Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович. Страница 22

Тут у теоретиков из нашей Конторы имеется много разработок. Мелких воздействий, казусных возмущений «Экстра» не опасается, потому что мировая история — штука вязкая, инерционная, трещинки и ямки самозатягиваются. А вот целенаправленные стратегические воздействия в соседней реальности могут привести к чему угодно, вплоть до уничтожения Земли-2 в ядерной войне. Вот тут и возникают опасения… Исследователи «Экстры» не могут дать никаких гарантий, что гибель планеты по ту сторону Рубежа, разрушение её даже не как физического тела, а как носителя реальности, некой информационной первоосновы, в чём-то даже метафизической платформы, не скажется на судьбе уже нашей планеты.

Оттого и приказ Наблюдателям категоричен — мониторьте, но не вмешивайтесь в политику. Рассчитывать на автоматическую помощь и консультацию со стороны Наблюдателей мы не можем, наши службы работают совершенно автономно, пересечений нет. Можем докладывать о проблемах в ходе проведения операции, тем более о ЧП, а они уже запросят Контору.

С какого-то момента организация решила приступить к активным полевым действиям. А конкретно, к извлечению — вывозу в нашу реальность редких и уникальных российских и не только специалистов разных отраслей знаний, которым на «двойке» ничего не светит. Судьба таких талантливых людей пробивается, вычисляется по аналогу: что было с ними в нашем 2008-м? А так же по итогам тщательного моделирования вероятностной судьбы в раскладе соседней реальности.

Например, вот этого конкретного человека точно так же убили бы в криминальной разборке, а в роковом, неподходящем месте он окажется одинаково случайно. Другой, ценный и нужный во все времена кадр, от безнадёги и отчаяния сопьётся до смерти, ещё один выдающийся специалист пропадёт без вести, там будет очень запутанная история... Считается, что если в печальной реальности «двойки» конкретные специалисты остались невостребованными, то не грех их вытащить к нам, провести через Рубеж и пристроить к работе. И люди целы, и всему российскому обществу польза, может, быстрее изобретём принципиально новый движитель и полетим на Марс. Ну, это я так, от балды...

О коллегах-смежниках мне неизвестно ничего. Нам не положено знать, чем занимаются группы «Северо-запад», «Центр», «Юг» и «Восток». Наше дело — Западная и Восточная Сибирь. Регион огромный, плечи длинные, однако начальство при определении структуры извлекателей и зон ответственности полевых групп исходило не из площади, а из общей численности населения. А во всей Енисейской губернии, например, проживает всего лишь три миллиона человек.

Напоследок скажу вот что: извлекатель не должен иметь в этой реальности корешков. Ни родителей и братьев-сестёр, ни жён с детьми. Это проверяется заранее, думаю, что здесь задействованы Наблюдатели. Абсолютно правильное решение. Можно дать самые страшные клятвы и подписки, однако, попав сюда, ты непременно постараешься выяснить, как и чем живёт в другом мире твоя «новая» семья, ещё и помочь родне захочешь, со всеми вытекающими... Никогда не поверю, что кто-либо поступил бы иначе.

Честно говоря, я уже устал ломать голову в догадках, как оно всё в «Экстре» крутится-вертится, плюнул и успокоился.

Так что ничего тебе не обломится, соблазнительная шпионка немецкая с характерным берлинским акцентом. Мы — простые извлекатели, рядовые промысла межцивилизационных похищений, отдай труселя, чертовка!

По остальным вопросам всем настырным представителям иностранных разведок предлагаю обращаться к моему начальству. Оно разъяснит. В камере.

Пожалуй, в жилах у меня течёт кровь странника. Вот и сейчас подскочил с дивана в самый рассвет…

Вагон мерно покачивался на ходу, большинство пассажиров «Енисея» ещё спали. Атмосфера в купе полусонная и расслабленная. Во всяком случае, парни всю дорогу в основном дрыхнут, с перерывом на прием пищи, а я провожу время у окна. Темно. Привычно стучат колёса, раскачиваются на жёстких сцепках вагоны, зашторенные окна без интереса смотрят на проносящиеся мимо деревеньки.

Пейзаж за окном не меняется. Природа на этом участке не особенно радует глаз. Когда ни взгляни, за окном тянется лесополоса из берез и бескрайние поля образцово плоской Западно-Сибирской равнины с травой, болотами и берёзками. Транссиб в основной своей части проходит по зоне лесостепи, хотя многие думают, что сибирская природа — это непременно тайга. Изредка мелькают посёлки и маленькие городки. Их мало, но мне показалось, что селения провинции здесь выглядят чуть живее, чем районы, близкие к столице. Там вообще разруха. Причём эта упрямая живость относится и к богатой Тюменской области, и к более бедной Омской.

Дорога прямая, словно проложена по линейке.

Поезд идёт достаточно бодро, во всяком случае, гораздо быстрей, чем по Европейской России, но вагон почти не мотает. Несмотря на скорость, от деревни до деревни едешь долго — безлюдье и просторы здесь уже вполне сибирские. Чехов в своих очерках о путешествии в Сибирь и далее сказал так: «Если пейзаж в дороге для вас не последнее дело, то, едучи из России в Сибирь, вы проскучаете от Урала вплоть до самого Енисея. Холодная равнина, кривые берёзки, лужицы, кое-где озера, снег в мае да пустынные, унылые берега притоков Оби — вот и всё, что удаётся памяти сохранить от первых двух тысяч вёрст». Ехал он, конечно, не Транссибом, которого тогда ещё не существовало, а в повозках и санях — Сибирским почтовым трактом. Но ничего здесь, по большому счёту, не изменилось. Глядя в окно, сложно понять — Новосибирск уже позади, или только подъезжаем к Омску? И всё-таки, появилось нечто новое. Тревожность.

На остановке в Ишиме в тамбур быстро поднялись четверо — двое в полицейской форме, двое в штатском. Они не стали проверять элитный вагон, а сразу прошли в сторону ресторана и штабного вагона. Но уже в движении наш люкс навестил полицейский из группы сопровождения состава. Честно заглянул в каждое купе, после дежурного приветствия вежливо поинтересовался, как дела, не беспокоит ли кто. И проследовал в дальний конец вагона, чтобы проверить, надежно ли закрыта в тамбуре дверь, разделяющая социальные слои пассажиров «Енисея».

Раньше поезда на этом огромном участке разгонялись настоящими метеорами, сейчас же скоростёнка почему-то поменьше. Характерная особенность: грунтовки и асфальтовые трассы, проходящие рядом или пересекающие железную дорогу, изобилуют примитивными монументами из дерева, металла и камня в память о тех, кого эти дороги не пропустили в движении к их целям. Памятники увиты ритуальными ленточками и уставлены выгоревшими искусственными цветами.

Откуда столько памятников, неужели здесь настолько много ДТП? Лично я против таких печальных меток. Стоит ли отмечать отдельно проклятое, как кому-то покажется, место, где оборвалась чья-то жизнь? Дорога, она вообще опасна. Я, к примеру, стараюсь не забывать, что любая дорога требует к себе уважения. Есть в этом что-то метафизическое.

Когда видишь вблизи так много последствий аварий, несчастных случаев и катастроф, легко представить, как всё это может произойти с тобой. Хочется замереть, а потом медленно, со всей осторожностью отползти туда, где под ногами твёрдая почва, где всё привычно и безопасно... Я поёжился. В пути остро понимаешь, что грань между уверенностью в себе, убеждённостью в том, что ты, преодолев маршрут, благополучно прибудешь в пункт назначения, и между полной потерей контроля над ситуацией, весьма зыбкая. Момент её появления часто непредсказуем, тем более, когда вокруг раскинулась расслабляющая благодать: синее безоблачное небо, яркое солнце, и всё цветет. В дороге путник всегда должен быть готов к неожиданностям... Другое дело, что в принципе непонятно, какие неожиданности здесь могут проявляться с такой пугающей частотой.

С интернетом дело обстоит плохо. Мобильный даже в крупных городах работает криво, нестабильно, что уж говорить о железной дороге... Вставленный в ноутбук модем-свисток слишком редко цепляется за вышки сотовой связи, хватает времени только на то, чтобы узнать оперативные региональные новости. Помогает и эфирное FM-радио, маленький приемник SONY, предусмотрительно купленный уже бывалым Кромвелем в Москве. На крышах пролетающих мимо домиков встречаются белые спутниковые тарелки с незнакомыми логотипами, «Триколора» не существует.