Чёрная орхидея (СИ) - Салиева Александра. Страница 2

- Скоро вернусь. Жди, - следует от него снова.

Он отступает от меня на шаг в сторону, а я разворачиваюсь к стулу, но в итоге так и остаюсь стоять где стояла. На плечи ложится мягкая ткань… мужского пиджака. Маркус Грин одел на меня свой пиджак!

Даже не знаю радоваться тому, или ждать расплаты…

О том и думаю следующие полчаса, пока покорно исполняю чужую волю, попутно наблюдая за продажей “новых лотов” аукциона. И жестокая порка - самое легкое, что мне видится в качестве ближайшего будущего.

Торги закончены, но купивший меня до сих пор не возвращается. Зато вновь появляется итальянка, чьего имени я не знаю.

- Вот, выпей, - говорит она, поставив передо мной стакан с апельсиновым соком.

Судя по мрачности, витающей в ее цепком взгляде, возражать бесполезно. К тому же в горле и так давно пересохло. Да и выбора особо нет.

- Спасибо, - проговариваю почти беззвучно.

Живительная влага наполняет мое горло, а женщина забирает папку, оставленную ею ранее на краю стола, и удаляется в неизвестном направлении.

Последующие минуты моего временного одиночества кажутся еще более нескончаемыми, чем предыдущие. Нет, я не мазохистка, которая жаждет внимания своего бессердечного Хозяина, но возникшее промедление все отчетливее начинает казаться абсолютно паршивым обстоятельством.

Ни один из присутствующих не медлит воспользоваться своей новой игрушкой. Большая часть публики давно покинула это место. А значит, возникла проблема… Впрочем, данное обстоятельство в скором времени беспокоит не столь сильно, как возвращение Маркуса Грина. Ведь в его потемневшем взоре плещется чистейшая ярость.

Ох, не так все должно было быть.

Совсем не так.

- Идем, - отчеканивает брюнет ничего не выражающим тоном.

От того голос звучит еще более жутко, нежели, если бы он злился в открытую.

Интересно, уж не я ли - источник его настроения?

Последняя мысль вынуждает сердце забиться быстрее. Тревожный ритм совсем не утихает, пока мы выходим из здания и садимся в черный лимузин.

Мужчина пропускает меня вперед, а после усаживается напротив. В его руках та самая папка, которую забрала со стола итальянка. Помимо контракта, в ней находится краткий свод данных на мою персону, а также документы, удостоверяющие личность. Именно этой информацией занят мой спутник в течении ближайших минут, пока водитель, чье присутствие визуально скрыто специальной перегородкой, ведет автомобиль по улицам Рима.

- Меня зовут Маркус Грин. Можешь называть меня Маркус, - первым нарушает тишину англичанин. - Твое имя?

Нет у меня имени. Точнее, такового просто-напросто не стало с того момента, как торги за мое тело оказались завершены. И в теории его не будет на ближайшие пять лет, если только сам Маркус не посчитает иначе. Мы оба прекрасно знали об этом. Тогда к чему спрашивает?

- Я задал вопрос, - дополняет снисходительно. - Отвечай…

Былая ярость растворилась в оттенках темного ультрамарина. Теперь миллиардер внешне кажется совершенно спокойным. Вот только избавиться от ощущения тяжести, с которой он смотрит на меня, все равно не выходит.

- Зои, - отзываюсь тихо, не слыша собственного голоса. - Зои Риверс.

Удары сердца в моей грудной клетке до сих пор звучат намного громче всего остального, а пальцы, которыми я вцепилась в края пиджака на мне, начинает сводить судорогой. Мне стоит больших усилий остаться в прежней позе и не отвести взгляда от собеседника. Тем более, что расплывающаяся на его губах неодобрительная ухмылка ничего хорошего не предвещает.

- Зои Риверс, - повторяет он, показательно уставившись на бумаги, которые читал прежде. - Гранд-Форкс, Северная Дакота… - зачитывает строки из графы места моего официального прежнего жительства, и делает паузу. Слишком долгую, чтобы я успела перебрать все возможные варианты того, что будет, если не пройду эту простую проверку. - И как же ты оказалась в том месте, откуда я тебя забрал, Зои Риверс? - выделяет в явном раздражении.

О том, по какой причине я решилась продать себя любому, кто больше заплатит, тоже написано в тех бумагах, которые он прочитал, уверена, не единожды. Но мне все равно приходится озвучить это вслух.

- Мои родители погибли в автокатастрофе четыре года назад. Из родных осталась только старшая сестра. Сейчас она в реабилитационном онкологическом центре, в тяжелом состоянии. Моя доля из средств, вырученных с торгов, будет перечислена на лечение… - слегка подрагивающим тоном выдаю то, что ему следует знать.

Зловещая ухмылка до сих пор хранится на его лице. Как только я умолкаю, Маркус закрывает папку и отшвыривает ее в сторону, брезгливо поморщившись. Еще с добрую минуту он гипнотизирует меня придирчивым взором, пробирающим насквозь, а после нажимает кнопку, опускающую перегородку между нами и водителем.

- В отель.

Сидящий за рулем слегка оборачивается в нашу сторону, понятливо кивнув.

- Что сказать пилоту? - уточняет услужливо.

Брюнет вновь одаривает мою персону долгим оценивающим взглядом.

- Точное время скажу чуть позже. Но сегодня мы уже никуда не летим в любом случае, - произносит, немного погодя.

Водитель снова кивает. Перегородка между нами возвращается в прежнее положение. А я терзаюсь новыми предположениями о том, что же пошло не так, раз Маркус Грин вынужден изменить свои планы на ближайшее будущее. Судя по всему, после аукциона прежде он был намерен покинуть Италию.

- На что только не пойдешь ради близких и родных… Даже продашь тело и душу первому попавшемуся, - роняет как бы невзначай мужчина.

На меня он больше не смотрит. Демонстративно разглядывает мелькающие за окном огни вечернего города. И, поскольку приказа отвечать не было, я тоже делаю вид, будто бы то прошло мимо меня. Да и… англичанин все равно прав. Отчасти. Потому что этот самый социопат может говорить и делать что угодно, но мою душу он точно не получит!

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Лимузин останавливается в узеньком переулочке. Рядом - один из дорогущих отелей Рима. Со стороны, которой пользуется служба доставки. В такое время, естественно, нет никакого персонала, за исключением одного дежурного охранника. Но и тот поворачивается спиной, стоит только водителю Грина показаться на улице и переброситься с ним парой фраз.

Маркус покидает салон первым. И терпеливо ждет, пока я сделаю то же самое.

Скорее всего, мое нервное напряжение потихоньку отступает, потому что, как только босые ступни касаются влажного асфальта, слишком отчетливо чувствую, насколько же на улице прохладно. Когда я покидала элитный закрытый клуб для социопатов-богачей, совсем позабыла о том, насколько же неподобающе я одета для ранней осени.

Очевидно, мой спутник думает о том же самом, потому что взор цвета темный ультрамарин наполняется неодобрением.

- Застегнись, - произносит брюнет, приблизившись ко мне вплотную.

Едва успеваю справиться с выполнением обозначенного, потому что пальцы будто одеревенели, а в следующую секунду и вовсе перестаю дышать. Мир перед глазами начинает кружиться… Маркус Грин берет меня на руки.

Моментально становится душно. Открываю рот, но способность втянуть в себя хоть каплю воздуха так и не возвращается. Не столько от самого жеста англичанина, сколько из-за исходящего жара от мужчины… И осознания, что мне не так уж и противна эта близость, как предполагалось поначалу.

- Не хочу, чтобы моя дорогая игрушка испортилась раньше, чем я надумаю сам ее сломать, - поясняет он на мой ошеломленный взгляд.

Мимолетное оцепенение растворяется в один миг. Теперь я снова помню где я и с кем именно нахожусь. А главное - по какой причине.

Прикрываю глаза и вдыхаю как можно глубже и плавнее, стараясь изобразить на лице покорность и смирение. Концентрируюсь на собственном дыхании следующие минуты, пока брюнет заходит в здание отеля, а затем идет длинными безлюдными коридорами и преодолевает несколько сотен ступеней, прежде чем мы оказываемся на верхнем этаже. Там всего четыре номера. И парочка пожилых людей, провожающих нас заинтересованными взглядами. Впрочем, если я и задумалась на краткий миг о представшей перед их глазами картине, то Маркус остался полностью равнодушен к присутствию посторонних.