Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович. Страница 54

С реками и болотами тоже были нюансы. Пойменные леса по берегам — урёмы. Там, где болото выходит на твердую почву, расположились березовни. Сухие хвойные чащобы посреди болот, полные всякого зверья, называли колки. Привычная всем роща — это сухой лиственный лес близ жилья. Леса на невысокой длинной возвышенности имели особо красивое название — гривы. Глухие, всегда тёмные, неприступные лиственные леса — дебри или дикие урманы. А самое их ядро, где никакому зверю не нравится, — калтусы. Увы, теперь всё это разнообразие и богатство мы, многое забывшие сегодня, называем одним скучным словом — лес.

Летевшая навстречу катеру мелкая зыбь нервно потрясывала корпус, но не настолько, чтобы возникали неприятные ощущения. Впереди показался старинный, словно из прошлого века, красный буксир с огромной белой трубой и обвешанный со всех сторон автошинами, который тащил за собой гигантский плот. Следом показался ещё один буксир, гораздо крупней и новей, этот шёл без состава. Увидев его Потапов довольно крякнул и легонько хлопнул пальцами по лбу, наглядно показывая, где именно зародилась некая гениальная мысль.

— Вот он-то нам и нужен, на ловца и зверь бежит! — радостно объявил он через плечо. — Дождь стихает, место вполне подходящее, без свидетелей. Предыдущий не годился, он старый, как Енисейск.

— Ты чего надумал? — с подозрением спросил Кромвель.

— Похоже, на абордаж сейчас пойдём, — смело предположил я, неторопливо дожёвывая кусок краковской колбасы.

— Быстро соображаете, товарищ младший матрос! — немедленно последовала похвала от капитана «Хаски».

— Абордажной сабли нет, мушкетона тоже, — быстро прикидывал я вслух, — поэтому возьму багорик. Сирень на кичу!

— Сарынь на кичку... — машинально поправил группер. — Ваня?

— Подзаправиться нужно. Местные часто берут топливо на буксирах и теплоходах. Дешево и сердито.

Какое-то время Кромвель помолчал, переваривая услышанное, и тихо спросил:

— Заправиться?

— Ну да! Потому и сказал, что предыдущий не подходит, он, похоже, до сих пор на мазуте ползает.

— Не понял тебя, — нахмурился Павел. — Ты же вчера докладывал, что залил баки по самые пробки!

— А потом он сам кому-то из деревенских слил! — заржал я. Ну, а что? Колбаса вкусная, настроение отличное. — Короче, парни, абордаж неизбежен.

— Командир, — вкрадчиво начал Потапов, — смотри, какая картина получается. Залился-то я по пробку... Но ведь часть топлива уже выработали, так? Так. Кстати, жрёт «Хаски» чуть побольше, чем было обещано продавцом. Прикатим в Ярцево, а там выяснится, что объект чухнул ещё куда подальше! На реку Сым, например, а она знаешь, какой длины? Кто знает, сколько нам ещё гоняться за этим зайцем. Беглив он больно. Дать бы ему, когда изловим...

— Не сыпь мне соль на нервы, — поморщился командир. — Лучше бы группе три Штуки поручили, чем одного такого Ложкина.

Контору интересуют не только люди — уникальные специалисты, учёные и носители важных государственных и коммерческих секретов. Не меньший интерес для «Экстры» представляю так называемые «Штуки». Собственно, оперативная деятельность «Экстры» и началась с извлечения Штук, а не людей.

А Штукой может оказаться любой предмет или несколько предметов: бумажные документы или носители любого вида с ценными данными, образцы продукции, плод технологий и сами технологии, приборы, узлы, материалы и вещества. Всего не перечесть. Как не перечесть и вариантов возникновения необходимости изъять и вывезти какую-либо конкретную Штуку. Бывает так, что в нашей реальности ценный прибор или образец был безвозвратно утерян. Сгорел в пожаре, утопили по недомыслию или просто пропал без следов. А здесь он сохранился в целости и сохранности. Лежит себе в архиве или на складе, на даче или в квартире, никому не нужен. Как выдирать ценный груз? Это проблема группера, она решается на месте. Покупкой, взломом, кражей или подкупом.

После образования группы «Сибирь» задачей первого и второго рейда было поставлено извлечение Особой Штуки. Что это было конкретно, парни до сих пор не знают, в данном случае Штукой оказался небольшой кейс с цифровым замком и пачками запечатанных конвертов. Кромвелю не пришлось использовать отмычки, отвлекать хозяев или охрану. Все решилось пачкой долларов, здесь вообще большинство проблем можно снять иностранной валютой. Очевидно, что со штуками работать гораздо легче, чем с Объектами. Штука не убегает, не уезжает на джипе неведомо куда, она не прячется и не меняет решения. Хотя провозились они изрядно, учитывая подготовительную работу.

А у нас тут... Какой-то нескончаемый сериал, где в каждой серии появляются новые лица и непредвиденные обстоятельства.

— Вот я и решил…

— Разумно, разумно, — пробормотал группер, пригладив ладонью волосы. — Дорого берут?

— Вдвое от АЗС. Вниз, конечно.

— Подходи, поговорю, — махнул рукой Павел.

Наш командир — отличный переговорщик. Он мгновенно устанавливает контакт с любым человеком. Павел умеет внимательно слушать, как профессиональный журналист, но может и заболтать, загипнотизировать, словно заправский экстрасенс. Что ж, на то он и группер.

По правому борту медленно ползущего буксира «Далдыкан», прижавшись спиной к нагретому металлу, на лавочке сидел матрос. Рядом стояла уставшая драить палубу швабра. Неторопливо затягиваясь сигаретой, матрос пережидал непогоду и с любопытством следил за приближающимся катером.

— Стенка тёплая, кайфует, — заметил Павел.

— Что ещё за стенка, пехота? — справедливо возмутился я.

Гражданскому человеку хочется назвать заднюю поверхность надстройки стеной, однако, это не так. Под надстройками понимают все сооружения на главной палубе, которые идут от борта до борта. С корпусом судна надстройки прочно связаны наружной обшивкой, внутренними выгородками и переборками. Носовая переборка называется фронтальной, кормовая — концевой. Фронтальные переборки, которые подвержены ударам волн и ветровой нагрузке, часто выполнены из листов потолще, а концевые переборки немного тоньше. На фронтальных и концевых переборках установлены вертикальные ребра жесткости, которые присоединены к палубному настилу. Так что никаких стен и даже стенок.

Терминология, принятая у речников и мореплавателей — образец непримиримого консерватизма. Корабль — военный. А вот суда бывают торговыми, пассажирскими, научными, специальными, вспомогательными, рыболовными, но только не военными. Однако и военные, и гражданские моряки частенько называют свой плавучий дом пароходом, — традиция такая, символ преемственности. И никаких компромиссов.

Если обычное слово можно заменить на необычное, то на флоте всегда стараются это сделать: не пол, а палуба; не стена, а переборка; не потолок, а подволок; не лестница, а трап. На корабле, как и на судне, поначалу вы непременно будете спотыкаться не о порог, а о комингс. Да не просто спотыкаться, а набивать ссадины и синяки повыше подъёма стопы, на самом болезненном месте, где кость прикрыта лишь кожей, вплоть до характерных шрамов у некоторых из особо удачливых. Потому что чёртов комингс поднят над уровнем палубы сантиметров на тридцать, чтобы вода, порой заливающая палубу, не проникала внутрь надстройки. И если вы не привыкли высоко задирать ногу, перешагивая через этот порог, комингсы быстро научат себя уважать. А если кто-то вздумает проходить в дверной проём, хитро наступая на комингс, то очень скоро так треснется головой о верхний край непривычно низкого проёма, что урок будет усвоен с первого раза, пригибаться он будет инстинктивно, на автомате.

Впрочем, даже одна и та же вещь в разных местах может называться по-разному. Например, в машинных отделениях употребляется термин не палуба, а настил. Он состоит из отдельных металлических рифленых листов, называемых пайолами, или просто решёток. Дело в том, что под ними проходит масса трубопроводов, скрываются различные клапана, вентили и нижние части многих механизмов. Требуется оперативный доступ.