Охотники на мамонтов (Повесть) - Покровский Сергей Викторович. Страница 11
ПРИГЛАШЕНИЕ НА ПРАЗДНИК
Еще в самый разгар пира к Ао и Улле подошла Каху. Каху была весела. Глаза ее улыбались. Несколько раз она пошевелила толстыми губами, как бы силясь что-то сказать и не находя слов. Вдруг она ткнула в грудь сперва Уллу, потом Ао, беззвучно засмеялась и пошла дальше. Потом вернулась и оскалила кривые передние зубы.
— Зови Красных Лисиц! — сказала она. — Еды много. Зверям достанется. Песцам и тому, кто любит мед. Зови своих! Вместе гоняли — вместе и есть будем!
Она опять осклабилась, смеясь замахнулась на Ао клюкой и заковыляла дальше.
Через минуту оба приятеля, захватив в дорогу по доброму куску мяса, пустились в путь. Пробираясь среди пирующих, им пришлось проходить мимо девушек. Когда Ао и Улла поравнялись с ними, девичий разговор сразу умолк. Девушки смотрели на молодых людей, подталкивали друг друга локтями и смеялись.
Одна только Канда не смеялась. Как только Ао встретился с ней глазами, она сейчас же повернулась к нему боком и прикрыла лицо ладонью, как при первой встрече.
Сделав несколько шагов, Ао оглянулся, чтобы еще раз взглянуть на Канду. Среди всех он видел только ее; он видел, как она приподняла ладонь и следила за ним глазами.
— Вот девушка! — сказал Ао, хватая Уллу за плечо.
Оба приятеля еще раз оглянулись. И только у самого поворота закинули они за спину мешки с мясом и весело зашагали по тропинке вдоль берега Большой реки. Легкие, как лани, длинноногие и сухие, они шли молодым, упругим шагом. Таким шагом могли они двигаться с изумительной быстротой круглые сутки.
Солнце начинало склоняться к западу. Они завернули за мыс возле брода хуммов. Здесь они заметно убавили прыть и озабоченно вглядывались туда, где за кустами скрывалось страшное жилье. И вот, когда они со страхом поглядывали вверх, тихий шорох за спиной заставил их вздрогнуть.
В чаще кустов стоял лохматый толстяк с накинутой на плечи рысьей шкурой. Это был сам Куолу.
— Ха! — сказал он. — Красные Лисицы!
Оба охотника со страхом попятились назад. Потом они вытащили из мешков по большому куску оленины и положили на кучу камней — обещанный дар.
— Вот! — прошептал Ао. — Сказали — принесем, вот и принесли. Это тебе!
— Где достали?
— С Чернобурыми загнали много оленей! Очень много.
— Ха, — засмеялся Куолу. — Скажи им, что это Куолу послал оленей!
Левый глаз его хитро прищурился, а правый смотрел гордо и как будто поверх собеседников.
Охотники тревожно глядели на могущественного колдуна.
Вот человек! Кто может сделать то, что Куолу!
Улла раскрыл даже рот от страха перед знахарем.
— Идите! — сказал Куолу. — Всегда надо дарить Куолу. Куолу возьмет мясо — Куолу пошлет охоту.
Охотники закинули за спины пустые мешки и бодро зашагали дальше. Колдун долго смотрел им вслед прищуренным глазом. Когда они скрылись, он приложил ладони к губам и громко свистнул. Из землянки показалась женская голова. Куолу поманил ее рукой. Женщина вылезла наружу и стала торопливо спускаться. Толстая маленькая женщина в меховой безрукавке, босая и простоволосая. На шее у нее бряцало костяное ожерелье, а подол короткого платья был обшит бахромой из беличьих хвостов и птичьих перьев.
Это была Иза.
Когда-то она была первой красавицей в поселке Вурров. Теперь она постарела и обрюзгла. На ходу она качалась, как утка, но это не мешало ей ловко одолевать все трудные повороты и крутые спуски.
— Возьми! — скомандовал ей Куолу, указывая на мясо.
Иза послушно взяла куски и засеменила назад к землянке.
ОПЯТЬ КУОЛУ
Три дня продолжался пир победителей. После долгого поста люди с жадностью поедали мясо. Ели с утра и до вечера. На другой день начали прибывать люди из племени Красных Лисиц.
Первыми явились охотники и старшие мальчики-подростки. Девушки и дети пришли позднее. После всех доплелись матери с грудными ребятами под охраной стариков. Старухи и слабые старики остались дома и ждали, когда им принесут остатки еды.
За ночь трупы оленей остыли, и холодного сырого мяса уже никто не ел. На берегу горели костры. Женщины раскладывали на угольях нарезанные ломти или вертели над огнем большие куски, надетые на палки.
К вечеру второго дня Чернобурые настолько были сыты, что ели уже лениво. Больше лежали около костров, черпали воду из реки берестяными черпалками и пили медленными глотками. Зато Красные Лисицы торопились наверстать упущенное.
Гонцы Ао и Улла не стали есть со своими. Они направились прямо к оленю Уаммы и Баллы. Их встретили веселыми криками привета. Глаза Ао прежде всего искали Канду. Она сидела на этот раз не с матерью, а недалеко, вместе с другими девушками, возле тушки маленького олененка. Канда улыбнулась при виде молодых охотников. Глаза ее блестели, а на лице пылал яркий румянец.
От солнца с южной стороны побежала по реке золотая дорожка. Был полдень, когда из-за кустов вдруг появился рядом с крайним костром Уаммы волосатый человек. Он был в меховой безрукавке, в меховых штанах, с сумкой и коротким копьем в руке. Тупу-Тупу первый узнал его:
— Куолу!
Все заволновались. Что ему нужно?
Куолу боялись, его никто не любил. Да и за что было любить? Он был юсора — недобрый колдун. На что ни взглянет — все ему надо, что захочет — то и сделает! Захочет — пошлет удачу, захочет — огненную болезнь!
В долине Большой реки все колдовали. Колдовал каждый охотник. Каждый заклинал словами и танцами дичь, которой он хотел овладеть. Колдовала Мать матерей, заговаривала жизнь и благополучие своего поселка. Колдовала каждая мать для здоровья своих детей. Но их не называли юсорами. Своими заговорами они хотели вызвать благо для семьи или всего поселка. Матери бормотали заговоры у порога своих землянок, чтобы прогнать врагов видимых и невидимых. И это было хорошо. Без этого где-искать спасения?
Другое дело — юсора. Он был отщепенец. Он жил вне общины. Его колдовство было корыстно. До общины ему не было дела. Он хотел одного: запугать, отуманить, навести страх, чтобы заставить себе служить. Даже если он жил в поселке, он был один против всех и сам по себе… Колдовские действия его устрашали темную мысль людей и подчиняли их волю. Детское их доверие помогало ему, и он цепко держал их в руках, чтобы жить дармоедом и питаться на чужой счет. Он пугал потому, что на страхе людей держались его могущество и благополучие.
Поклонение кружило ему голову. Он привык брать все, что ему нравится. Отчего не брать, если дают? Куолу брал не только еду, но и украшения, одежду, оружие и разные вещи. Он подстерегал в лесу или возле реки женщин и девушек и уводил их силой в свою землянку. Кроме старой Изы, он держал у себя молодых жен и заставлял их работать. Он запугивал их кривляньями и угрозами напустить на них смерть, если они не будут его слушаться.
Все вскочили, когда Куолу подошел к Уамме. Жадно разглядывая распластанную на земле тушу, колдун молча стал у костра. Ни привета, ни ласковой улыбки. Людей, к которым он пришел, он считал недостойными своего внимания.
— Мяса! — бросил он свысока, сел на камень и чванно развалился. — Куолу послал оленей! — прибавил он, когда Уамма, надев на острую палку свежий кусок мяса, начала обжаривать его на углях.
Волнение быстро распространилось по лагерю. Люди переставали есть. Все робко смотрели на юсору. Те, кто его особенно боялся, отходили подальше. Иные знали, что колдун на них сердится. Другие — просто из осторожности. Матери подзывали к себе ребят и старались заслонить их от опасных глаз Куолу. Некоторые из молодых матерей подхватили ползающих малышей и, прижимая их к себе, быстро удалились в свои землянки.