Против течения (СИ) - Рогов Борис Григорьевич. Страница 23

— Для меня чашечка чаю надеюсь, найдётся? Тогда я к вам сейчас подтянусь, побеседую с этим юным дарованием. Заодно и отдохну чуток.

…

Я сидел в плановом отделе и болтал с тётками о школьной жизни. Они под конец рабочего дня устали возиться со своей цифирью и рады почесать языком на любую тему. А уж молодость вспоминать это все любят. Мне выдали чашку чая и домашние печенюшки.

Внезапно открывается дверь и на пороге возникает высокий представительный мужик в сером костюме, синем галстуке и почему-то в темных очках. Живое подвижное лицо выглядит рассерженным. Седая волнистая шевелюра встрёпана, как после драки. Кажется, что сейчас начнут метать громы и молнии.

— Так, девушки-красавицы, что это вы тут сидите, чаи гоняете? До конца рабочего дня ещё сорок минут. Сейчас всех квартальной лишу за нарушение производственной дисциплины. Быстро разошлись по рабочим местам. А это что за добрый молодец? — это он уже говорит, глядя на меня.

Вадькина мама, это она договорилась о встрече, встаёт и представляет меня директору.

— Вот, Глеб Алексеевич, тот самый Боря Рогов из 82 школы. Будущая звезда советской журналистики.

— Здравствуйте, Глеб Алексеевич, Татьяна Викторовна сообщила, что вы согласились на небольшое интервью… — я встаю и делаю шаг ему на встречу.

— Да-да-да, я помню, — он подходит ко мне и за локоть вытаскивает меня из кабинета. — Пойдём лучше ко мне, не будем мешать.

С этими словами он толкает дверь в приемную и мимо секретарши, у которой от удивления отпала челюсть, мы движемся в директорский. Кабинет самый обычный — обшивка буковым шпоном свободных стен, портреты Ленина и Брежнева в маршальской форме, стеллаж с книгами и сувенирами за директорским креслом, потертый ковёр на полу. Центральное место в кабинете занимает массивный стол, тоже заваленный какими-то чертежами, папками и бумагами. Главное украшение — сувенирная модель СУ-24, стоящая на этом столе. К главному приставлен стол попроще, но украшенный горшком с декабристом [60]. Декабрист, оправдывая своё название, выдал массу розовых мелких цветочков.

— Ну, Борис, садись. Ты как будешь работать — на микрофон записывать, или ручкой?

— Мы же школьная газета, нам по статусу микрофона не положено, поэтому ручками буду. — Отшучиваюсь я в ответ. Глеб Алексеевич, можно начинать?

— Давай, только быстро, а то у меня ещё сегодня куча дел. Через неделю год заканчивается, надо о результатах отчитываться, а проблем столько, что ни за две недели, ни за два года не решить. Тут еще делегатом на Съезд Партии назначили. Это большая честь, но совсем времени не остаётся.

— Хорошо. Тогда я постараюсь задать всего три вопроса и пожелания ваши для учеников нашей школы. Итак, как вы стали директором такого важного завода, как наш Чкаловский?

— Это простой вопрос. Я всего-навсего оказался в нужное время в нужном месте, на глазах важных людей. А так как постоянно лезу с инициативой, то был ими замечен и назначен. Давай следующий.

— Как вы учились в школе?

— Как сказать, даже не знаю. По-разному. Помню, что с малых лет хотел строить самолеты, а остальное мне было совершенно не интересно. Наверное, поэтому по математике и другим точным наукам на «отлично», а остальные предметы как получится. Может быть, это и не правильно, но в моём случае дало нужный результат.

— Как мы с вами быстро с вопросами разделываемся. Последний из заготовленных мной вопросов. Что делает вас счастливым.

— Ну, ты Борь придумал, это самый, сложный вопрос. Пожалуй, я отвечу одной мудрой притчей. Знаешь, что такое притча?

— Это что-то типа анекдота? — кошу я под дурачка.

— Что-то типа, ага. Так вот, притча такая:

Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.

— Что слепить тебе? — спросил Бог.

— Слепи мне счастье, — попросил человек.

Ничего не ответил бог, и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины…

— Ладно, Борис, пора закругляться, спасибо, что дал мне отдохнуть от трудов праведных, но делу время, а потехе только час.

— Подождите, Глеб Алексеевич, а пожелать нам чего-нибудь на пороге взрослой жизни?

Вот это — пожалуйста! Желаю вам всем молодым людям на пороге вашей взрослой жизни побольше трудностей и терний, только через них можно достичь звезд. А теперь, марш отсюда, чтобы я тебя через минуту здесь не видел. Вот станешь настоящей акулой пера, тогда милости прошу, может, вспомним это интервью.

Здорово получилось! За таким материалом все газеты в очередь встанут! Конечно, надо будет сесть и доработать. Про завод написать, про людей, что там работают. Про дворец Чкалова. Как же жалко, что в это полупещерное время нет Интернета. Как не хватает доступа к информации.

…

Декабрь пронесся как один миг. В этот раз я живу куда более интересной и динамичной жизнью. В школе выходит настенный дайджест с регулярной сменой информации, фотографий и рисунков. Опубликованы статьи в «Молодости Сибири», «Вечернем Новосибирске», «Учительской газете». Даже из «Комсомолки» пришло письмо с просьбой, прислать интервью с делегатом Съезда КПСС Ванагом Г.А. Даже первые деньги получил с этого поля. Целых 18 рублей и 20 копеек! Это «Молодёжка» расщедрилась и за интервью с директором школы. Такими темпами у меня к лету портфолио соберется вполне солидное, не стыдно будет приёмной комиссии показать.

С моей подачи на «Точмаше» раскручивается совершенно необычный музыкальный клуб, слава о котором уже разлетелась по всему городу. В новом году наверняка появятся «конкуренты» и на других заводах, и в институтах, и при Дворцах культуры. У нас конечно и техника, и специалисты, и поддержка райкома, но кто его знает, как все это дальше будет развиваться.

В отличие от прежнего варианта, в этот раз мне удалось к НГ заработать почти 300 рублей, по нынешним временам это бешеные деньги.

А вот школьные дела у меня обстоят не очень. Просто гигантская нехватка времени. Ада ни на какие поблажки не идёт, поэтому алгебру мне удалось вытянуть только на четверку. Спиридоновна пятерку за физику тоже ставить не хочет, говорит, что я задачи плохо решаю, с Химозой та же история. По остальным предметам пятёрки. Это наряду с «достижениями» остальными моими одноклассников не позволило нашему 10А попасть на первое место. В Москву едут наши вечные соперники — «бэшки» — по этому поводу в классе упаднические настроения, никто даже о совместном праздновании Нового Года речи не ведёт. Самое смешное, что учиться лучше при этом стали все. Даже Колян Валиев, которому вроде бы всё по барабану, и то по физике и химии четверки получил.

Зато хор с «Бомбардировщиками» занял первое место. Мы и сами получили огромное удовольствие от такого пения.

А вот со своей главной целью пока видимых подвижек нет. Ну, да, оно и понятно, путь нетривиальной мысли сложен и тернист. Вряд ли эта мысль сможет в ближайшие год-два обрести хоть какую-то опору даже на уровне района. Для распространения этой идеи поездка в Москву может дать мне очень не плохие шансы.

ГЛАВА 15. СИГНАЛ, ГУДОК, И СТУК КОЛЁС

6.00 утра третьего января я на площади Гарина-Михайловского. Посадку еще не объявляли, но народ с чемоданами уже кучкуется в зале ожидания.

Не прошло и десяти минут, как из репродукторов раздался каркающий женский голос: «На первый путь прибыл фирменный поезд № 25, следующий по маршруту Новосибирск — Москва. Просим отъезжающих занять места в вагонах. Отправление поезда через 20 минут». Ещё несколько минут томительного ожидания, и под звуки «Славянки» [61] начинается моё первое самостоятельное в этой жизни путешествие. Все быстрее и быстрее пробегают мимо привокзальные строения, семафоры, товарняки, стоящие на сортировке.

…

— Ту-дук — тук — тук, ту-дук — тук — тук, — ритмично стучат колёса на стыках рельсов. Холодная черта зари только начинает сдвигать тяжёлое одеяло зимней ночи. Только что проехали Пермь. Стою в коридорчике перед туалетом и жду, когда проводница его откроет, чтобы навести утренний марафет [62]. За окном проплывают заснеженная долина Камы. Чудна Кама при тихой зимней погоде. Редкая птица долетит. Холодно потому что. Зато в вагоне жарко, как в бане. Окна забиты наглухо, топят проводники, не жалея угля. Вот и мается вагонный люд. Только здесь и в тамбуре можно немного глотнуть морозного кислорода. Тамбур, как обычно оккупируют курильщики табака, поэтому находится там нормальному человеку невозможно. Все места в нашем плацкартном вагоне заняты распаренными попутчиками. Те, что едут давно, уже разделись практически до исподнего, а вошедшие в Перми пока еще не согрелись и суетятся в свитерах и валенках.