Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович. Страница 27

Согласно другой версии, золото Колчака спрятано по приказу самого адмирала в по-настоящему укромном, глухом и труднодоступном местечке. Среди возможных мест клада называют район шлюз Марьина Грива в Обь-Енисейском канале, так как рядом с ним нашли захоронение белогвардейцев. Мне эта версия нравится больше всего. Когда-то я вместе с товарищами даже собирался посетить эти полудикие места, где живут одни отшельники и старообрядцы, с целевой экспедицией. Купили хорошие байдарки и всё прочее необходимое снаряжение, долго занимаясь в интернете поиском всего самого лучшего... Но вскоре энтузиазм товарищей внезапно куда-то пропал, как это чаще всего и бывает, и байдарки пригодились лишь в пригородных вылазках. Но я не теряю надежды.

Легендарная, хотя и противоречивая личность Колчака, до сих пор вызывающая у одних уважение, а у других лютую ненависть, в нашем мире постепенно нашла своё место. Об адмирале сняли кинофильм, в Иркутске поставили памятник Колчаку, монархисты собирались поставить и в Севастополе, где по-тихому забыли про эту инициативу...

На том дело и закончилось. В реальности «двойки», где все коммунистические партии запрещены, а восхваление Красной армии законодательно считается неприемлемым, решили, что память об адмирале заслуживает увековечивания. Тем более в городе, который, во многом благодаря Верховному правителю, в те смутные годы прогремел во всем мире как столица Белой России. В Омске ещё лет десять назад поставили сразу несколько монументов Александру Колчаку, хотя и скульптура адмирала возле одноимённого ресторана, которую вряд ли можно назвать памятником, тоже имеется.

К роскошному зданию вокзала «Енисей» подходил в полдевятого утра.

Сейчас узнаем, чья в городе власть. За кресла законодателей и поднятые над Омском знамёна постоянно борются три партии: Социалистическая рабочая партия, Анархисты Сибири и Колчаковские добровольцы. Захватив в Парламенте власть, они первым делом идут брать под контроль железнодорожный вокзал.

Действие это чисто символическое, не практического свойства, а ритуальное. Однако местные партии отправляют сюда собственные патрульные отряды, весьма специфически экипированные и вооружённые. Холодное оружие типа сабель и кинжалов носить в городе категорически запрещено. Поэтому колчаковцы, например, ходят с длинными плётками, анархисты щеголяют прочными и тяжёлыми тростями, приспособленными для использования приемов ирландской палочной драки, а защитники рабочего класса...

Чувствуется, что эти ребята долго думали при выборе вооружения. Действительно, что же использовать рабочему, не булыжники же в заплечном узелке таскать! И смекалистый пролетариат нашёл по-своему изящное решение, приспособившись носить своё исконное оружие в специальных прочных петлях на просторных рабочих карго-штанах с карманами — молотки на длинной рукояти! Экзотика. Однако в умелых руках такое оружие может оказаться весьма эффективным.

Всю эту информацию я почерпнул из сводок и меморандумов, готовясь к предстоящему рейду. Скорее всего, в Омске тоже работает Наблюдатель «Экстры». Ключевой город, за таким нужно присматривать.

Проводница рассказывала, что между партиями регулярно происходят зрелищные групповые драки. Вот бы посмотреть! Ничего, работа только началась. Это мой первый рейд на «двойке», ещё насмотрюсь.

— Подходим! — сообщила худенькая, даже хрупкая девочка Анюта, второй проводник люксового вагона.

— Начальник поезда только что сообщил, что на вокзале колчаковцы! Вчера власть переменилась. Они ещё горячие, радостные, так что начпоезда не советует пассажирам без необходимости выходить на перрон. Мальчики, учтите!

Мальчики учли, обстановку они поначалу изучали, сидя у окна. Кромвель, как мне кажется, особенного интереса к дороге не испытывает. В коридоре не стоит, из купе выбирается редко.

Колчаковцев на вокзале оказалось много, чувствовалось, что статусные поезда они встречают. Вместе с тем, я не заметил в этом явного спектакля. Форма обмятая, сидит привычно, держатся патрульные раскованно, без всякого наигрыша. Создавалось удивительное впечатление перемещения во времени, а не созерцания сцены дешевого провинциального театра.

Обмундирование разномастное. Как известно, у колчаковских войск не было единой формы, что только не использовалось, вплоть до униформ иностранных армий, поэтому патрульные одевались согласно пристрастиями, используя отличительные символы разных корпусов, дивизий и бригад, от студенческой Омской до пепеляевской. Внушительного вида плётки действительно имелись у всех, но я не сомневался, что у этих ребят и револьверы найдутся.

Вопреки предупреждению проводницы, гражданского люда на перронах много. Причём толпились здесь не только встречающие и отправляющиеся в дальний путь, но и праздная публика из числа простых горожан. В основном это были ухоженные молодые женщины, в том числе и в красивых длинных платьях. Дамочки дефилировали медленно, со вкусом и с явным удовольствием от участия в ритуальном действии. Никакой опасности или даже лёгкой тревоги в происходящем не ощущалось. Черт его знает, может, начальник поезда, нагоняющий страху на пассажиров, симпатизирует анархистам или пролетариату?

Иностранцы — пара англичан и шведская семья, путешествующие с нами в люксовом вагоне, — принялись торопливо фотографировать, Кромвель, очнувшись от спячки, тоже сделал несколько снимков. Колчаковцы не возмущались, от объектива не прятались, но и не позировали. Повторюсь: всё выглядело очень естественно! Зараза, вот бы посмотреть, как такое патрулирование выглядит в исполнении анархистов и СРП!

Глядя на всю эту красоту, мы с Ваней тут же решили выскочить наружу.

— В купе останусь, всем вместе покидать вагон не нужно, — предупредил нас Павел.

Окунувшись в необычную атмосферу начала прошлого века, я легко представил, как нечто подобное происходило здесь в далеком, по-настоящему колчаковском 1918 году...

Здесь и там звучала блестящая медь духовых оркестров. Прапорщики, поручики с подкрученными усами и капитаны, наводнившие большой город, с победоносным заносчивым видом разгуливали по главной улице с местными барышнями «из образованных». У каждого в руках выразительно болталась ухоженная плеть. Ожившее мещанство с блаженным видом разгуливало тут же, умильно поглядывая на офицеров и своих дочерей, гуляющих с ними. Гимназистки и гимназисты завистливо поглядывали на красивые шпоры и плети героев, глотали слюнку от зависти и почти искренне желали стать такими же очаровательными героями Отечества. Многие из них добровольцами вступили к белым и сразу же вооружились плетками...

Чума! В этом есть отличный туристический потенциал!

Жаль только, что нет красных, готовых разогнать всю эту публику.

Тут на перроне неожиданно появился неведомо как пробравшийся в особую зону автомобиль — поблёскивающий полировкой чёрный внедорожник Jeep Wrangler Rubicon. Дамы повизгивали, манерно возмущались, однако на приехавших мужчин поглядывали с явным интересом и, как говорили раньше, строили куры. На борту дорогой машины красовался белый череп с костями, такие же эмблемы я заметил у некоторых патрульных. Внедорожник двигался медленно, заставляя людей расступаться, а остановиться водитель решил возле памятника паровозу. Джип скрипнул и прочно встал на гладкой поверхности мясистыми покрышками «BF Goodrich», «Борис Фёдорович», белые надписи на покрышках пришлись в стиль! Вокруг него, спрятав плётки, тут же собрались патрульные — начальство приехало.

Конечно, в Парламенте эти ребята с плётками не заседают. Там сидят и решают вопросы солидные дядьки в отличных формальных костюмах, представляющие интересы местных деловых и преступных группировок, владеющих оптовыми рынками, складскими хозяйствами, портовыми терминалами и мануфактурными фабриками. Партии для них — оболочка. А заодно и слаженные боевые бригады.

Ещё из интересного — правоохранителей на перроне не заметил. Я не увидел ни единого полицейского. Следят, конечно, но на глаза не лезут. От греха.