Твоя случайная жертва и бонус (СИ) - Соболева Ульяна. Страница 24

Он смотрел на нее и чувствовал, как растворяется, теряет самого себя, исчезает. Её светлые волосы закрутились от влаги в непослушные кольца, обрамляя нежное лицо, а глаза.. он никогда раньше не видел таких глаз. Она все же его заметила и после долгих лет, когда он маструрбировал под одеялом, вспоминая ее груди под синей школьной футболкой, она сама отдалась ему. Эта невероятная фантазия исполнилась. Ему, очкастому ботанику, с кучерявыми волосами, худому и нескладному заучке с подростковыми прыщами на щеках, ему.. да, да, да, именно ему. Тогда он был таким, это сейчас он совершенно другой.

Он каждый день смотрел в календарь, считал секунды рядом с ней. Завтра…послезавтра…неделя…Она все еще с ним. Он любил ее рисовать, такую разную: то нежную, то дикую, любил смотреть, как она улыбается и как в ее глазах появляется блеск, как она шепчет сладкие непристойности и распахивает халатик, под которым сверкает ее молочно–белая кожа. Он становился перед ней на колени и погружался в ее обволакивающий запах зноя и страсти, слыша ее тихие стоны и чувствуя, как тонкие пальцы перебирают его волосы.

А потом она просто исчезла, так же внезапно, как и появилась в его жизни. Однажды утром ее не оказалось рядом. Проклятье, если бы он понимал, в какое безумие погружается, он бы предпочел пустить себе пулю в лоб. Иногда лучше жить в неведении, потому что некоторые вещи могут превратить тебя в сумасшедшего.

Наверное, то же самое чувствуют слепые, когда вдруг прозревают и мир вокруг оказывается настолько уродлив, что им хочется ослепнуть снова, но картинка уже отпечаталась в голове и вам никогда ее не забыть. Вы прокручиваете ее снова и снова, словно отматывая кинопленку назад в надежде, что следующий кадр будет другим. Только кадры не менялись. Она просто поиграла с ним. Приласкала как несчастного щенка. Эта сука касалась его щеки и просила прощения за то, что сломала ему жизнь, а сама смеялась над ним.

Только недолго, потом смеялся он. Смеялся истерически и беззвучно, когда смотрел, как из её распоротых запястий стекает кровь на пушистый ковер, смотрел в её глаза и видел там дикий ужас. Да, она не могла даже закричать. По ее щекам текли слезы, а ему хотелось их слизать, чтобы запомнить их вкус.

Потом он плакал на ее похоронах, смотрел, как её хоронят у обочины и внутри разливалась ядовитая желчная радость. Да, сука, тебе самое место у дороги, как и шлюхам, одной из которых ты являлась. Ты, как проститутка, будешь вечно у обочины, и на твою могилу будут мочиться бомжи и бродячие псы.

Насыщение было таким сладким, что он пребывал в эйфории несколько лет, пока не начал тосковать о ней, тосковать невыносимо. Он видел ее во сне, в лицах прохожих на улице, он видел и жаждал ее снова и снова.

Она возвращалась и мучила его, эта сука с телом невинной девочки, душой грязной твари. Он должен очистить эту душу. Найти её и очистить, только перед этим он будет трахать это тело, которое она подарила ему, а потом отобрала.

И он находил ее. Всю жизнь посвятил этим поискам. Теперь он точно знал, где искать, он всегда близок к ней, всегда там, где и она. Только спустя время она возвращалась, чтобы сводить его с ума. Грязная, порочная тварь. Юная и невинная, она мечтала о том, чтобы отсосать ему, стоя на коленях, а потом снова уйти к кому–то лучше. Только теперь от него никто не уйдет, а она об этом не знает, смотрит на него доверчивыми глазами, ест с руки...Он любил забирать ее последний взгляд, вот тот самый момент, когда в нем отображался дикий ужас. "Да, сука, теперь бойся, теперь моли о помощи и лежи беззащитная. Всем нас***ть на тебя. Людям плевать, что ты здесь истекаешь кровью, как и тебе было наплевать, когда я умывался кровавыми слезами".

А теперь он нашел её снова. В седьмой раз...Им его не остановить, они слишком тупы для этого.

***

Я куталась в тонкий плащ, чувствуя, как ветер пробирает до костей, а под этим плащом на мне тонкая мягкая кожаная одежда, состоящая из корсета, короткой мини–юбки, чулков в сеточку и высоких сапог. Адреналин течет по венам и мне страшно. Я никогда не ожидала, что способна на эту авантюру. Но я хотела увидеть этот мир изнутри, мир, в котором вращались мои пациентки, а я даже не подозревала об этом.

Таксист остановился в темном районе, неподалеку от вывески, которая совершенно не соответствовала названию заведения. Я несколько раз перепроверила адрес, потом протянула таксисту деньги и вышла из машины, поплотнее запахивая плащ.

Меня впустили сразу, стоило только показать приглашение, а вот внутри царила совсем иная атмосфера. Зала оформлена в черно–красных тонах, кожаные диваны, круглые столы, на некоторых из них извиваются полуголые танцовщицы в масках, как и участники вечеринки. Я отметила, что все девушки одеты почти одинаково. Кто–то забрал у меня плащ и официант подошел с подносом, на котором красовались высокие тонкие бокалы.

Я взяла один из них и нервно отпила почти половину. Мне нужно расслабиться, всматриваться в толпу. Возможно, кто–то еще из учеников школы посещает это место.

Я села на высокий стул и достала сигареты, подкурила, снова обвела залу взглядом. Опустошила бокал и посмотрела на бармена. Тот умело орудовал с коктейлями.

– Даже не думал, что домашние кошки могут гулять в таких диких местах.

От неожиданности я вздрогнула, мне просто показалось, что я лечу в пропасть, очень быстро, так быстро, что у меня захватывает дух и дрожит каждый нерв на теле. Я медленно повернулась и встретилась взглядом с Иван Волин. Его лицо скрывала маска, только вот эту нереальную голубизну его глаз я узнала бы издалека.

– Профессиональный эксперимент или тайный образ жизни?

– Что вы здесь делаете? – собственный голос прозвучал глухо, как чужой.

– Я хозяин этого заведения, Ксения.

Забавно. Нет, чертовски забавно. Я еду на идиотскую вечеринку, где меня никто не знает, и встречаю его здесь. Совпадение? Я не верю в случайности.

– Мило, – отвечаю и снова обвожу заведение взглядом.

– Так что вы здесь делаете?

На секунду я растерялась, даже перестала соображать.

– Эксперимент.

Он засмеялся, и мне захотелось зажмуриться.

– Это после моего рассказа о воске, связанных телах и узорах на коже итальянским стилетом? Я пробудил в вас нездоровый интерес, Ксения?

Я затушила сигарету в пепельнице.

– Считайте, как хотите, я на ваш вопрос ответила.

В этот момент он вдруг неожиданно схватил меня за кольцо на кожаном ошейнике.

– Все эксперименты закончились, когда ты оделась как нижняя и переступила порог этого помещения. С этого момента ты – игрушка. Ты – чья–то прихоть и забава. Нужно внимательно читать правила игры, прежде чем начинать играть.

Я задохнулась и вцепилась ему в запястье.

– Бред. Я читала правила.

– Нет, моя дорогая кошечка, не те правила, что написаны на твоем приглашении, а читать между строк и понимать, куда и зачем ты пришла.

Он так же резко выпустил меня, как и схватил.

– Ну что? Поэкспериментируем? Налей текилы, – кивнул бармену и снова засмеялся, – испугались?

Да, я испугалась, черт его раздери. Официант подвинул рюмку с текилой, и я жадно осушила ее до дна, горло обожгло.

– Вы даже спиртное берете из рук незнакомцев, ай-я-яй, кошка, у вас нет инстинкта самосохранения.

Он навис надо мной, опираясь на барную стойку с обеих сторон от меня, и я задохнулась от такой близости.

– От вас чудесно пахнет, мисс Логинов, пахнет искушением. Вы знаете, как пахнет соблазн?

Звук музыки, его запах, его взгляд, наглый, голодный, циничный – и мне кажется, я лечу в пропасть. Очень быстро, неумолимо. Мне страшно и одновременно захватывает дух. Сейчас мне казалось, что передо мной Дьявол, который знает, как меня искушать, пытать, разрывать на части мое сознание, проникая под кожу наркотическим зельем дикого притяжения. Весь мир резко сократился, он стал ничтожно маленьким и сконцентрировался во взгляде светло–голубых глаз. Этот взгляд манипулировал мною, он взрывал все мои представления об отношениях между мужчиной и женщиной, о сексе...нет, о жадном, бесконтрольном, животном совокуплении. Потому что Иван я хотела именно так – дико, неудержимо и, чертова текила сжигала во мне все остатки разума. Он имел меня даже взглядом, там, в этих дьявольских глазах, я уже давно стояла перед ним на коленях. Дрожащая, обнаженная, в предвкушении того, что он собирался дать и взять...о, мне хотелось отдать ему всё. Унизительно всё.