Викинг - Гарин Максим Николаевич. Страница 91

Толстый пробковый поплавок, резко дернувшись, чуть ушел вниз, выскочил на поверхность и снова, теперь уже медленно, нехотя, упираясь, стал погружаться в воду. Легким движением руки Викинг подсек, вытащил на поверхность небольшую рыбку и аккуратно подтащил ее к берегу. На крючок попалась красноперка — очень красивая рыбка с интенсивно-красными плавниками. Такой самое место в аквариуме. Но Викинг в данный момент руководствовался чувствами поважнее эстетических. Он с утра ничего не ел, а вскоре ему могла понадобиться вся его сила. Он насадил добычу на кукан из раздвоенной ветки ивы и, поправив чуть тронутую красноперкой личинку ручейника, снова забросил удочку в воду.

Рыбалка хороша еще и тем, что можно, обеспечивая себя пропитанием, одновременно предаваться самым разным мыслям. Не отрывая взгляда от поплавка, Викинг, естественно, обдумывал ту ситуацию, в которой он оказался. Она не сулила ничего хорошего. Уголовники оставались еще слишком сильны и шансов уцелеть в открытой борьбе с ними было немного. К тому же Викинг, периодически думая о таком варианте, как-то не удосужился разработать конкретный план действий на этот случай. Но, возможно, этого и не требовалось. Инициатива перешла к уголовникам. Теперь какие, даже самые расчудесные, планы ни изобретай, любой из них может быть перечеркнут их ответным ходом. Думать надо на шаг, максимум — два, вперед. Остальное просто не имеет смысла.

На другом берегу речки послышались голоса. Викинг насторожился. Этот приток главной водной артерии Глотова не превышал в ширину двадцати пяти метров. Викинга можно было подстрелить с того берега даже из пистолета. Но тут у воды появилась парочка. Почти дети, лет четырнадцати, заметив Викинга, они поспешили скрыться в зарослях. Глеб посмотрел на кукан. Семь рыбешек — хватит, чтобы утолить голод. Жаль, конечно, что в тайнике не оказалось фольги, а то можно было запечь улов в углях. Ну что ж, придется довольствоваться тем, что есть.

Перекусив, Викинг постелил еловых веток и, укутавшись в одеяло, лег спать. Было еще довольно рано, но он собирался встать в два часа ночи.

Седой не верил своим ушам. Чтобы безоружный пловец смог не только уцелеть после внезапной атаки быстроходного катера, но и уничтожить весь его экипаж — такое не поддавалось никакому логическому объяснению. С таким же успехом можно представить, как шкодливый подросток сбивает из рогатки боевой вертолет. Седому вспомнились слова Угла о суперзасекреченном бойце, тайной операции. Теперь это предположение не казалось пахану таким уж бредом. Ну не мог обыкновенный человек, не прошедший многолетнюю разностороннюю подготовку, с одинаковой легкостью убивать голыми руками на земле и выходить сухим, точнее, живым и невредимым, из воды. Он уже знает, что раскрыт. Что же будет, если этот супермен, спасая свою жизнь, возьмет в руки какое-нибудь огнестрельное оружие. Да он запросто перестреляет всех боевиков Кучера и в придачу тех, кто еще осмелится стать ему поперек дороги.

Седой защелкал зажигалкой.

Нет, ерунда все это. Просто у него слишком разыгралось воображение. В насквозь коррумпированной государственной системе для богатого человека не может быть ничего тайного — только явное. А фантастические успехи их противника могут во многом объясняться элементарным везением. Конечно, и выдающихся бойцовских качеств у него не отнять, но все же. И Седой в упор спросил у Кучера:

— Говоришь, там был еще и четвертый, наблюдатель. Почему же он не спасал своих корешей?

— Так там же, в воде, торчал этот дьявол.

— А что, у твоего наблюдателя не было с собой оружия?

— А как же иначе? Мои без пушек на дело редко ходят.

— Так почему же он не стрелял, твою мать?! — взорвался Седой.

Кучер вздрогнул, затем сжался в комок, словно еж, насмерть перепуганный, но все еще готовый постоять за себя.

— Сам же приказал эта… как его… инсценировать несчастный случай.

— А если бы я приказал тебе нырнуть вниз головой в бассейн, а там в последний момент спустили бы воду, — все равно бы прыгнул?

— При чем тут бассейн?

— Да ни при чем. Соображать надо. Если уж такой верняк не прошел, его следовало кончать при первом удобном случае. Мог твой наблюдатель его замочить?

— Не знаю. Наверное, мог. Но я приказал ему уходить.

Седой разочарованно вздохнул. Конечно, хорошо иметь такого бесхитростного главу боевиков. Он вряд ли устроит за спиной какую-нибудь подлянку. Но уж больно прост. Фрол был не в пример хитрее. Он мог задумать и осуществить самую головоломную комбинацию. А этот, так и будет сдавать своих бойцов поодиночке и малыми группами белобрысому вурдалаку?

Не лучше ли взять руководство операцией в свои руки? К тому же ситуация складывается далеко неординарная. Возникла явная угроза благополучию всей группировки. Интересно, понимает ли это Кучер? Или думает, что раз враг обнаружен, уничтожить его не составит труда?

— Чем сейчас заняты твои люди? — как бы между прочим спросил пахан.

— Ищут его.

— Чтобы еще раз попытаться затолкать под грузовик?

— Нет. Просто, чтобы найти, — не понял иронии Кучер. «И никогда не поймет», — заметил про себя Седой и поэтому без всяких намеков и иносказаний скомандовал.

— Пусть все твои люди, у которых есть право на ношение оружия, постоянно держат его при себе. И те, у кого такого права нет, по возможности, тоже. Как только увидят этого гада, пусть мочат, не раздумывая.

— Значит, больше никаких несчастных случаев? — на всякий случай переспросил Кучер.

— Забудь об этом, — подтвердил Седой.

— Тогда у нас есть для него просто классный подарочек, — расплылся в улыбке главарь боевиков: оказывается, и ему не была чужда ирония.

Третий час ночи. Под напором ветра тревожно шумели вершины деревьев. Викинг аккуратно сложил одеяло и спрятал в тайник, куда еще вчера, засветло, были предусмотрительно уложены все остальные вещи. Больше его здесь ничто не задерживало. Быстренько сориентировавшись на местности, Викинг двинулся к дому.

Всякий человек, находящийся один в ночном лесу, невольно испытывает чувство страха. Кто больше, кто меньше. Страх этот чисто наследственный, вызванный генетической памятью о тех очень древних временах, когда наши предки часто становились добычей разных хищников. Днем да всем скопом доисторический человек еще как-то мог от них отбиться. Но ночью он оказывался совершенно беспомощным и, если не мог немедленно присоединиться к своим, укрывался в первом подвернувшемся убежище. Если, конечно, успевал это сделать.

Викинг почувствовал, как едва заметно перехватило дыхание, биение сердца слегка ускорилось, между лопатками будто кто-то провел холодной пятерней. Но длилось это всего несколько мгновений, после чего ушло навсегда. Теперь Глеба куда больше волновало то, как в таких условиях сохранить быстроту шага и не сломать при этом ноги.

К дому Викинг добрался благополучно и в им самим назначенное время — перед рассветом. В этот час при вынужденном бодрствовании человека особенно клонит ко сну. Если уголовники установили наблюдение за его квартирой, то предрассветное время лучше всего подходит, чтобы пробраться туда незаметно. Викинг припал к углу дома и несколько минут пристально осматривался по сторонам. Конечно, наблюдатели, если они есть, следят за его квартирой издали, ничем не выдавая своего присутствия, но если они его заметят, то могут засуетиться, совершить какой-нибудь необдуманный поступок и раскрыть себя.

Ничего подобного не произошло. Викинг по стеночке устремился к своему подъезду, находившемуся в самом центре дома. Невразумительный серый свет — предвестник восходящего на востоке солнца — начал решительно вытеснять ночную тьму, превращая смутные очертания предметов в ясные контуры. Викинг уже начал различать цвета, по крайней мере, самые насыщенные из них. Но в подъезде было по-прежнему темно. Бесшумно закрыв за собой входную дверь, он на всякий случай поднялся до самого верхнего этажа. Никто не ждал его ни у дверей квартиры, ни этажом выше, чтобы напасть сзади и прикончить выстрелом в спину.