Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны - Гоудж Элизабет. Страница 25

– Спасибо, – ответила Мария, с недоумением глядя на нее, потому что не видела никаких признаков жилья.

– Сюда, – сказала Эстелла, обогнула камень и исчезла.

Еще более удивленная, Мария тоже обошла вокруг камня, и позади него обнаружила дверь в холме, совершенно спрятанную рябиной, нависавшей над ней. Эстелла уже стояла на пороге, гостеприимно распахнув дверь и улыбаясь так, будто это была обыкновенная дверь в обыкновенном доме.

– Входи, – сказала она. – Это задняя дверь. Я боюсь, что в прихожей темновато. Дай мне руку, и я закрою дверь.

Когда дверь захлопнулась, стало совершенно темно, но Мария не почувствовала страха, ее рука была в теплой сильной ладони Эстеллы. Они прошли по узкому коридору, потом Эстелла повернула ручку и открыла дверь, и чудный зеленоватый свет залил их. Марии всегда казалось, что именно такой свет бывает над морем.

– Моя гостиная, – сказала Эстелла.

Это была большая пещера с окнами как в обычной комнате. В восточноой стене было два окна, а в западной – одно, частый оконный переплет в виде ромбов уходил глубоко в камень. Снаружи они были прикрыты зеленым занавесом папоротника и плюща, и Мария поняла, что случайный прохожий даже не догадается, что тут есть окна. Дверь, в которую они вошли, была в северной стене, а рядом с ней шла каменная лестница, такая крутая и узкая, что была больше похожа на стремянку, чем на лестницу. Она была пристроена к стене и вела в верхнюю комнату. В южной стене была другая дверь, рядом с которой висел колокольчик. На крючке рядом с колокольчиком висел длинный черный плащ с капюшоном, а с другой стороны от двери был камин с весело играющим в нем пламенем, перед камином спала белая киска. В комнате был буфет, стол и стулья из дуба, а вдобавок к ним на южной стене висела полка с фарфоровым сервизом в цветочек и ярко сверкающими медными кастрюльками и сковородками. Бледно-розовые занавески с рисунком из ярко-розовых розочек висели на окнах, а каменный пол покрывал пестрый тряпичный коврик. На подоконниках и на столе теснились горшки с розовой геранью, а пучки трав свисали с потолочных балок. Все было просто и чисто, как у Старого Пастора, хотя комната по размеру была в три раза больше. Мария догадалась, что и там, и тут хозяйничает Эстелла. Она восхитилась ее вкусом в расстановке мебели и отделке, но не ее пристрастием к розовому цвету. По мнению Марии в комнате было слишком много розового. Она предпочитала цветовую гамму гостиной в усадьбе.

– Как забавно жить в пещере, – воскликнула она, с восхищением оглядываясь кругом.

– Немножко розовенького и пещеру превратит в уютный дом, – сказала Эстелла. – Мне нравится розовый цвет. Теперь пойдем наверх, дорогая, посмотришь, где мы спим.

– Мы? – про себя подумала Мария, поднимаясь вслед за прекрасной хозяйкой наверх. Так Эстелла замужем? Ничто не напоминало о мужчине в доме, нигде не стояли грубые башмаки, а на полу не виднелись кучки пепла из трубки. Он, должно быть, очень скромный муж.

Каменные ступени привели в очаровательную спальню Эстеллы. И здесь заросшие папоротником окна выходили на запад и на восток, но занавески на этот раз были с рисунком из розовых вьюнков. Кровать Эстеллы стояла у южной стены. Полог был из такого же ситца в розовый вьюнок, а на кровати было прекрасное лоскутное покрывало, где в цветовой гамме тоже преобладало розовое. Мебель казалась очень старой. У кровати был шкаф для одежды и дубовый комод, почерневший от времени, над которым висело зеркало. Зеркало было не стеклянное, а из полированного серебра, а сверху его раму украшала фигурка лошади, несущейся галопом.

– Это зеркало было сделано сотни лет тому назад, тогда зеркала еще не делали из стекла, – сказала Эстелла, заметив, какой удивленный взгляд Мария бросила на зеркало. – Вместо этого их делали из полированного металла. – Она нежно улыбнулась. – Зато какое в нем отражение! Посмотрись в зеркало и ты увидишь, что ты в нем лучше, чем есть на самом деле.

Мария с бьющимся сердцем подошла и взглянула в зеркало. Что за хорошенькое личико смотрело на нее! Веснушки, казалось, куда-то исчезли, волосы из рыжих стали серебристо-золотыми. А вокруг головы виднелось нежное лунное сияние.

– Но это не я в зеркале, – прошептала она.

– Конечно, – мягко сказала Эстелла, беря ее за руку. – Но не бойся. – Она нежно отвернула лицо Марии от зеркала. – А эти ступеньки ведут в его комнату.

У двери к стене лепилась еще одна похожая на стремянку лестница, еще круче и уже первой, и Мария подумала, что надо быть уж очень маленьким и ловким, чтобы взобраться по ней. Должно быть, у Эстеллы муж из эльфов, если он такой маленький и так уверенно стоит на ногах. Ей не терпелось посмотреть, на что похожа его комната, но только Эстелла двинулась к лестнице, как раздался звон колокольчика.

– Это Дигвид возвращается, – сказала Эстелла и побежала вниз в гостиную, Мария вынуждена была последовать за ней, ибо хорошо воспитанные люди в чужом доме не входят без разрешения в комнаты. Кроме того, ей было совершенно непонятно, как связан звон колокольчика с возвращением Дигвида.

Когда она спустилась в гостиную, колокольчик на южной стене еще слегка подрагивал, а Эстелла, накинув длинный черный плащ с капюшоном, отпирала дверь. – Пойдем, дитя, – сказала она Марии. – Дигвид захватит тебя с собой в усадьбу, и ты побережешь свои ножки, они наверно уже устали.

Мария последовала за ней в темный сырой туннель, который освещался только светом, падавшим из гостиной. Они повернули направо и оказались перед огромными дубовыми воротами, заложенными на манер засова большим стволом дерева.

Теперь Мария догадалась, где они, это был тот самый туннель, через который они ехали в тот первый вечер, когда прибыли в усадьбу. А та туманная фигура, которую она видела, была Эстелла в черном плаще, открывающая, ^как и теперь, ворота. Одной рукой накинув капюшон, чтобы спрятать лицо, она отодвигала ствол. Она была очень сильной, хоть и маленькой, сильной, как фея.

Огромные ворота открылись, и в них въехал Дигвид в двуколке, запряженной Дарби.

– Я один, мэм, – сказал он Эстелле, и та откинула с лица капюшон.

– Остановись и посади молодую леди, – велела она, и он остановился, и широко улыбнувшись Марии, ждал, пока Эстелла закроет огромные ворота. Сделав это, она помогла Марии взобраться в двуколку и усесться позади Дигвида. Она стояла рядом с двуколкой, серьезно глядя на Марию, а зеленоватый снет из открытой двери за ее спиной делал ее лицо странно неземным.

– Мария, – сказала она, – не говори сэру Бенджамину, что ты видела меня. Понимаешь, он не знает, что я живу здесь. Старый Пастор знает, вся деревня знает, что я – привратница Лунной Усадьбы, а сэр Бенджамин не знает.

Мария, которая все это время не переставала изумляться и сдерживать свое любопытство, и на эту поразительную новость просто кивнула, и у нее вырвался только один вопрос.

– Если он не знает, что вы привратница, то кем он вас считает?

– Раньше привратницей была одна старушка, – ответила Эстелла. – Она когда-то жила в усадьбе, но она задавала столько вопросов, что Мармадьюк Алли рассвирепел и нагрубил ей, и она не могла больше оставаться там, и сэр Бенджамин сделал ее привратницей, чтобы у нее был свой уютный дом. Но она поссорилась и с ним, боюсь, что она была настолько же сварлива, насколько любопытна, и она не разговаривала с ним и не позволяла ему переступать порог ее дома. Потом она умерла, и я заняла ее место. Но сэр Бенджамин не знает, что она умерла, и не знает, что я заняла ее место. И из-за плаща, который я ношу, и из-за того, что она тоже была маленького роста, он, глядя на меня, думает, что видит старую Эльспет. Я знаю, что могу тебе доверять, Мария. Я знаю, ты сохранишь мою тайну, как и вся деревня.

– Вы можете мне доверять, – сказала Мария, высунулась из двуколки, поцеловалась с Эстеллой, и они с Дигвидом проехали через туннель и въехали в теплую тихую красоту парка.

С той самой первой ночи Мария не ездила этим путем, и ей было очень интересно. При дневном свете он оказался совсем другим, но лужайки между деревьями все равно сохраняли таинственность, и ее бы не удивило, если бы она снова увидела маленькую белую лошадку, скачущую галопом по поляне. Но на этот раз она ничего не увидела, и перестав оглядываться, решила побеседовать с Дигвидом, потому что он был очень доволен поездкой на ярмарку и мечтал рассказать ей об этом. Он купил новую лопату и косу, десять новых мышеловок, бутылочку микстуры от кашля для самого себя, поросенка, канарейку в клетке, огромную мясную кость, коробку бисквитов, пучок редиски, бумажный кулек, полный леденцов, и другой, полный засахаренных орешков, тресковую голову и большой пакет табаку. Это было довольно шумное путешествие, потому что поросенок визжал, канарейка пела на самых верхних нотах, мышеловки гремели и стукались друг о дружку при каждом ухабе на дороге, а тресковая голова пахла так, что ее нельзя было не заметить. Но несмотря на тресковую голову, Мария наслаждалась путешествием, потому что Дигвид был добр и общителен и очень ей понравился.