бандитом по прозвищу Реаниматор, с некоторых пор пристрастившимся к виртуальному компьютерному миру для которого придуманная им однажды от скуки, тоски и одиночества красивая сказка чудесным образом превратилась в неотъемлемую часть жизни. Шестнадцатилетняя немая Алена стала для бандита всем: и психоаналитиком, которому можно рассказать самое сокровенное, и настоящим другом, которого у Лехи никогда не было, и той единственной девушкой из сладкой и наивной подростковой мечты – доброй, обворожительной, чистой, принадлежащей только ему одному!