Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович. Страница 8

Здесь царство уличной рекламы, порой огромные цветастые щиты висят прямо на стенах домов, целыми блоками закрывая ряды окон на три этажа. Здесь московские фирмы и головные офисы, банки и управляющие компании сразу выводят большую часть средств за границу, и лишённая огромного количества источников доходов столица задыхается в тисках нерешённых проблем. Даже в Москве, по-прежнему остающейся самым богатым городом страны, большинство людей живёт на грани бедности. Поэтому ежемесячная оплата в валюте быстро находит собственников квартир, согласных терпеть эти рекламные шиты за небольшую, в общем-то, плату. И месяцами не видеть белого света.

Пешеходов и машин на улицах много.

— Да разве ж это много… Утром сам увидишь, что значит много! В этом плане ничего и не могло измениться. В столицу стекаются как умницы, можно сказать, уже последние, так и огромное количество халявщиков, — так отвечая на мой вопрос, прокомментировал это столпотворение Кромвель.

— Главное, не спускаться в метро. Там, Мишаня, полный ад, поверь, — назидательно просветил меня Потапов.

— Нормально тут с транспортными вариантами! — отозвался я невесело. — В самолётах не летай, в метрополитен не спускайся...

— Не мёд! Вот так и работаем! А ты думал, что здесь курорт и белые шезлонги? — молвил Павел. — Ничего, это ненадолго. Если завтра всё пойдёт по плану, и мы получим от контакта информацию по объекту, то уже послезавтра свалим в направлении Енисейской губернии. Здесь вообще не наш сектор. Кабы не нужда...

— На поезде, да? — спросил я командира с надеждой.

— Если время терпит, — неопределённо ответил тот.

— А вообще, часто приходится бывать в Москве?

— Частенько… — кивнул Кромвель, поморщившись. — Авиамаршрут из одного крупного города в любой другой — это обязательная пересадка в Москве. В этом вопросе здесь всё ещё печальней, чем некогда было у нас. Например, из нашего Красноярска можно улететь в Новосибирск, Томск, Иркутск, Екатеринбург, Уфу, Казань... За границу можно махнуть, в Китай и Вьетнам. А в этом мире из Красноярска только три дальних маршрута: Москва, Питер и Хабаровск. Они не собираются развивать межрегиональные авиаперевозки. Да и подходящего флота не хватает.

Автомашины так и двигались сплошным потоком. Интересно оценивать ассортимент марок автомобилей столицы и их техническое состояние. Мест для парковки нет нигде, авто стоят на улицах чуть ли ни друг на друге. По идее, в этой действительности их могло бы быть и поменьше, учитывая более низкую покупательную способность населения, но и тут подсуетились либералы. По требованию японцев и европейцев они полностью открыли рынок России для дешёвой авторухляди, превратив дороги страны в натуральную свалку. В результате столь хитрого хода, на котором отлично нагрелись многие ушлые люди во власти и бизнесе, в Москве полно японских праворульных авто. И вряд ли их гонят через всю федерацию, с её уже далеко не везде прозрачными административными границами и бешеной преступностью на трассах. Могут доставлять в Новороссийск или в Питер.

С одной стороны, такое решение дало возможность приобрести транспортное средство людям, далеко не богатым, с другой — убило все надежды оптимистов, мечтающих поднять на ноги отечественный автопром. Да и западные корпорации крайне неохотно размещают своё производство в России-2.

Свернули на проспект Мира, где почти всё увиденное оказалось привычным. Именно здесь я осознал, что постоянно отыскиваю в увиденном исключительно негатив, заранее разозлившись, нахохлившись в салоне микроавтобуса с хмурым лицом. А это неправильно. Инструкторы «Экстры» не раз предупреждали, что к непривычному миру нужно относиться сугубо нейтрально, отстранённо, только тогда можно выполнять определённые рейдом задания. Что это я, действительно?

По залитому вечерними красками тротуару спокойно гуляли беззаботные прохожие: мамаши с лёгкими колясками, степенно шествующие семьи, шумная молодёжь, от избытка гормонов крутившаяся в толпе волчком. Чуть ближе к проезжей части более быстрым шагом двигались сосредоточенные деловые одиночества — торопящиеся быстрей попасть домой клерки, засидевшиеся на работе. Люди улыбались, смеялись, они во что-то верили и всё ещё надеялись, что окружающий их мир в одночасье может измениться в лучшую сторону. Ведь Москва — по-прежнему город Большого Шанса, где человеку нужно лишь вовремя заметить и успеть рвануть на себя тот самый Рычаг Удачи. Люди пили в сквериках баночное пиво, что-то жевали на ходу... Кто-то сворачивал к многочисленным кафешкам.

А нам, между прочим, вечерами посещать рестораны лишней раз не рекомендуется, дабы не увеличивать вероятность попадания в неприятную ситуацию, пусть даже случайно, при какой-нибудь разборке. Группе вообще мало что показано. Зато много противопоказаний.

Заметив возле станции метро «Алексеевская» три припаркованных белых фургончика с надписями на борту «Настоящие немецкие сосиски», я, показывая на них едва ли не трясущимся от голода пальцем, не выдержал:

— Парни, давайте купим! В Волгограде пожрать не успели, гнали в порт, как бешеные. В самолёте не кормили! Зато я насмотрелся на чёрную икру, в рот мне ноги. Что, если буфет в гостинице будет закрыт? Отощаем!

За время произнесения этой голодной тирады мужики успели переглянуться, командир быстро кивнуть, а Иван — молниеносно перестроиться, направляя машину к обочине. Микроавтобус встал за фургонами, группа вышла на маленькую площадь перед станцией.

— Побольше там берите, не жмотьтесь! — змеёй прошипел я в спину группера.

Пока стояли в короткой очереди, я чуть не сгрыз рукав куртки. Толстые горячие сосиски, уложенные в глубокие пластиковые контейнеры с дижонской горчицей и кетчупом «Хайнц» выглядели чертовски аппетитно. Потапов брал снедь с собой, но я попросил добавить ещё одну порцию в контейнере.

— Ты что, прям сейчас будешь? — удивился Кром. — Гостиница рядом.

— Буду, — сердито буркнул я в ответ. — В гостинице само собой, уж мимо буфета не пройду. Вам хорошо, вы маленькие и дохлые, опытные тут, как я посмотрю, ко всему привычные. А я большой, мне вовремя питаться нужно.

— Возьми ему, Ваня, — сказал командир Потапову, — а то он нас схавает, видишь, какой злой.

За два укуса сожрав первую сосиску, в то время, пока наш водитель ждал заказанное, рассчитывался и проверял врученные пакеты, я снова несколько подобрел и уже мог оценивать реальность более объективно.

В этой самой реальности обнаружилось весьма интересное: нас, простых работников столичного коммунхоза, прохожие вообще не замечали. Никто не удостоил троицу в синих спецовках даже беглого взгляда. Для толпы мы были чем-то вроде жестяной урны с завитушками, вазона с маргаритками или бордюра. Да уж, камуфляжные свойства униформы тружеников вантуза и разводного ключа оказались на высоте.

Площадь перед станцией жила обычной вечерней жизнью.

Молодые и не очень проститутки тесной группой невозмутимо расположились возле нагло вставшего прямо на пешеходной зоне серого «БМВ», внутри которого сутенёр ждал клиентов и оперативно руководил трудовым коллективом. Ночные попрошайки тихо и дисциплинированно принимали рабочие места от уставшей дневной смены и тут же талантливо перевоплощались. Сидя за картонными коробками, дюжина выходцев из Средней Азии скупала и барыжила крадеными телефонами и сим-картами.

Торговцы наркоты при желании легко вычислялись, однако эти паразиты откровенно не светились, ибо всему есть предел. Бандитов не видно; пока на подконтрольной территории всё идёт нормально, засевшая в ближнем кафе боевая тройка территориальной бригады не вскинется. В общем, вечер как вечер, обычный регламент.

Подумалось, что здесь не так уж страшно. В конце концов, и в нашей реальности подобного ещё хватало на окраинах... Ваенга проникновенно пела маме о том, что она снова курит, как паровоз, реклама KFC зазывала молодёжь дешевизной синтетической курятины, рядом с девушками в клетчатом ситце шли юноши, некоторые уже начали подворачивать брючки.