Дайте курс (Повесть) - Маркуша Анатолий Маркович. Страница 15
В тот день, когда мы сидели в пустой московской квартире Василия Ивановича (жена была на работе, сын с бабушкой на даче), ели груши и разговаривали обо всем на свете, я сказал ему, что собираюсь писать продолжение «Вам — взлет!».
— Это трудно. Вам предстоит нарушить крепко укоренившиеся заблуждения относительно нашего труда. Слишком уж много написано об этаких, незнающих страха, небесных рыцарях… Может быть, когда-то такое и было. Но это уже «древняя история». Теперь наша работа — расчет, расчет и снова расчет.
И еще вам обязательно надо будет написать о земле. Той земле, которая гарантирует нам по крайней мере половину успехов. Я имею в виду не только инженерное обеспечение, но и все прочие звенья: связь, диспетчерскую службу, кухню погоды, локаторные установки… Без этой силы мы теперь — ноль.
Я перебил Василия Ивановича и спросил:
— Скажите, Василий Иванович, а что вы считаете все-таки самым главным?
Он задумался.
— Ну, как вам сказать? Самое главное, конечно, хорошо летать.
Хорошо летать! Какое, однако, емкое содержание в этих двух словах.
В прежние времена хорошо летать означало: четко вырулить, взлететь без отклонения от направления разбега, выдержать скорость по всем режимам полета с отклонением не более чем +10 и —5 километров в час, сохранить заданную высоту с точностью ±25 метров, пройти по заданному маршруту, не рыская на курсе больше чем на 5 градусов, точно рассчитать на посадку и приземлиться против полотняного «Т» на три точки. Были и еще некоторые дополнительные нормативы, но главные я перечислил.
А теперь?
Хорошо летать — теперь значит безукоризненно дирижировать целым оркестром, хитро составленным из живых исполнителей и исполнителей неодушевленных. Это значит отказаться от многих устаревших понятий и, казалось бы, классических мудростей. Когда скорость полета превышает 900 километров в час (более 15 километров в минуту), вряд ли можно жить по старому закону: «Семь раз примерь, один раз отрежь», мерить извольте один и резать тоже всего один раз. И обязательно точно! «Тише едешь — дальше будешь» — не рекомендация для современного летчика. И казалось бы, бессмертное: «Ум хорошо, а два лучше» — тоже устарело. Командиру корабля, поглощающего пространство с резвостью необыкновенной, не приходится надеяться на чужую мудрость, на подсказки со стороны. Командира жестоко лимитирует время…
Хорошо летать — сегодня означает в первую очередь много знать, много уметь, решать быстро и безошибочно. А высокие требования прежних времен всего лишь частная, само собой разумеющаяся подробность.
И еще несколько дополнительных соображений, которые мне не хочется вводить в рамки «строгого изложения событий». Это приправа. Как всякую приправу, ее следует употреблять «по вкусу»…
ПОДГОТОВКА К ПОЛЕТУ.
В этой работе нигде нет границы между «мало» и «много».
Предвидя даже 1000 возможных неожиданностей, нельзя с уверенностью сказать, что не появится 1001 непредусмотренный вариант. Поэтому надо прежде всего учиться думать. И надо отрабатывать автоматизм управления. Чем меньше энергии будет расходоваться на «черновую» работу, тем больший запас нервной активности останется для творческого решения задачи.
Так говорит опытный командир корабля. Конечно, он прав! И прав не только «для себя». Эта мысль совершенно справедлива и применима в любой работе.
ПОЛЕТ.
Это прежде всего спрессованное время. Минута на земле — ничто, минута в воздухе — очень много.
В полете летчик — экзаменатор и экзаменующийся одновременно. Летчик должен знать, какие вопросы задавать машине и как отвечать на ее вопросы. Рассчитывать на конспект, на шпаргалку, на спасительный шепоток приятеля не приходится. Обстановка не та.
Все советы хороши ДО и ПОСЛЕ полета. В воздухе летчик сам себе судья. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
Проще всего сказать: «хорошо», а подумать: «вообще-то не очень хорошо». Не многим труднее сказать: «плохо», а про себя заметить: «впрочем, не так уж плохо».
Летчик не может позволить себе ни лукавства, ни тем более «обтекаемых» оценок.
Объективность обязательна.
На этой почве неизбежны конфликты, порой острые. Но уйти от них нельзя. Это особенность профессии. Чувство ответственности — профессиональное качество пилота. Нет такого чувства — нет летчика…
Кстати, готовиться в летчики надо именно с этой нелегкой задачи: выращивать в себе чувство ответственности в большом и в малом.
ХАРАКТЕР.
Сколько летчиков — столько, разумеется, и характеров. И все же есть черты, общие и обязательные для всех пилотов.
Едва ли не главное свойство характера: умей отказаться от личных антипатий и привязанностей ради дела.
Воздух компромиссов не терпит.
ОТНОШЕНИЕ К МАШИНЕ.
Все оценки самолета сравнительные. Чтобы успешно летать, надо уметь увлекаться машиной. Это, однако, не означает, что можно не замечать недостатков самолета. Недостатки надо знать и всегда о них помнить.
Самолетов без недостатков не бывает, как не бывает идеальных людей.
Глава четвертая
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Помните, в самом начале книги сказано: «Чем дольше жила книга „Вам — взлет!“, тем больше приходило писем»? Конечно, письма были очень разные, очень непохожие друг на друга, но одно обязательное обстоятельство роднило все послания — «племянники» и «племянницы» непременно задавали вопросы. Вопросы были и серьезные, и наивные, и взволнованные, и деловые — словом, всякие.
И вот теперь я еще раз просматриваю, сортирую и группирую самые нетерпеливые, чаще всего повторяющиеся «почему?», «как?», «когда?», «отчего?» и постараюсь ответить на ваши вопросы если не всегда подробно, то, уж во всяком случае, совершенно откровенно.
Обязательно ли законченное среднее образование или можно поступить в летную школу после 8–9 классов?
Правилами приема во все летные школы установлено: законченное среднее образование обязательно. Исключений не делают никому. Я понимаю нетерпение, горячий азарт многих и многих молодых людей, рвущихся в небо. Уверен, что не лень, не пренебрежение к наукам водили рукой тех, кто задавал этот вопрос, но что делать: закон есть закон. И главное, это справедливый закон. В летных школах будущие пилоты изучают теорию полета, радиотехнику, сложную материальную часть, навигацию и целый ряд других, совершенно необходимых теоретических дисциплин. С одной таблицей умножения к этим наукам не подступишься.
Без предварительных достаточно прочных знаний стать в наше время надежным летчиком практически невозможно.
Как проходят медицинскую комиссию при поступлении в летную школу? Какие требования предъявляются к кандидатам?
Этот вопрос задают особенно многие, буквально сотни обеспокоенных корреспондентов.
В чем дело?
Думаю, что главная причина тревоги — давно и упорно циркулирующие слухи о каких-то «сверхпроверках», об испытаниях «на испуг», когда кандидата в летчики якобы заставляют неожиданно проваливаться в яму, когда беднягу качают чуть ли не два часа подряд на особых качелях и тому подобные «ужасы».
Решительно заявляю (и готов нести за свои слова любую ответственность!) — россказни о «медицинских ужасах» всего-навсего бабушкины сказки.
Медицинский отбор строгий, однако проводится он без всяких фокусов.
Медицинская комиссия в авиашколе больше всего напоминает осмотр спортивных врачей. Пожалуй, и требования похожие. Будущий пилот должен быть абсолютно здоровым человеком, но вовсе не обязательно кандидатом в чемпионы по тяжелой атлетике.
Часто спрашивают: «А можно поступить в летную школу, если зрение не совсем удовлетворительное?» И тут же, как правило, ссылаются на Маресьева, «который даже без ног летал», или на Анохина, «который, потеряв глаз при испытании нового самолета, все же остался летчиком». Понимая и искренне сочувствуя авторам этих заявлений, я все же вынужден огорчить их: и Алексей Петрович Маресьев и Сергей Николаевич Анохин были уже летчиками, когда их постигло несчастье, а это значит — они обладали тем бесценным практическим опытом, которого у кандидатов в летные школы нет и быть не может. Великим усилием воли, необыкновенным напряжением души им удалось возвратиться в строй. А возвратиться и встать в строй — вещи совершенно разные, несовместимые.