Против течения (СИ) - Рогов Борис Григорьевич. Страница 55

Мы с Тришиным усаживаемся на кухне. Он достаёт початую бутылку коньяка. Молча, наливает мне и себе. Залпом опрокидывает в себя, замирает на пару секунд и наконец, резко выдыхает.

— Ну, как тебе Галя такой фокус? — он постепенно успокаивается, может всё и утрясётся. — Новогодний подарочек, нечего сказать…

Я молчу, совершенно не понятно, как в такой ситуации вести себя родителям. Как-то всё не так, не правильно всё как-то. Впрочем, если смотреть с практической стороны, то лучше дома на диване, чем в подъезде, или ещё где-нибудь.

Ещё через пять минут появляются молодые. Всё-таки это Борис. Радует, что не сосед сверху, видела я как-то его с Ленкой. Отвратительный тип… Дочь спокойна просто на удивление. Я поражаюсь её умению держать фасон. Молодец девочка!

Разговор на кухне длился не долго. Ленка сказала, что они любят друг друга, что поженятся. Но не сейчас, а после того, как Борис институт закончит, чтобы детей рожать уже в семейном статусе.

Семёныч с этим категорически не согласился. Заявил, что раз сексом занимаются, то должны и брак регистрировать. Не по-людски, мол. Люди должны в браке… То да сё… Похоже, что деревенское детство у него так в голове и сидит. Тяжёлое было детство с чугунными игрушками и деревянными конфетами…

— А вдруг ты, Лена, забеременеешь, вот и будет у ребёнка нормальный отец.

Решили, что родители Борины приду к нам в гости на следующий день, вернее уже сегодня, вечером. Надо же с будущими родственниками знакомиться. Вот тогда и обсудим всё в деталях.

— А теперь, дорогие мамочка и папочка, отпустите нас погулять, а то что-то мы утомились в квартире… сидеть. С прошлого года на улицу не выходили, — Ленка заканчивает разговор.

— Только недолго гуляйте, а то сегодня пьяных на улице много, — заботливо ворчит Семёныч.

— Они сегодня не страшные, праздник же…

Из коридора слышен шёпот молодых:

— Тебе придётся на мне жениться. Отец с тебя живого не слезет.

— Почему бы и нет, я не против. Но признайся, это был главный сюрприз?

— Как ты мог такое подумать, я что, похожа на самоубийцу? — возмущается Леночка и шуршит «чебурашкой». Еще секунда и раздается хлопок двери.

Мы с Сашей сидим на кухне и тихо разговариваем. Не сказать, чтобы нас сильно удивило поведение дочери. В глубине души, зная страстную натуру дочки, мы готовы к чему-то такому, но отдавать замуж в 18 лет, в наши планы не входило.

— Саша, может ты, всё-таки переменишь своё решение? Да, это конечно с их стороны было глупо, по-детски, хотя, что в таких вещах по-детски? Но понять их можно. Ленке уже пару лет назад надо было мужика и детей рожать. Организм такой и ничего тут не поделать. А Борька пацан еще, ему намекнули, он и не отказался. А ты бы отказался?

Тришин почувствовал в последнем вопросе супруги опасный для себя намёк, поэтому сделал вид, что вопрос был риторический.

— Галя, но так ведь тоже нельзя! До брака не должны молодые люди вступать… У нас в деревне ворота таким девкам дёгтем мазали, позорили всячески.

— Так это в деревне, при царе-горохе. Сейчас, если ты сам никому не расскажешь, то никто и не узнает. Вот и надо сделать из этого маленькую семейную тайну. Борис нашей дочери совсем не пара, и молод совсем, и перспектив никаких. Я думаю, со свадьбой-женитьбой ты погорячился. Ты знаешь такого художника — Александра Беляева?

— Конечно, знаю, талантливый молодой мастер. Одно время со мной работал. Он тут причём?

— Вот этот молодой талантливый и был у нашей девочки первым мужчиной. В прошлый Новый год он её затащил к себе в мастерскую и там соблазнил. Как мне Ленка рассказывала, сыграл на её любопытстве.

В волнении Тришин снова достаёт коньяк. Наливает себе стопку и залпом проглатывает. На мгновение замирает и продолжает снова:

— Вот ведь паскуда какая, этот Беляев! Теперь понятно, почему он всё время так странно улыбается, когда мы с ним в Союзе пересекаемся. Я с ним поговорю…

— Остынь! О чём ты будешь с ним говорить? О том, что твоя дочь — шлюха? Мне тоже коньяка налей, что один то пьёшь? И мандаринку достань, там в холодильнике…

— Галя, как ты можешь так о родной дочери! Перестань, пожалуйста, мне очень неприятно это слышать. Даже если это правда. А Беляеву я морду начищу, чтобы девок не портил. Ей же тогда только 17 было…

Супруги сидят устало за кухонным столом. Свист закипевшего чайника возвращает их к действительности. Я достаю чайные чашки и пирожные.

— Давай сейчас еще чаю с коньячком, и спать пойдём. Утро вечера веселее.

— Нет, давай всё-таки дождёмся нашей доченьки и сообщим ей об изменившихся планах. Ты, наверное, права, рано Ленке ещё замуж.

ГЛАВА 18. ТЕРРОРИЗМ ПО-МОСКОВСКИ

Праздничный денёк в Москве выдался солнечным. Николай Иванович вместе с супругой встречал новый 1977 год у дочери в Медведково. Праздник прошёл по-семейному спокойно. Костя тоже приехал из Белорусии. Демонстрировал семейству свою новую девушку. На это глава клана не мог не пошутить: — в Новый год с новой девушкой! Девушка сначала хотела обидеться, но поняла, что пока не по статусу и смеялась вместе со всеми. Внучёк тоже радовался, пытался уже что-то говорить, правда, пока не внятно, но для своих полутора лет нормально.

«Старикам» выдали внука, и это были самые приятные моменты нынешнего праздника. Славик вёл себя прекрасно, всем улыбался, много щебетал по-младенчески, распространяя вокруг себя сплошное умиление.

— Хорошие у нас ребятишки растут, — садясь за кухонный стол, поделился старый полковник своим настроением.

— Да, просто душа радуется, на них глядя, — отвечает в тон ему жена, — ты есть хочешь? Может разогреть что-нибудь. Мне тут Наташка целую кастрюлю всякой снеди нагруз… Кажется, телефон звенит. Возьми трубку, наверное, кто-то поздравить нас хочет. Я пока ужином займусь.

Пришлось полковнику отложить на время стопочку беленькой и топать к аппарату.

Звонок был из Сибири от Бориса Рогова. Он напомнил ветерану о трагических событиях ближайших дней, про которые когда-то писал в памятной записке. Николай Иванович уже успел позабыть о странной записке, которой, что греха таить, он не придал никакого значения.

… У вас будет время, чтобы подумать и, может быть, как-то изменить ход событий. Вы моё послание, случайно, не потеряли?

— Обижаешь, Борис, я ещё не настолько стар, чтобы терять и выбрасывать важные документы. Вот только, что я смогу сделать?

Борис на всякий случай всё-таки рассказывает о страшных событиях зимы наступившего года. Начинает со взрыва в поезде метро.

— Первое, 8 января в 17.33 в вагоне метро между станциями «Измайловская» и «Первомайская» произойдёт взрыв бомбы. Семеро человек погибнет, одиннадцать будет покалечено. Второе, в этот же день, в 18.05 в продуктовом магазине № 15 на ул. Дзержинского в торговом зале тоже произойдёт взрыв, к счастью без погибших, но раненные будут. Третье, у продмага № 5 в урне будет еще один взрыв, тоже будут только раненые.

— Да, я помню, помню! Но ты точно не шутишь? Смотри, пацан, так шутить нельзя!

— Николай Иванович, не кладите трубку, пожалуйста! Поверьте, это правда. Только, если надумаете, действуйте осторожно.

— Что тут осторожничать? В КГБ позвоню и пусть те, кому положено этим и занимаются. Ты и сам мог бы туда позвонить.

— Тут всё не так просто. Если я сам позвоню, мне никто не поверит, а душевные беседы в органах обеспечат. Кроме того, есть большие подозрения, что взрывы — игры наших доблестных спецслужб.

— Ты как скажешь что-нибудь, так хоть стой, хоть падай… КГБ то это зачем?

— У КГБ мотивы были, есть и будут. После Хельсинского совещания в СССР резко активизировались диссиденты всякие и прочие наймиты. Действуют в рамках хельсинских договорённостей. Вот если их на терроризме поймать, то получится совсем другое дело. Можно будет по психушкам рассовать…