Беглянка с секретом (СИ) - Счастная Елена. Страница 42

А странная горечь всё давила на лёгкие — и как будто дышать становилось труднее. Можно только представить, как расстроится Маркуш когда узнает, что меня в Анделналте больше нет! Да мне не оставили выбора. И сейчас его не было тоже. Я не могла сойти там, где хочу, не могла ступить и шагу без присмотра даже во время остановок: приставленные Юдит стражи не спускали с меня глаз.

Странно всё же: я была в замке словно в неволе — приказом Альдора де ла Фиера. Но, покинув его, свободнее не стала. А сейчас ещё и поняла, что не так уж рвалась уезжать. Как будто впервые за многие годы с тех пор, как я уехала из дома в пансион Рассветной Матери, у меня появился якорь, способный удержать на месте. Даже несмотря на всю противоречивость нашего с Альдором общения, его скверный характер и пугающую порой загадочность Маркуша.

Прошёл целый день в пути, а за ним и ночь. Спать пришлось на случайном постоялом дворе, весьма тесном и потрёпанном. С тёмными клетушками, которые хозяин гордо именовал “покоями”, с маленькими оконцами, как в тюрьме. Но мне было всё равно. Это всего лишь одна ночь на пути, конца которому я пока не видела. Может быть, он приведёт к освобождению? Лишь бы не в ещё большую ловушку чем та, в которой я уже оказалась. А там — даже страшно о том думать — есть ли хоть малая возможность вернуться в Анделналт, если получится освободиться от карты? Захочет ли Альдор меня выслушать и поверить? Или Юдит всё же убедит его в том, что мой отъезд — это правильно… Но одно я теперь знала точно: если всё останется так, никогда мне не обрести покой с мыслями о том, что уехала оттуда, ни с кем не объяснившись.

Одиин оказался не таким уж большим, но богатым городком. Непосредственная близость к Некларским горам, цепь которых тянулась едва не через всё королевство с севера на юг, делала его излюбленным местом для торговцев драгоценностями. Ювелирные лавки тут встречались, кажется, чаще, чем жилые дома. За толстыми стёклами витрин поблескивало и сверкало, переливалось и слепило глаза — любые камни или изделия из золота и серебра. Голова шла кругом. И оттого, верно, на улицах было много богатых повозок. Какие-то неспешно двигались между домов, какие-то стояли у дверей мастерских.

Всю дорогу я обдумывала, что буду делать, когда доберусь. Куда пойду? Ведь, если меня не убили где-то в глуши на пути сюда, значит, и правда собирались отпустить восвояси, надеясь, что я не вернусь в Анделналт? Наверное, Юдит решила, что я в полной мере осознаю все её пожелания и все намёки, которые весьма ясно говорили о том, что мне лучше больше не попадатсья ей на глаза, иначе всё закончится гораздо хуже.

— Остановите у постоялого двора “Одинокий бук”, — попросила я кучера. — Вы можете оставить меня там?

Я выглянула в оконце повозки и встретилась взглядом с одним из стражей, звали которого Алин — он был среди остальных за старшего, а потому, если и приходилось заговаривать, то только с ним. Я указала взмахом руки на табличку в виде разлапистого дерева, которая висела над одной из дверей.

— Как пожелаете, — нехотя ответил тот. — Нам было сказано сопроводить вас до Одиина, а там дело ваше.

Хорошо бы… Возница, не ожидая особых приказов, молча остановил лошадей прямо напротив нужной двери. Посмотрел вдаль скучающе и явно ожидая, когда я наконец высажусь: теперь всем мужчинам в обратную дорогу двигаться, а я остаюсь здесь. Неведомо зачем, неизвестно, на сколько. И ждёт ли меня кто-нибудь? Может те, кому нужна карта, всё же должны были встретить Донату в Одиине?

Прощаться со мной никто не стал. Все мужчины просто развернулись и поехали обратно. Неужели это и правда всё? Меня не бросят в руки королевской стражи, позволят пойти туда, куда вздумается? В какой-то миг показалось, что Юдит отдаст меня прямо на волю своего кузена, раз уж знает обо мне многое. Но она, видно, решила остаться в стороне от всей этой возни. Возможно, рассчитывала, что я и сама окажусь в Пьятра Гри из-за своей неосмотрительности. А с неё и взять нечего — удобно и безопасно.

Слушая цокот копыт и громыхание колёс удалающейся повозки, я постояла немного у двери, не решаясь взяться за ручку. Было боязно, от неуверенности и смутного страха всё так и сжималось внутри. Может, уже слишком поздно? Ведь прошло столько времени от назначенного для встречи с Донатой дня.

Но я всё же вошла в слегка сумрачное, но опрятное нутро постоялого двора. В разгар дня тут оказалось пустовато. Только несколько мужчин сидели за столом вдали от окна. Они разговаривали и посмеивались, но не шумели излишне, будто стремились сохранить спокойствие этого места. Пахло капустой с отварным мясом: я, как ищейка, отчего-то ясно стала различать запахи. Наверное, это всё от голода. Завтрак на предыдущем постоялом дворе был уже давно, а сейчас внутри всё так и завывало.

За длинной дощатой стойкой никого не оказалось. Вдоль стены за ней стояли на полках аккуратно расставленные необъятные кружки и кувшины: пузатые и вытянутые — из Глоуросса. Именно там разливали вино по таким вот сосудам. И раз тут подают дорогие напитки, значит, и сама харчевня не последнего пошиба. Мужчины заметно притихли, вперив в меня изучающие взгляды. И до того стало неловко, что захотелось скорее скрыться с их глаз.

Я отыскала взглядом висящий на стене рядом со стойкой шнурок, который, верно, был привязан к некому колокольчику, и дёрнула его. Послышался приглушённый звон где-то за стеной, снова всё стихло, а через несколько мгновений ко мне вышел грузный, но на вид крепкий и сильный мужчина: его плечи всё же были шире солидного живота, а под чуть застиранной тканью рукавов перекатывались округлые мышцы. Совершенно лысая голова его поблескивала в свете закреплённых на стене свечей.

— Чем могу помочь, офате? — голос его оказался неожиданно приятным.

— Здравствуйте, — я улыбнулась. — Вы хозяин постоялого двора?

Мужчина, кажется, удивился, будто его положение здесь было написано на лице.

— Я. Конечно, я. Так что же?..

— Меня зовут Габи Иллеш, — я невольно понизила голос. — Хочу у вас остановиться.

Хозяин заметно вскинул подбородок, пристально меня оглядывая: понял, не забыл, что девушка с таким именем должна прибыть на его постоялый двор.

— Да, конечно, офате. Для вас подготовлена комната. Я ждал вас раньше.

— Случились непредвиденные обстоятельства, которые задержали меня. Надеюсь, это не страшно?

Мужчина улыбнулся мягко, постукивая кончиками пальцев по стойке. Покачал головой, будто слушал несусветные глупости.

— Всё хорошо. Не беспокойтесь.

Послышались шаги на лестнице, и в харчевню неспешно спустилась молодая женщина в зелёном, щедро украшенном пуговицами по лифу и рукавам платье. Волосы её укрывала тонкая хлопковая шапочка-чепец, отчего она вдруг напомнила мне офате Трандафир. Хотя была не в пример ярче, её лицо запоминалось так легко, словно впечатывалось в память: крупноватые, но приятные черты, тёмные глаза в обрамлении густых ресниц и тонкие губы, будто бы поджатые в недовольстве. Она вцепилась в меня пытливым взглядом, точно приревновала ко мне хозяина: может, жена? Но нет, женщина прошла мимо, бросив походя:

— Я вернусь к вечеру, унбар Тудор. Ключ возьму с собой, чтобы вас не тревожить.

— Хорошо-хорошо, — тот махнул рукой и вновь обратил взор ко мне. — Я провожу вас?

Как будто у меня был выбор. Я вообще не знала теперь, чего мне ждать и что делать, понимая, что Доната так и не объявится. Отправленная мной для неё записка, возможно, даже до постоялого двора не дошла, несмотря на уверения Василе. Да и потеряла смысл она ещё в тот миг, когда была написана. Хозяин проводил меня по узкому коридору до комнаты почти в самом его конце. Открыл увесистым ключом и пропустил мимо себя внутрь.

— Можете пока располагаться.

Я огляделась мельком: обычная добротная комната, с виду чистая, с крепкой мебелью и усердно отскобленным полом. Гораздо приятнее, чем та, в которой пришлось остановиться ночью.

— Простите, унбар, — всё же окликнула я его, прежде чем он успел уйти, оставив ключ на столе. — Меня здесь никто не спрашивал? Может быть, для меня есть какие-то послания?