Викинг - Гарин Максим Николаевич. Страница 22

При ее появлении зрители, как по команде, отвернулись от сцены и налегли на огненную воду. Певица заученным движением ухватила микрофон. Конечно, все ее пение было натуральной «липой», точнее «фанерой». Она сама по-другому не умела, а если бы и умела — местный ансамбль не знал ни одного такта из ее репертуара. Завсегдатаи «Астории» предпочитали совсем другие мелодии.

Грянул разбитной мотивчик. Поначалу певица вела себя скромно, даже чопорно, словно молодая леди на приеме у английской королевы. Но продолжительная подготовка сказала свое веское слово. Уже на третьей песне певица стала выделывать те коленца, которым обучили на суровых репетициях. Она кружилась, подпрыгивала, хлопала в ладоши и даже пробовала изобразить канкан, но проклятая хламида не позволяла. Певица превратилась в марионетку, а в роли кукловода, дергающего за веревочки, выступали песни, которые она столько раз исполняла на сцене, повторяя при этом одни и те же стандартные движения.

Вскоре публика, время от времени бросавшая взгляды на странное действо, почувствовала жуткую дисгармонию между формой и содержанием, сексуальными телодвижениями, требующими обнаженной плоти, и монашеским одеянием певицы. Какое-то время зрители осмысливали увиденное.

— Смени прикид, чучело! — последовал, наконец, дельный совет.

— Ты че напялилась, как на Магадан?

— Порнуху давай.

Предложения, вопросы, требования посыпались со всех сторон. Едва дождавшись конца фонограммы, бедная певица исчезла со сцены. Успокоить разошедшуюся публику вышел хрипатый бард. Он сделал упор на песни, которые становятся родными каждому уже после первых аккордов. Некоторые урки стали ему тихонько подтягивать. Однако грянуть во всю мощь никто не решался, поскольку Седой и его компания хранили гордое молчание.

И тут рядом с Седым очутился какой-то человечек, который стал нашептывать ему на ухо о случившемся на пасеке. Сначала Седой слушал спокойно, только лицо его все больше багровело, но наконец не выдержал и рявкнул:

— Падла!

А поскольку в исполняемых хрипатым специфических песнях постоянно использовались одни и те же слова и выражения, бард пропел это слово на какую-то секунду раньше пахана. Урки восприняли восклицание Седого, как официальное начало караоке по-глотовски и грянули:

— Эх, падла, ну что ж ты, падла…

Седой, естественно, не сообразив, с чего бы это его подручные заорали как резаные, скомандовал:

— Глохните, сявки!

Все в момент заткнулись. Хрипатый тоже оборвал песню на полуслове, поклонился и был таков. А Седой в запале бросил фразу, о которой он позже пожалеет:

— Кажется, пора кой-кого убирать.

Сказано это было негромко, но люди за соседними столиками все прекрасно расслышали.

Мать на кухне гремела посудой, отец, сидя в кресле, читал газету, одновременно поглядывая на мерцающий экран телевизора. Стандартный вечер обычного буднего дня. Викинг проскользнул в свою комнату, плотно прикрыл дверь, положил на стол пухлый пакет. Молодец, Наумов, не подвел, сдержал свое слово. Правда, о криминальной жизни города Пашка сумел поведать лишь в общих чертах. Но иначе и быть не могло. Не положено эксперту-криминалисту знать текущую оперативную информацию. Но все равно сведения Наумова были на порядок интереснее, чем у рядового обывателя. К тому же они основывались на точных данных, а не на домыслах и сплетнях. Вдобавок Павел презентовал Глебу солидную пачку фотографий всех маломальских заметных глотовских гангстеров. Чего-чего, а этого добра у Наумова хватало. Если бы приспичило, мог и видеозаписью Викинга порадовать.

«Вот только надо ли все это?» — в очередной раз спросил себя Глеб. Убийцы старого учителя жестоко наказаны, справедливость восторжествовала, на этом можно и успокоиться. Кто он такой, в конце концов? Робин Гуд, Зорро, Рэмбо? Да нет, рядовой научный сотрудник, занимающийся проблемами головного мозга. И тут в стройной цепи логических умозаключений произошел какой-то сбой. Словно место обывателя Глеба Полесова занял прославленный берсерк Олаф Болессон, привыкший железной рукой наводить порядок во владениях своего князя. И не беда, что давным-давно исчезли владетельные князья, а еще раньше — порядок. Ни один берсерк не потерпит, если хотя бы отдаленно что-то угрожает его близким, родным и друзьям, и поспешит отвести угрозу. А для этой цели он признает только один способ — беспощадную войну до полного покорения или истребления противника. И никогда не ждет нападения, а всегда первый наносит сокрушительный удар.

Успел, успел-таки Глеб в эти мгновения — не зря же стал ученым — заметить поразившее его обстоятельство. Оказывается, боевая система берсерков не только идеально подготавливала человека непосредственно к схватке с врагом, но и так перенастраивала сознание, что прошедший все ступени обучения боец в соответствующим образом сложившихся обстоятельствах сам стремится к этой схватке. И тут уже оказывались бессильны любые сдерживающие факторы: среда, воспитание, даже страх смерти. Человек уже не выбирал свой путь, а шел до конца по данному ему.

И Викинг перестал сопротивляться зову предков. В бой, так в бой. Теперь предстояло выработать стратегию предстоящей военной кампании. Убрать Сыча и Лишая было делом чести, но в принципе для него охота на мелкую дичь — непозволительная роскошь. Таких хоть десяток на день убирай — паханы мигом найдут замену, желающих вокруг множество. Следовательно, валить надо ключевые фигуры, чтобы их отсутствие ощущалось сразу и надолго. И желательно самих уголовников. Убить чиновника, будь он хоть трижды продажен, — значит запустить на полную мощь государственную карательную машину. А в своей игре в казаков-разбойников участие государственных органов Викинг хотел исключить полностью. Следовательно, для отсечения продажных чинуш следовало избрать другой путь. Скажем, прекратив их финансовую подпитку со стороны уголовников. Но сделать это можно было только одним способом — обеспечить очень серьезные денежные проблемы самим паханам.

А как? В развитых странах преступники кормятся за счет торговли наркотиками, оружием, проституции, азартных игр. Так что там более-менее ясно, кого убирать в первую очередь. Но Россия и здесь пошла своим путем. Самым прибыльным товаром для бандитов всех мастей стал страх. Максимальные доходы отечественные «корлеоне» получают, обеспечивая бизнесменам так называемую крышу. То есть защищая от самих же защищающих. Все остальное — наркотики, фальсифицированное спиртное и тому подобные шалости, даже вместе взятые, едва ли приносили такие же деньги. Конечно, из этого правила тоже были исключения, но глотовского криминалитета они не касались.

Такой расклад сильно осложнял задачу Викинга. Если убрать человека, связывающего поставки наркотиков с их дальнейшей продажей, оборванные нити удастся соединить далеко не сразу. А среди вымогателей незаменимых людей нет. Ведь именно вымогательство имели в виду наши пращуры, говоря «сила есть — ума не надо».

И тут Викинг задал себе один любопытный вопрос: почему вымогатели внушают такой страх своим жертвам? Да потому, что уверены в собственной безнаказанности. И жертва полностью эту уверенность разделяет. А если заставить бояться самого вымогателя? Долго ли он, с трясущимися от страха руками и бегающими глазами будет внушать ужас своему кормильцу? Значит, надо браться за тех, чья смерть непременно станет известна всей уголовной сволочи Глотова. Посмотрим, как они будут себя чувствовать всего через несколько месяцев.

Викинг достал из пакета фотографии, бегло просмотрел и сложил в три стопки. Самая маленькая — Кощей и его свора, самая большая — группировка Седого. Взял среднюю с людьми Жереха, отобрал пять снимков ближайших помощников. Вот Монах — правая рука Жереха, координатор всех шаек, заодно курирующий столь нелюбимый Жерехом, а потому хилый легальный бизнес. Печень и Махно — главари рэкетиров, ребята лихие, но неумные, поэтому самыми деликатными акциями по отъему денег у граждан руководит Монах. Резаный. На нем торговля поддельной водкой и проституция. Передавая в одни руки столь непохожие сферы деятельности, урки, видимо руководствовались древним принципом: «Вина и женщину». И, наконец, Паук, командир боевиков, которые пока находятся не при деле. Город давно поделен, и нового передела вроде бы не предвидится. Все пятеро лидеров — матерые рецидивисты, каждый имеет не меньше двух судимостей. Только таких людей Жерех наделял хоть сколько-нибудь значительной властью.