Варяжский десант - Горюнов Андрей. Страница 72

Стоя над могилой Сигурда, Коптин и Аверьянов озадаченно переглянулись. Но обсуждать проблему не было смысла: история – одно, действительность – другое.

В заключение гид подвел их к стоящей несколько в стороне от холма огромной каменной бабе со свирепым, немилосердным лицом. Каменные изваяния острова Пасхи казались игрушками по сравнению с этим исполином, а жестокие рожи богов ацтеков и майя – просто рождественскими детскими личиками.

– Культовое сооружение местных народов, пребывавших во мраке до высадки светловолосых голубоглазых переселенцев, принесших на континент свет истинной веры, культуры, общечеловеческих ценностей, – пояснил экскурсовод. – Датируется концом первого тысячелетия.

– Ему поклонялись? – спросил один из экскурсантов, конспектировавший речь экскурсовода.

– Нет. Его пытались умилостивить, задобрить. Ему приносили в жертву оленей, умерщвляя бедных животных тут вот, на алтаре… Новейшие исследования скребков с идола, проведенные с помощью ЯМР-томографии и туннельного микроскопа, показали, что губы идолу мазали свежей оленьей кровью, а головным мозгом животного, еще теплым, натирали до блеска клыки… Интересно, что это единственное олицетворение зла в пантеоне богов доисторических скрилингов…

– А как он называется? – Записывающий экскурсант ткнул в сторону идола ручкой.

– Письменных источников об этих временах не осталось, к сожалению. Но устное творчество, легенды местных пастухов донесли до нас имя этого бога. Скрилинги звали его Болванка.

– Болван, вы хотели сказать? – спросил конспектирующий экскурсант. – Каменный болван, истукан?

– Нет. Это имя. Имя собственное. «Болванка».

– Не понимаю, – пожал плечами экскурсант и не стал записывать.

– А я понимаю. – Коптин нагнулся к уху Аверьянова: – «В броню ударила болванка… Погиб гвардейский экипаж… Четыре трупа-а-а… возле танка-а-а…»

– Вы и это… в курсе? – усмехнулся Аверьянов.

– Хроноразведка, – вздохнул Коптин, разводя руками.

– Пожалуй, настало время объяснить вам, что происходит, – сообщил Коптин, совершив посадку и раскрывая хронотоп посреди океана, как показалось Коле в первый момент. – Приехали, Николай Николаевич. И у нас с вами есть еще свободные пятнадцать минут. Вы догадываетесь, где мы с вами находимся?

Аверьянов кивнул: не понять мог только дурак – они сидели на небольшом островке посреди большой морской гавани у основания исполинской статуи – огромной женской фигуры с факелом в правой руке. Перед ними, на той стороне залива, расстилалась панорама города, состоящего из леса небоскребов.

Тем не менее Коптин молчал, ожидая ответа.

– Похоже на Париж, – наконец сказал Аверьянов, слегка разозлившись. – Но что-то Эйфелевой башни я не вижу.

– Зато вы видите, вон, прямо по курсу, две башни Всемирного торгового центра.

– Да, – согласился Коля, – на Нью-Йорк этот город тоже похож. И где же мы? – спросил он с интересом, продолжая слегка издеваться над Коптиным. – Вы скажете – в Лондоне, угадал?

– Сейчас не время для шуток, Николай Николаевич, – заметил Коптин. – Сегодня одиннадцатое сентября 2001 года, полдевятого утра. Время местное. Вам это ни о чем не говорит?

– Мне это говорит только о том, что неплохо было бы позавтракать.

– Вот, пожалуйста. – Коптин достал из-под сиденья два пакета и один протянул Аверьянову: – Сухой паек. У вас на Оленьем Холме прихватил, кстати.

– Я даже не заметил когда и как, – хмыкнул Коля.

– Ну, все же я постарше вас… – ответил Коптин. – Учился много. В том числе и воровать…

– Отличником, наверное, были? – невинно поинтересовался Николай, доставая бутерброд с ветчиной и бутылку пепси.

– По-всякому было… Ну, к делу. Начнем с информации. Все страны, обладающие телепортаторами, а таких стран всего только две пока – США и Россия, – охотятся за одним-единственным товаром – штрих-кодами критических точек мировой истории. Если в такую точку нажать, то можно многое натворить. Как Архимед сказал, помните? Дайте мне точку опоры, и я переверну мир.

– Я не был знаком с Архимедом.

– Ну, еще, бог даст, познакомитесь. Зато вы нашли одну критическую точку – точку высадки. И прощупали ее. Да, она не супермощная, первого рода, так сказать, но она – критическая. Штрих-коды найденных критических точек представляют собой государственную тайну – и в США, и у нас. Причем высшую гостайну – эта информация, можно сказать, новейший тип оружия.

– Не понимаю, как это можно скрыть. У историков такие точки просто на ладони лежат. В решающий момент какой-нибудь крупной битвы сбить с толку – и привет. Победят не те, а эти. А дальше покатилось…

– А как вы узнаете штрих-код этой самой крупной битвы?

– А зачем его знать, точный адрес? Я сел в хронотоп и отскочил на сто лет в прошлое. Это – грубая пристрелка. Потом – немножко вперед, немножко назад, еще пару раз туда-сюда, вот и попал.

– Попал куда?

– Да в эту точку, которую засекретили ваши остолопы!

– Это вам только кажется, Николай Николаевич. А на деле в ту же точку не попадешь, увы. Только случайно, может быть. С вероятностью одна миллионная или еще даже меньше.

– Ничего не понимаю!

– Сейчас объясню. Представьте себе, что отсюда, из точки «А», вы едете вперед по времени. Просто живете. И хронотопы ни при чем. Мы все, живущие, едем вперед по времени – хотим мы того или нет. Каждый из нас что-то делает, к чему-то стремится, как-то обходит возникающие трудности, верно?

– Верно.

– И вы тоже, как все. Через месяц вы попадете в некоторую новую точку – «В», например, назовем ее…

– Ну, допустим.

– А теперь вопрос. Если вся эта история повторится, в какую точку вы попадете через месяц?

– Ну, в ту же точку, конечно, – в «В».

– Никогда! За месяц вы что-то где-то сделаете иначе – живя вторично, не совсем так кому-нибудь ответите, чихнете чуть пораньше, проспите, встанете минутой позже… и так далее. Да, вам, может, и покажется, что вы опять попали в ту же точку «В». Но это не она, а точка, находящаяся рядом с «В». Другая точка – «С». Понимаете?

– Нет, – честно признался Николай.

– Попроще. Представьте себе, что вы на роликовых коньках скатываетесь из «А» по асфальтовому склону ровно десять минут. Приехали в «В». Поднялись назад, на подъемнике, и снова скатились. Из той же точки «А» и точно те же десять минут.

– Начинаю понимать. Тут ролик чуть пошел криво, для глаза незаметно, тут я немного отклонился не так…

– И попал в точку «С», которая, впрочем, расположена от точки «В» всего лишь в двадцати пяти сантиметрах. Это совершенный пустяк, если учесть, что по склону вы проехали аж два километра!

– Согласен.

– Но представьте, что вы катились не десять минут, а десять лет…

– От точки «В» точку «С» даже видно не будет!

– Разумеется! За десять лет пути разойдутся. В двух случаях, стартуя из одной точки, из «А», и ничего не делая, ну, или делая одинаковые, как вам кажется, действия, вы окажетесь в совершенно разных будущих временах!

– Никогда не приходило в голову!

– Потому что за вас про это думал ваш штрих-кодер и блоки автоматизированной хрононавигации. Они не давали свободно катиться, а все время подруливали слегка, чтобы попасть точно в «В». Если это понятно, то пара слов о прошлом. В наш настоящий пространственно-временной пункт, в точку «А» текущей действительности, можно попасть из бесконечного множества точек прошлого, того, например, что было ровно десять лет назад. При движении из одной точки прошлого – «D» – вас десять лет слегка сносило вправо, и вы попали сюда, в точку «А». Но может быть, вы были десять лет назад в точке «С» и вас отклоняло влево. Вы тоже попали сюда, в «А». Вывод. Перед нами много вариантов будущего – это понятно практически всем. А вот более неординарный вывод: у нас множество вариантов прошлого. Поэтому об этом и не подозревают историки – когда они изучают историю, они, как правило, сами не знают, что изучают. А изучают они мелкие обломки различных прутиков бесконечно мохнатого веника, говоря образно. Конечно, если речь идет о том, что было всего лишь месяц назад, то все это бесконечное множество точек месячного прошлого лежит компактно, друг с другом рядом… Однако если речь идет о столетнем прошлом… Поняли?