Против течения (СИ) - Рогов Борис Григорьевич. Страница 104
— Так точно, тащ генерал, — Шамраев вытянулся по стойке смирно, ожидая приказа покинуть кабинет.
— Иди уже, работничек. Никакого серьёзного дела доверить вам нельзя, всё превратите в балаган. — Проворчал на прощанье Бобков.
Джеральд Макмиллан был недоволен ходом расследования. Пребывание в глухой балканской провинции этого фотографа ни на дюйм не приближало к разрешению загадки странного предсказания. Вот уже третий месяц этот недоумок сидит в Благоевграде и никакого результата. Никакого! Полный ноль. Этот Фарб в обнимку со своей камерой облазил все окрестности, переснимал там всё до чего смог дотянуться, отодрал агентессу, но не встретил того парня.
Макмиллану же был нужен результат. Лучше положительный, но подошёл бы и отрицательный, но не отсутствие вообще всякого. Начальство не любило, когда докладывать было нечего.
— Смит, дружище, свяжите меня с мистером Кристофером, — обратился Макмиллан к своему верному помощнику, решив, что будет лучше самому выступить за завершение операции в Болгарии, чем подставиться с поисками причин провала. Инициатива всегда выглядит лучше.
— Да, сэр! Одну минуту, сэр. Вот, сэр, мистер Кристофер на проводе. — Смит протянул трубку своему шефу.
— Мистер Кристофер, рад вас слышать, надеюсь у вас всё в порядке?
…
Миссис Кристофер, детки, надеюсь, тоже в добром здравии?
…
Я, собственно, вот по какому вопросу беспокою. У нас с августа месяца ведётся работа по феномену не то ясновидения, не то пророчества, помните? Привлёк я одного горе-фотографа, который оказался ближе всего к этому пророку. Идёт уже третий месяц, а мне вам докладывать абсолютно нечего. Право, мне даже неловко об этом говорить, но от факта фиаско не уйти. Надо отзывать, хватит переводить деньги налогоплательщиков.
…
Говорите, что рано? Что надо подождать хотя бы пару месяцев? Не знаю, не знаю… Ведь нет ни одного шанса, что что-либо изменится. Ведь тот странный мальчик, скорее всего, Болгарию уже покинул, в СССР же посещение других стран строго регламентируется. Приехал, провёл на курорте положенные две недели и свалил домой. Всё строго.
…
Тогда понятно. Пусть этот Фарб там сидит и ждёт. Йез, сэр! Я понял, это приказ.
Довольный собой Джеральд Макмиллан аккуратно положил трубку на рычаг телефона. — За такие успешные переговоры с начальством надо себя поощрить! — Он аккуратно извлёк из хьюмидора толстенную сигару, щёлкнул гильотинкой, разжёг её и с наслаждением втянул ароматный дым.
Болгарская политическая полиция славилась среди профессионалов плаща и кинжала. Заметив отличные результаты работы секретной службы, советские гебисты поручили болгарским коллегам весь южный фланг ОВД. Практически все агенты, вербуемые натовскими службами, были двойными или даже тройными. Не была исключением и Тереза Николова.
Терезе приглянулся её подопечный. Спокойный, немного рассеянный, слегка трусоватый, но умный, с буйной фантазией, Натан привлекал Терезу полётом творческой мысли.
Взаимная симпатия постепенно перешла в дружбу, скрашиваемую бурными постельными сценами. В этом деле Натан тоже оказался на уровне. Вот шпион из него был, как из Терезы балерина. Он в первую же ночь рассказал о русском «ясновидце», с которым познакомился в Новосибирске позапрошедшим летом и о пророчествах этого уникума. Тереза играла роль глуповатой болтушки, что помогало в её работе. То, что она любила заниматься любовью, тоже помогало в работе.
Сразу после получения сенсационной информации, Тереза сообщила все подробности по команде. Как она и ожидала, никаких действий после этого замечено не было. «Контрразведка замерла в ожидании», — отметила она про себя. Хотя ей было до смерти любопытно, что предпримут её начальники, она не проявляла беспокойства, продолжая активно общаться с Фарбом.
ГЛАВА 19. НАЧАЛАСЯ КАТАВАСИЯ ТАКАЯ
Двое суток в поезде пролетели незаметно. Зато в Москве пришлось проторчать целую неделю. Наши загранпаспорта оказались не готовы, поэтому ездили каждый день в МУВД со всей кипой документов. Заявления, анкеты, автобиографии, характеристики с места учёбы, приглашения, справки с места жительства, квитанции об уплате госпошлины, сопроводительные письма о передаче «Дела» из ОВИР в Управление КГБ, расписки получении загранпаспорта с прошлой поездки и, наконец, подписанные нами «Обязательства о соблюдении «Основных правил поведения советских граждан, выезжающих за границу».
Николай Иванович, как увидел толстую папку со всем этим «богатством», так и выдал: — Оковы человечества сделаны из бумаги…
Мы старались не мешать Морозовым и большую часть дня проводили в прогулках по столице. Хотя ноябрь не лучшее время для прогулок, но в музеях и магазинах было тепло и сухо.
Заходили к Цветке. Та была рада нашему появлению и устроила целый праздник в общаге на Ленинских горах, где жили иностранные студенты НГУ.
Праздник был замечательный, фестиваль молодёжи и студентов в миниатюре. Кого там только не было: кубинцы и вьетнамцы, сирийцы и алжирцы, мексиканцы и индусы. Болгар было, наверное, больше всех. Мы с Ленкой в тот вечер изрядно набрались и заночевали в комнате Цветки. Наша подружка хотела раскрутить нас на групповичок, но мы не поддались на подобные провокации. Мы же образцовая советская семья с высокими нравственными принципами. Так что ни-ни. Когда я слегка заплетающимся языком рассказывал нашей горячей подружке о моральном облике советского человека, то поглядывал краем глаза на жену. Ленке такая моя позиция так понравилась, что она чуть не изнасиловала меня прямо тут же.
— Я сначала думала, что мы сегодня устроим тут молодёжную оргию, — признавалась она мне на следующее утро. — Я уже мальчика присмотрела, чёрненького, с Кубы, наверное. А ты отказался. Я слушала, и мне так приятно было… Борька, я тебя люблю. Давай, ребёночка родим?
— Зайка, я тебя тоже люблю, но с ребёночком лучше повременить. Вот закончится эта болгарская эпопея, вернёмся домой, начнём снова учиться, работать… Вот тогда и о детишках можно думать. Время у нас ещё много. Всё успеем.
16 ноября в 14.44 наш поезд отправился с Киевского вокзала в направлении Украины, через 52 часа мы прибудем в Софию. Самолётом было бы гораздо быстрее, два часа и мы на месте, но с деньгами в этот раз у нас туго. Приходится экономить.
С двумя чемоданами и большим рюкзаком мы вываливаемся из вагона. Оглядевшись по сторонам, я замечаю спешащую нам на встречу женскую фигуру в плаще с поднятым воротником и больших в пол лица черных очках. Судя по походке, — это сама Мила Живкова. Вот и славно! Сейчас нам расскажут, куда идти, что делать, как жить дальше.
Ленка, заметив, что я улыбаюсь незнакомке, с интересом разглядывает фигуру, спешащую нам на встречу.
— Здравейте, мадам Живкова, — первым приветствую я и улыбаюсь во все тридцать два зуба — очень рад вас видеть! Мы забыли договориться, как будет протекать встреча, поэтому немного волновались. А вы лично нас встречаете, спасибо вам огромное! Знакомьтесь, Леночка.
— Здравствуйте, мальчики и девочки, очень рада знакомству! В Софии сегодня проливной дождь, поэтому я решила вас встретить. — Людмила стягивает свои огромные очки и стряхивает с них капли дождя, — жаль, но лично отвезти до вашего пристанища не могу. Меня тут как бы нет. Я — инкогнито. Я тоже рада нашей встрече. Сейчас выходите из вокзала берите такси и поезжайте вот по этому адресу. — Она протягивает мне небольшой листок.
— Квартал «Хладилника», ул. Банат, 16. — читаю я внятно. — Мила, но ведь у нас пока левов нет, чем за такси платить.
— В самом деле, я такая непрактичная. Извините. Вот вам десятка, хватит доехать, тут всего минут десять на машине. По приезду ждите меня у подъезда, я буду сразу за вами, провожу вас до квартиры. Ну, всё, идите. — Она снова водружает на нос свои нелепые очки.