Цветок из пламени - Чернованова Валерия М.. Страница 20

После первого круга выбыли неимущие, то есть ставшие таковыми в ходе игры. После второго — те, кто больше не желал рисковать. Нас, самых стойких, осталось пятеро: я, мой сосед-граф (который был явно не против продолжить наше знакомство в более интимной обстановке, напрочь позабыв о наличии в моей жизни мужа), преданный пес Серен да какой-то подслеповатый барон, имени которого я так и не запомнила, а также некая графиня де Фанжери. Она из кожи вон лезла, пытаясь привлечь внимание сидящего слева от нее Адриена.

Бедняжка не догадывалась, что страж уже давно и бесповоротно запутался в сетях этой паучихи — герцогини и что Серен играла с ним, как с пойманным насекомым, готовая его слопать, только лишь тот дойдет до нужной кондиции.

— Пас! — после очередного круга записал себя в проигравшие барон и, что-то недовольно бурча себе под нос, покинул нашу сплоченную компанию.

Де Париньяк демонстративно зевнул.

— Вы не находите, что игра становится скучной? Предлагаю немного разнообразить правила. Если, конечно, дамы согласятся, — громко, на весь зал, высказался граф, вытирая пот со лба своими же искусственными кудрями, и с вызовом посмотрел сначала на меня, а потом на графиню.

Было уже около полуночи. Те игроки, что оказались менее удачливыми, отправились заливать горе поражения чем-то покрепче. А некоторые, отдав предпочтение женским прелестям, рассредоточились по кулуарам в компании не обремененных добродетелью дам. Теперь зеваки толпились только у нашего стола, остальные столы пустовали.

В какой-то момент заметила Морана, стрелявшего в бывшего друга, де Грамона, такими взглядами, словно у того на спине обосновались ядовитые ящеры и его светлость собирался их всех истребить.

— Так что же это за правила? — заинтересованно спросил белобрысый.

— Сил больше нет играть на одни только деньги. Как насчет того, чтобы присоединить к золоту некоторые детали одежды? — азартно предложил де Париньяк. — Проигравший расстается не только с алидорами, но и с частью своего туалета.

— Как интересно! — непонятно чему обрадовалась дура-графиня. Даже в ладоши захлопала, настолько захватила и понравилась ей эта идея. — Я согласна, господа!

— А что же мадам маркиза? — откинувшись на спинку стула, с усмешкой поинтересовался Адриен.

Не успела открыть рот, чтобы высказать де Париньяку все, что думаю о его идее, а заодно со всеми попрощаться, как откуда-то сбоку послышалось безапелляционно-мрачное:

— Мадам маркизе пора отдыхать.

Придворные недовольно загомонили и дружно уставились на стража.

Вскинув голову, встретилась взглядом с отмороженным магом. Вернее, это внешне де Шалон напоминал обломок льдины, а внутри у него, по глазам было видно, все клокотало от ярости. Как бы его сиятельство не пожалел потом о своей идее.

Я вдруг тоже поняла, что начинаю заводиться. Морана хлебом не корми, дай мной покомандовать. Пораспоряжаться моей судьбой, моей жизнью. Моим телом, в конце концов, которое он готовил для своей бывшей.

Теперь все это было в прошлом. Осталась там же и послушная девочка Ксандра, которая позволяла вертеть собой как куклой.

Боится, что, проиграв, унижу его? Ну, это мы с превеликим удовольствием!

— Мадам маркиза вовсе не устала, — возразила громко. Стараясь не смотреть на исходящего злостью стража, во всеуслышание заявила: — Можете раздевать! Я хотела сказать — раздавать карты.

ГЛАВА 10

Всего каких-то полчаса назад я жаловалась на то, что мне катастрофически везет, и мысленно проклинала свою неизменчивую фортуну. Допроклиналась. Видать, здорово я ее обидела, раз она решила отныне показывать свой лик исключительно двум графам — бородатому и белобрысому, а нам с мадам де Фанжери оставалось любоваться ее… ну пусть будет затылком.

К восторгу захмелевшей публики, ее сиятельству, в результате предыдущей партии лишившейся туфелек, теперь предстояло расстаться с чулками. Стягивала их кокетка нарочито медленно, ничуть не смущаясь и даже наоборот, кажется, получая от этого удовольствие.

Наверное, ей нравилось находиться в центре внимания и испытывать на себе вожделеющие взгляды. А я уже сто раз успела пожалеть, что согласилась на дурацкую игру. Если бы не Моран, спровоцировавший меня на это безумие, уже бы десятый сон видела. А не сидела, красная от стыда, отсчитывая секунды до рокового момента, когда придется расшнуровывать корсаж, который де Париньяк весь вечер прощупывал взглядом.

Чулок и туфель на мне уже давно не было, украшений тоже. От одной только мысли, что всего через каких-то несколько мгновений я предстану перед собравшимися в одних нижних юбках, корсете и полупрозрачной сорочке, едва скрывавшей мои прелести, хотелось лезть на стенку.

Гордость не позволяла первой признать поражение. Вот если бы сначала выбыла графиня… Но та с радостью и догола разденется и ждет не дождется своего следующего проигрыша.

Какой-то части меня хотелось, чтобы его чародейская светлость не выдержал моего (а значит, и своего) унижения и утащил подальше из демонового зала.

Но страж, как назло, больше вмешаться не пытался. Должно быть, почувствовал мое смущение и решил меня проучить.

— Мне даже интересно, до чего вы доиграетесь, — склонившись ко мне, издевательски шепнул де Шалон.

— А вы, похоже, этим наслаждаетесь, — прикрывшись веером, зло прошипела в ответ.

— Да, признаться, игра становится занятной.

— Ваша очередь, маркиза, — довольный, как нализавшийся сметаны кот, объявил де Грамон, отвлекая меня от размышлений о самых жестоких пытках, какие я с удовольствием применила бы для умерщвления мужа. Не дожидаясь ответной реакции, Адриен зачем-то поднялся и ринулся ко мне. — Полагаю, даме нужна помощь, одна не справится. Для меня честь на время стать вашим слугой.

Глумливый взгляд и такая же ухмылка. Стоило представить, что маг будет ко мне притрагиваться, и сразу стало дурно. Интересно, его нахальное сиятельство не очень оскорбится, если меня вдруг стошнит на его до блеска начищенные туфли?

— Я тоже к вашим услугам, маркиза! — пьяно икнув, с готовностью подскочил де Париньяк.

И этому не терпится.

— Опоздали, граф. — Адриен в два счета оказался со мною рядом. — Возможно, после следующей партии маркиза позволит вам снять с нее панталоны.

Придворные взорвались громким хохотом. Если раньше щеки у меня алели, то сейчас я чувствовала себя свежесваренным раком.

Ощутила тяжесть мужской руки на плече, тепло сильных пальцев на коже.

— Дай мне только повод вызвать тебя на дуэль и выпотрошить, как животное. Коим ты и являешься. — Голос Морана звучал вполне миролюбиво, а вот от смысла брошенных фраз народ вздрогнул.

Де Грамон же криво ухмыльнулся, однако предпринимать поползновения расшнуровать корсаж больше не стал. Даже на всякий случай отступил на шаг. А я облегченно вздохнула. Близость Морана, как ни странно, успокаивала.

— Вынужден лишить вас этого удовольствия, маркиз, — с ядовитой издевкой произнес страж. Изобразив шутовской поклон, вернулся на свое место.

— И что, ее светлость больше не будет раздеваться? — Покачнувшись, де Париньяк с разочарованным вздохом упал обратно на стул, так, что ножки его подозрительно заскрипели. — Вы, маркиз, нам все портите.

Гости его величества недовольно загомонили, соглашаясь с графом.

— Не будет, — бесцветно обронил де Шалон, не удостоив его сиятельство даже взглядом. Схватив меня за руку, распорядился: — Пойдем! — И повел прочь из зала, не удосужившись подождать, пока я нашарю под столом туфли и соберу свои украшения.

Жалко жемчуг.

Пришлось уходить босиком, провожаемой перешептываниями и смешками. Я с тоской и сожалением представляла, как завтра о раздевании маркизы де Шалон и ее позорном бегстве будут судачить все кому не лень.

И наверняка доложат королеве.

— Довольна? — не сказал, а выплюнул благоверный, протащив меня по нескончаемой галерее под аккомпанемент эха собственных шагов, а потом вверх по окутанной сумраком лестнице.