Цветок из пламени - Чернованова Валерия М.. Страница 11

Того и гляди даст волю своей силе и разнесет дом по кирпичикам.

— Где моя жена?! — обернувшись, зарычал де Шалон.

Испугавшись угрозы, сквозившей в голосе чародея, незадачливый дворецкий интуитивно попятился назад. Оступился и, если бы не отполированные до блеска перила, за которые вовремя успел ухватиться, кубарем покатился бы вниз. Любопытство как рукой сняло, теперь Гастон куда охотнее предпочел бы оказаться рядом с той юной горничной, что продолжала трусливо жмуриться.

— Ее светлость изволили отбыть в Анфальм по приглашению ее величества королевы, — на одном вдохе протараторил слуга, осторожно, ступень за ступенью, спускаясь обратно в холл.

Страж в сердцах выругался, заставив челядь в который раз напряженно вздрогнуть.

— Приготовь мне костюм! Да поживее! — гаркнул раздраженно, заметив, что Гастон, вместо того чтобы следовать за хозяином, уже намылился сбежать на кухню.

Низко поклонившись, так, что едва не приложился о ступеньку лбом, мажордом помчался в покои маркиза. А его светлость ринулся в кабинет, на пороге которого столкнулся с белым как простыня Касьеном.

— Хвала Единой! — облегченно воскликнул де Лален, испытав двойственное чувство. Радость от того, что увидел брата живым и относительно невредимым. И гнев, к которому примешивалось разочарование. Ведь самый близкий ему человек, один из благороднейших людей Вальхейма, оказался безумен в своей любви к женщине, которая этой самой любви была недостойна. — Но как ты выбрался? Моран! Где тебя демоны носили? Это все Опаль никак не успокоится?

— Серен, — буркнул страж.

Шевалье открыл было рот, намереваясь продолжить расспросы, но тут же его захлопнул, огорошенный ответом маркиза. Посторонился молча, пропуская стража в кабинет, и, пока тот что-то искал в столе, ошеломленно проронил:

— Так ты все-таки вернул ее… Без Александрин? Но как же…

Страж замер, словно время вокруг застыло. Черты лица его заострились, от напряжения на лбу вздулась жила. Гнетущая тишина повисла в кабинете. Касьен поежился, ощутив на себе тяжелый, пронизывающий взгляд мага.

— Она знает?

Шевалье мрачно кивнул:

— Обо всем. О том, что ты собирался принести ее в жертву своей одержимости Серен. О том, что избавился от барона, когда тот попытался тебя раскрыть.

Моран зажмурился, тщетно пытаясь совладать с чувствами. Надежда на то, что у него еще оставалась возможность все исправить, рассыпалась, как карточный домик.

— И даже не отрицаешь… Ты с этой своей любовью совсем рехнулся! — разозленный поведением брата, выкрикнул Касьен. В тот момент у него даже руки зачесались, таким непреодолимым было желание врезать стражу, да побольнее, вдруг бы это помогло прочистить проспиртованные любовью мозги.

— Я находился под внушением и не понимал, что творю, — то ли оправдывался, то ли просто объяснял свои мотивы и поступки де Шалон. Он продолжал осматривать стол, безжалостно потроша его содержимое. Наконец облегченно вздохнул, обнаружив в закромах небольшой ларец темного дерева.

— Что это? — нахмурился де Лален.

— То, что поможет уберечь Ксандру. Хотя бы на какое-то время.

— Моран, ты можешь мне все объяснить? Я уже и сам скоро свихнусь! После всего, что рассказала Александрин…

— Потом. — Быстрым шагом страж направился по коридору к спальне. — Сначала найду ее и привезу домой. Вели подготовить карету.

— Лучше сначала сделай что-нибудь с ее отцом! Она тебя сейчас даже видеть не хочет, не то что слушать… — начал был Касьен, но осекся, когда маркиз захлопнул дверь прямо перед его носом.

Шевалье де Лалену ничего не оставалось, как отправиться вниз отдавать распоряжения конюху.

Пока слуга помогал господину переодеваться, взгляд мага то и дело падал на отражающееся в зеркале существо. Вместо своего лица маркиз видел оскалившуюся безобразную морду демона.

Д’Альбре взяла меня за руку.

— Присядем-ка, кузина.

Точно ягненка, приготовленного к закланию, повела к обитой блестящим глазетом софе, которую еще совсем недавно занимал Адриен. Заставила на нее опуститься, после чего уселась рядом, вызывая во мне пренеприятнейшие ощущения и немой протест.

По-прежнему не понимая, чем заслужила это родственное обращение, я тем не менее больше не задавала вопросов. Сидела, словно деревянная кукла, и чувствовала, как на висках выступает испарина от охватившего меня ужаса.

— Адриен, милый, проследи, чтобы нам никто не помешал, — очаровательно улыбнулась герцогиня, и страж послушной марионеткой бросился к дверям.

Хлопнули створки. Мы остались одни, изолированные от окружающего мира обтянутыми шелком стенами, по которым струился изящный цветочный узор.

— Зачем тебе моя сила? — слова давались с трудом.

— Твоя? — хмыкнула д’Альбре, остервенело стиснув мои пальцы.

Я вскрикнула от боли, но даже не попыталась вырваться. Продолжала смотреть ведьме в глаза, словно загипнотизированная, и ловила в них свое отражение.

— Все, чем владеешь ты, по праву принадлежит мне! — не хуже гадюки зашипела герцогиня. — Моя сила. Мое имя. Мой муж. Пора возвращать долги, милочка.

— Серен? — Сердце ухнуло куда-то вниз и, кажется, совсем перестало биться.

Дернулась было, вложив в этот мимолетный порыв все свои усилия, но хватка у герцогини была железной.

— Повторяй за мной, — отчеканила ведьма.

Подвластная неведомым чарам, я покорно зашевелила губами. И рада была бы оттолкнуть ее от себя, да только мой разум и мое тело связали самыми прочными путами — магией.

С каждым вздохом, с каждым новым словом, что складывались в роковые фразы, сила, сопутствовавшая мне на протяжении последнего времени, покидала меня, перетекая к сидящей рядом чародейке.

Опаль… Серен… Все смешалось. Сознание постепенно растворялось в густом липком мареве, вместе с тающей надеждой выбраться невредимой из очередного коварно расставленного капкана.

Заточенное внутри пламя, так неожиданно осветившее мой мир, превратившее меня из пустышки в ту, что что-то значила, гасло. И казалось, вместе с ним угасала и моя жизнь.

Я не боролась. В какой-то момент пришло осознание, что все бесполезно. Соперница оказалась хитрее и теперь ликовала в предвкушении победы. Зажмурившись, я чувствовала, как слезы обжигают лицо. Покорно отрекалась от того, что стало частью моего естества.

Не сразу в затуманенный чарами мозг проникли посторонние звуки. Крики и брань, которые сменил грохот распахнутых дверей. Легким перышком де Грамон влетел в зал, неожиданно прервав наше, кем бы ни была эта стерва, общение.

Под левым глазом стража набирал цвет здоровенный синяк.

Кто же это его так поприветствовал?

Не успела эта мысль промелькнуть в моем не слишком ясном сознании, как следом за слегка помятым сиятельством в зал ворвался раскрасневшийся Касьен. По сравнению со здоровяком Адриеном шевалье казался тщедушным юнцом, и я даже успела удивиться, как это моему спасителю удалось подбросить де Грамона, словно тот являлся мячиком для бильбоке. А потом… увидела его.

Сложно сказать, что испытала при появлении стража. Самые противоречивые чувства бурлили во мне, словно вода в котелке, стоявшем на огне. Кстати, об огне.

Де Шалон что-то выкрикнул (из-за гула, вдруг возникшего в голове, я не сумела разобрать его слов; наверное, выражал радость по случаю возвращения своей ненаглядной) и в одно мгновение оказался со мной рядом. Опомниться не успела, как на запястье щелкнул браслет. Серебристый металл словно впитался в кожу, и меня накрыло горячей волной.

Опаль, которая, кажется, была вовсе не Опаль, испуганно вскрикнула. Ощетинившейся кошкой рванула в сторону, чтобы спрятаться за широкую спину своего голема. Адриен уже успел подняться, демонстративно вытирая сочившуюся из разбитой губы кровь.

Но мне уже было не до них. Благодаря стараниям демонового муженька я словно превратилась в кусок раскаленного металла. Было такое ощущение, что еще немного, и сгорю заживо. И даже закралось подозрение, что Моран явился сюда, дабы помочь своей бывшей (уж не знаю, любовнице или жене) отправить меня на тот свет. Но тогда почему Касьен ему помогает…