Тюрьма особого назначения - Горшков Валерий Сергеевич. Страница 22

– Из Санкт-Петербурга. Я, собственно говоря, зашел к вам не только ради знакомства, но и по делу.

– Все, что в моих силах! – сразу же отозвался отец Михаил и внимательно посмотрел мне прямо в глаза.

– Мне бы позвонить. В Санкт-Петербург. Если, конечно, не возражаете. Дело в том, что тюрьма – объект строгого режима, где каждый разговор фиксируется, а у нас с вами, людей духовного звания, часто бывает необходимость вести беседы со страждущими без постороннего участия. Вы меня понимаете, отец Михаил? За стоимость разговора не беспокойтесь.

– Конечно, конечно! – Священник мигом поднялся из-за стола. – Пожалуйста, сделайте милость. А я оставлю вас ненадолго, дабы не стеснять.

– Спасибо, – поблагодарил я настоятеля и подвинул стул, на котором сидел, ближе к столу.

Но отец Михаил тут же замахал пухлыми ручками:

– Садитесь на мое место. Никому не разрешаю, но вам можно. А я пошел. – С этими словами он скрылся за дверью, оставив меня одного.

Я обошел стол, опустился в мягкое кресло отца Михаила, взял в руки трубку. Набрал код Питера и номер, который оставил мне генерал Корнач, и стал ждать, пока на том конце линии ответят. Наконец после восьмого по счету гудка я услышал знакомый, чуть хрипловатый голос.

– Да, говорите! – Такое сухое приветствие было очень похоже на моего бывшего командира.

– Здравствуйте, Алексей Трофимович. С вами говорит отец Павел.

– А-а, привет! – произнес генерал, ничуть не удивившись моему звонку, словно мы только вчера с ним расстались. – Ну, батюшка, как освоились на новом месте?

– Осваиваюсь с Божьей помощью. Вот довелось встретить человека, приговоренного к смертной казни за убийство… моей жены… Сегодня утром меня пытались взять в заложники. В остальном все хорошо.

– Гм… гм… – Видимо, сообщенные мною новости так озадачили Корнача, что он замолчал на несколько секунд, потом глубоко вздохнул и командным голосом бросил: – Давай все по порядку. И в деталях. Сначала про заложников. Что, черт побери, за ерунда?..

Подробно, зная о внимании генерала к мелочам, я рассказал про сегодняшний инцидент с Маховским. Потом передал наш разговор со Скопцовым. Корнач снова замолчал, затем я услышал, как щелкает зажигалка, и лишь после этого бывший командир «Белых барсов» задал мне вопрос.

– Тебе это надо, отец Павел? Для чего ты мне все это рассказываешь? Пойми, ее ведь все равно уже не вернешь…

– Я хочу знать правду. Можете считать, что это моя личная просьба. Я когда-нибудь вас о чем-то просил, генерал?

– Ладно, посмотрю, что можно сделать, – с явной неохотой согласился Корнач. – Представляю, какая начнется кутерьма в прокуратуре, если выяснится, что этого твоего Скопцова приговорили к «вышке» незаслуженно! – Сделав паузу, генерал перевел разговор в другое русло. – Значит, говоришь, майор Сименко предложил походить в спортивный зал? Ну что ж, походи, если это не противоречит твоим убеждениям. Думаю, ты поступил совершенно правильно, сказав, что закончил спортивную школу и отслужил в армии. Ну посуди сам – разве кто-нибудь из охранников, а уж тем более начальник тюрьмы поверили бы, что ты случайно вырубил этого бугая?! – Генерал не удержался, чтобы не отпустить короткий смешок. – Разумеется, нет. А значит, возникли бы всякие вопросы. Да, впрочем, уже возникли. И за каждым из них в той или иной степени скрывается желание узнать, кем ты был до того, как поступил в духовную семинарию. И все же, думаю, до конца раскрываться не стоит. Ну а если откинуть Скопцова и Маховского, то как обстановка?

– Тюрьма есть тюрьма, – ответил я. – Послушные работают, к непослушным применяются специальные меры воздействия. Ну а если мне хотя бы нескольких нераскаявшихся преступников удастся обратить лицом к Господу, я буду считать, что приехал сюда не зря.

– Хорошо. Думаю недельки через две подъехать в ваши края, вот тогда и поговорим более детально. Только постарайтесь, отец Павел, впредь обходиться без членовредительства.

– Все в руках Божьих, – кротко ответил я. – Если и вправду объявитесь в Вологде, то лучше всего нам встретиться в церкви Святого архангела Михаила. Кстати, именно отсюда я сейчас и звоню. Местный настоятель, отец Михаил, как мне кажется, добрейшей души человек. Можно, конечно, встретиться и в другом месте, но полковник Карпов открыто намекнул, что не дает никакой гарантии, что за мной во время нахождения вне пределов тюрьмы не будут приглядывать.

– И как, уже приглядывают?

– Пока еще не знаю, – честно ответил я. – Вполне возможно.

– Ну, если так, то будем прощаться. Как, говоришь, зовут того священника?

– Его зовут отец Михаил. До свидания, Алексей Трофимович.

– Всего хорошего, отец Павел.

Дверь в комнату распахнулась почти сразу же, как только я положил трубку на рычаг.

– Ну как, отец Павел, переговорили? – проворковал настоятель, усаживаясь на один из стульев.

Его серые глаза смотрели на меня ангельски кротко и вместе с тем подозрительно. Неужели этот почтенный старец подслушивал мой разговор, стоя под дверью?.. Да нет, глупости! Скорее я кажусь ему несколько странным священником…

– Благодарю вас, вы мне очень помогли, отец Михаил, – слегка успокоившись, произнес я. – Я наговорил, кажется, минут на десять. Сколько сейчас стоит минута звонка в Питер? – Открыв портфель, я стал доставать бумажник, но отец Михаил жестом руки остановил меня.

– Не надо, батюшка, торопиться. Вы ведь еще зайдете ко мне? – Дождавшись моего утвердительного ответа, священник улыбнулся и заключил: – Вот когда в следующем месяце придет квитанция – тогда и рассчитаемся!

– Спасибо, так действительно будет проще. – Я перекрестился и направился к выходу. – Кстати, отец Михаил…

– Да? – Не прошло и секунды, как пожилой настоятель храма был уже у меня за спиной.

– У вас есть второй выход из церкви?

– Конечно, нужно пройти вперед, к алтарю. Справа дверь во двор, к колокольне. А потом через калитку вы выйдете на соседнюю улицу. Вы что, кого-то боитесь встретить?

– Нет-нет, мне показалось, что началась служба, и я просто не хотел мешать, – сказал я первое, что мне пришло в голову. И, как это уже случилось в утреннем разговоре со Скопцовым, попался. Настоятель тут же удивленно поднял брови и всплеснул ручками:

– Рано еще для службы-то, отец Павел! В семь вечера она! – Пожилой священник заботливо взял меня за рукав одежды. – Вам, часом, не плохо, родимый? Выглядите вы что-то неважно… Заговариваетесь.

– Извините меня, отец Михаил, просто сегодня было тяжелое утро. А потом два с лишним часа на машине… Я зайду как-нибудь, недели через две.

Я наконец-то взялся за дверную ручку, уверенно потянул ее на себя и скрылся в полумраке церковного закутка. Без проблем нашел второй выход, миновал аккуратненький и прибранный хозяйственный дворик, открыл кованую калитку в ржавом металлическом заборе и вышел на узкую безлюдную улицу. Мне не понадобилось слишком много времени, чтобы сделать небольшой круг и оказаться напротив главного входа в церковь Святого архангела Михаила, а потом внимательно посмотреть по сторонам.

Водитель микроавтобуса, как я и предполагал, сидел на одной из скамеек возле автобусной остановки и читал, а может, делал вид, что читает какой-то красочный журнал с загорелыми женскими ножками на обложке. Решив, что совсем не обязательно ему мешать – пусть отдыхает в ожидании моего выхода из храма, – я развернулся и пошел через полузаброшенный парк по направлению к центру города.

Глава 12

Быстро закончив с необходимым по службе посещением милицейского госпиталя и загрузившись на складе необходимыми медикаментами и упаковкой перевязочного материала, Семен Аронович оставил почти все у дежурного на КПП госпиталя, пообещав забрать поклажу завтра, а сам, прихватив с собой лишь полиэтиленовый пакет, направился к расположенному неподалеку от госпиталя медицинскому центру «Элита», принадлежащему одной из коммерческих структур. Структура эта образовалась несколько лет назад на базе поликлиники для членов горкома, райкома и прочей партийно-хозяйственной номенклатуры.