Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович. Страница 69

Услышав наверху громыхание, я подтянулся на руках и увидел на корме пожилую женщину в длинном ситцевом платье и защитного цвета рыболовном жилетике, которая вполне могла быть кассиршей, но, в силу возраста, уже не могла быть супругой начальника дебаркадера. Хотя… Она что-то утробно мурлыкала себе под нас и последовательно поливала из оцинкованной лейки с длинным носиком рядок кадушек. Росла в них не мещанская герань, а самые настоящие пальмы. Ну, а что, жарко.

— Здрасьте!

— Ой! Напугал-то как, ирод! — несмотря на фактор уединения и отсутствие пассажиров, женщина была аккуратно подкрашена, короткая прическа уложена волосок к волоску — будто серебряная шапочка облегала маленькую головку.

— Извините, хозяйка, не хотел. А не подскажете ли, когда базар начнёт функционировать?

— В смысле откроется? Часа через три, перед подходом «Чкалова». А что вы хотите приобрести?

— Молочку всякую: сметану там, творог. Люди хвалили.

— Охо-хо... Вряд ли вы дождётесь молочку, молодой человек, сейчас у нас торгуют совсем другим товаром.

— Каким же?

— Целебным. Сами увидите, — неопределённо ответила женщина. — Если хотите, я вам свою сметанку принесу. Недорого и сплошная польза. Ложка стоять будет. И вообще всё будет стоять.

— Хочу! — на всякий случай забился я. Странно, молочки у торговцев не будет, вот это новости! А как же легенды об идеальном качестве и вкусе продукции из-под ярцевской породы коров?

Тем временем на берегу собралась сельская детвора — более дюжины мальчишек в свободной балахонистой одежде. Все какие-то одинаковые — крепко загорелые, черноволосые и узкоглазые. Гнус, похоже, им ничуть не мешал.

Я ещё не видел в реальности живого кета — представителя исчезающего народа кето. Впрочем, не видел и эвенка. Буряты? Гадать бесполезно. В группе лишь местный житель Потапов может сходу отличить хакаса от тувинца, мне же ещё только предстоит вжиться и научиться.

Явившись на привычное место, шумная компания быстро подготовила на песке площадку, после чего началась интересная и необычная игра. Инструментарий включал две палочки длиной в семьдесят и десять сантиметров. Первым делом мальчишки начертили на песке квадрат со стороной в полтора метра, потом они разбились на группы по два человека в каждой.

Детали были видны плохо, взял бинокль.

Та палка, что подлинней, оказалась битой. Вторая, короткая, была заострена с обоих сторон, её раз за разом укладывали в квадрат. Тот мальчишка, у которого в руках находилась бита, умело ударял по концу короткой палочки, и та взлетала в воздух. И вот тогда следовал второй удар влёт — таким образом, чтобы она улетела как можно дальше. Цель другого игрока — постараться бросить её обратно и попасть в квадрат с того места, где эта палочка упала. В случае если у него это получалось, ему, насколько я понял, записывалось очко, и уже он становился игроком, начинающим игру.

После короткой разминки началась командная игра. Игроки команд поочередно совершали начальные удары и обратные броски. Начинающий как можно дальше отбрасывал палочку из квадрата, а игрок другой команды отправлял её обратно. Выигрывала та команда, которая набрала больше очков в десяти турах.

Ничего подобного я не видел и не слышал, сколько не пытался вспомнить.

Парни в эфире всё еще не проявлялись, мне же не хотелось отвлекать тренирующихся оперативников. Тем временем добрая женщина в жилетке принесла свежий белоснежный творог в одноразовом контейнере, трёхлитровую стеклянную банку с густой сметаной, буханку пшеничного хлеба утренней выпечки с румяной корочкой и ещё горячие котлеты из леща и омуля. Забрал всё.

Фальшиво проклиная себя за обжорство, с хрустом отрезал поясным ножом хрустящую запашистую корочку, дожевать которую не успел.

Внезапно над тихой пристанью пролетел резкий посторонний звук — это был зуммер — международный символ и атрибут любого ЧП. На палубе дебаркадера застучали торопливые шаги, зазвучали нервные мужские и женские голоса. Стало ясно — что-то неприятное у них действительно произошло.

Через две минуты на кормовых леерах повис взволнованный шкипер, придерживающий статусную фуражку левой рукой.

— А... Вы здесь? Это хорошо. Меня только что по рации предупредили... — он почему-то замялся.

— Что-то случилось? — перебил я, торопливо отряхивая хлебные крошки с колен.

— Может случиться, — поправил он меня, оглядываясь на берег. — Тут такие новости... В общем, я настоятельно советую вам отвязаться и срочно отчалить минут на сорок. Может быть, на час. Поставьте свой катер выше по течению, метров на триста. Там увидите два лома, вбитые в песок. К ним и пришвартуетесь.

Что его так взволновало, интересно бы знать? Грядёт ревизия, способная вскрыть тёмные делишки шкипера? Добрые люди сообщили ему о негласной проверке или, ещё хуже, прибытии комиссии с полномочиями на снятие с должности? Так можно фантазировать долго.

— А если поконкретней?

— Не нужно вам ввязываться в дела наши грешные, — произнёс он с нехорошей грустью, а в его голосе неожиданно прорезались жалобные нотки, как будто он решил попросить ещё пяток долларов.

— Если хотите, я верну деньги.

— Возвращать не надо, — быстро ответил я. — Принял. К такому предложению нельзя не прислушаться.

— Так и вам будет спокойней.

Бросив взгляд на берег с высоким яром, я не увидел там ни одной живой души, ребятню как ветром сдуло. Остался лишь гладкий квадрат на истоптанном босыми ногами песке, этакий ярцевский Малевич с бездной новых смыслов.

— Задумались? — неодобрительно спросил Шугайло. — Зря. Я о серьезных вещах толкую.

— Да-да... Отчаливаю.

Отчалив на самом малом от дебаркадера, я блинчиком, без ненужных виражей повёл катер вдоль берега и почти сразу увидел те самые торчащие ломы. Так и есть, двести пятьдесят метров, глазомер у меня тренированный. «Хаски» ткнулся носом в берег и с лёгким шуршанием чуть вылез корпусом на жёлтый песок, больше похожий на высохшую после дождя пыль, а я задумался — надо ли вообще вязаться?

Включил бортовую рацию, однако связаться с группой удалось не сразу, мешали какие-то помехи.

Пш-ш...

— Кром в канале, — ответили мне.

— Здесь какой-то нездоровый кипеш намечается. Я только что отогнал «Хаски» в сторонку, стою напротив спуска какой-то улицы к реке, рядом ржавый баркас на берегу и четыре лодочных сейфа. Ушёл по настоянию дяхона с причала, там все в волнениях. Как понял, приём?

— Принял, — коротко ответил группер и выдал ценные указания: — Ни во что там не лезь, жди на месте, скоро будем. Докладывай обо всех изменениях ситуации сразу же. Конец связи.

А ситуация менялась быстро — с севера к причалу села Ярцево подходил длинный катер-водомёт КС-102 в сопровождении двух мотолодок «Обь». Приехавших оказалось много, целый десант. КС-102 решительно подошёл к дебаркадеру, и одинаково выглядевшие крепкие молодцы в коротких кожаных куртках, не дожидаясь окончания швартовки, всей оравой полезли, словно на абордаж. В руках у многих были помповые ружья.

Я тихо присвистнул. Вовремя смылся! Но что это за дела такие, что за люди? Уж точно не оперативники из Красноярска.

Опять схватил рацию.

— Кром, сюда целый флот подвалил, лезут на дебаркадер, ребятки явно тревожные, похожи на бандюков.

— Как накаркали... — непонятно прошипела рация голосом злого Пашки. — Ты там шибко не высовывайся, и чтобы без самодеятельности. Просто наблюдай с ветки белочкой.

— Есть белочкой, — охотно подтвердил я.

Захватчики с экипажем не церемонились, шкипера бесцеремонно оттолкнули в сторону, хотя тот и пытался сообщить что-то важное. Слов я не мог услышать, далековато. Эх, товарищ Шугайло, не вмешивался бы ты в свару, не бодался бы на свою голову... Все остальные члены экипажа благоразумно попрятались. И поступили единственно верно, потому что пришельцы были настроены решительно, воинственно, готовы бить любого на отшиб башки.

Против кого они тут выстроились фалангой? Судя по всему, непосредственно дебаркадер, как объект захвата, их не интересовал.