Граница вечности - Фоллетт Кен. Страница 104

— Нужна работа? Твоя мать миллионерша, верно? — уклонился он от прямого ответа.

— Отец отказался давать мне деньги на карманные расходы.

— Почему?

— Потому что я плохо учусь. Так что у меня ни шиша в кармане. Я хочу немного заработать, чтобы вечером немного развлечься.

В третий раз Ленни ответил вопросом:

— Я что — биржа труда?

— Дай мне попробовать. Вот увидишь, я смогу продавать духи.

Ленни повернулся к покупательнице.

— У вас прекрасный вкус, мадам. «Ярдли» — это духи высочайшего класса на рынке. Флакончик, что у вас в руках, всего три шиллинга, а я заплатил за него два шиллинга шесть пенсов парню, который украл его, то есть поставил мне.

Женщина хихикнула и купила духи.

— Я не могу платить тебе жалованье, — сказал Ленни Дейву. — Но я сделаю вот что: дам тебе десять процентов от того, что ты выручишь.

— Договорились, — согласился Дейв и встал с Ленни за прилавок.

— Держи деньги в кармане, а мы рассчитаемся позже. — Ленни дал ему фунт мелочью для сдачи.

Дейв взял флакон «Ярдли», помедлил, улыбнулся проходившей женщине и сказал:

— Духи высочайшего класса на рынке.

Женщина ответила улыбкой и пошла дальше.

Он продолжал свои попытки, подражая Ленни, и через несколько минут продал флакон «Джой» фирмы «Пату» за два шиллинга шесть пенсов. Вскоре он выучил все приманки Ленни. «Только женщине с таким тонким вкусом, как у вас, дано оценить эти духи». «Купите эти духи, если у вас есть тот, кому вы действительно хотите понравиться». Приманка, от которой они отказались: «Правительство запретило эти духи, потому что они слишком сексуальны».

Толпа реагировала весело и всегда была готова посмеяться. Люди одевались сообразно событию — «выходу в свет». Дейв узнал кучу новых жаргонных слов для обозначения денег: шестипенсовик называли «тильбюри», пять шиллингов — долларом, купюру в десять шиллингов — полубриджами.

Время проходило быстро. Официантка из кафе поблизости принесла два толстых сэндвича из белого хлеба с жареным беконом и кетчупом. Лопни заплатил ей и дал один сэндвич Дейву, который удивился, что уже время обеда. Карманы джинсов-дудочек отяжелели от монет, и он вспомнил, что десять процентов денег его. В разгар дня он заметил, что на улицах почти нет народа, и Ленни объяснил, что люди пошли на футбольный матч.

К концу дня деловая активность пошла на убыль. Дейви прикинул, что сумма денег в его кармане может быть порядка пяти фунтов, в таком случае он заработал десять шиллингов, что составляло его нормальное довольствие от отца, и он мог пойти в «Джамп Клаб».

В пять часов Ленни начал разбирать палатку, и Дейв помогал сложить непроданный товар в картонные коробки, потом они всё погрузили в желтый фургон Ленни «бедфорд».

Когда они сосчитали деньги, оказалось, что он выручил более девяти фунтов. Ленни дал ему фунт, немного больше, чем договорные десять процентов, «потому что ты помогал мне упаковаться». Дейв был в восторге: он заработал в два раза больше, чем должен был дать ему отец в это утро. Он был бы рад делать это каждую субботу, подумал он, особенно если бы ему не пришлось выслушивать нотации отца.

Они пошли в ближайший паб и взяли по пинте пива.

— Ты немного играешь на гитаре, не так ли? — спросил Ленни, когда они сели за неубранный стол с полной пепельницей.

— Да.

— Какой у тебя инструмент?

— «Эко». Это дешевая копия «Гибсона».

— Электрическая?

— С наполовину полым корпусом.

Ленни слегка растерялся: видимо, он не очень разбирался в гитарах.

— Ты можешь подключить ее к розетке? Я вот о чем.

— Да, а что?

— В группу мне нужен ритм-гитарист.

Это было потрясающе. Дейв не помышлял попасть в группу, но эта идея сразу увлекла его.

— Я не знал, что у тебя есть группа, — сказал он.

— «Гвардейцы». Я играю на пианино и исполняю большую часть песен.

— А музыка какая?

— Только рок-н-ролл.

— Ты хочешь сказать…

— Элвис, Чак Берри, Джон Кэш… То есть все лучшее.

Дейву несложно было исполнять трехаккордные песни.

— А как насчет «Битлз»? — Их аккорды были более сложными.

— Кого? — спросил Ленни.

— Это новая группа. Они бесподобны.

— Никогда не слышал о них.

— Ну, в общем, я могу играть на ритм-гитаре старые рок-песни.

Ленни немного обиделся, услышав эту фразу, и сказал:

— Так ты придешь к нам на прослушивание?

— Я бы очень хотел.

Ленни посмотрел на часы.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы съездить за гитарой?

— Полчаса туда и полчаса обратно.

— Приходи в Олдгейтский рабочий клуб. Мы будем устанавливать инструменты. Мы прослушаем тебя перед началом выступления. У тебя есть усилитель?

— Небольшой.

— Будет достаточно.

Дейв вошел в метро. От успеха в роли продавца и выпитого пива у него кружилась голова. В поезде он выкурил сигарету, радуясь победе над отцом. Он представил, как он небрежно скажет Линде Робертсон: «Я играю на гитаре в рок-группе». Это не может не произвести на нее впечатление.

Он добрался до дома и вошел через заднюю дверь. Ему удалось незамеченным родителями проскользнуть в свою комнату. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы положить гитару в футляр и взять усилитель.

Он уже хотел выйти из комнаты, как вошла его сестра Иви, одетая для субботнего вечера. На ней была короткая юбка и высокие сапоги. Она сделала себе прическу с начесом «улей» и сильно накрасила глаза по последней моде. Выглядела она старше своих семнадцати лет.

— Куда ты собралась? — спросил ее Дейв.

— На вечеринку. Там должен быть Хэнк Ремингтон.

Ремингтон, ведущий певец группы «Кордс», разделял некоторые взгляды Иви и говорил об этом в интервью.

— Ты поднял шум сегодня, — сказала Иви. Она не обвиняла его: она всегда становилась на его сторону в спорах с родителями, и он отвечал ей тем же.

— С чего ты взяла?

— Отец очень огорчен.

— Огорчен? — Дейв не знал, как понимать это. Отец мог быть сердитым, разочарованным, строгим, властным, деспотичным, и он знал, как реагировать. Но огорченным?

— Почему?

— Как я поняла, вы с ним повздорили.

— Он отказался давать мне карманные деньги, потому что я завалил все экзамены.

— И что ты сделал?

— Ничего. Я вышел. Возможно, хлопнув дверью.

— Где ты был весь день?

— Работал в рыночной палатке Ленни Эйвери и заработал фунт.

— Молодец. Куда ты намыливаешься сейчас со своей гитарой?

— У Ленни есть рок-группа. Он хочет, чтобы я играл на ритм-гитаре. — Это было преувеличением. Дейв еще не устроился на работу.

— Желаю успеха!

— Надеюсь, ты не скажешь матери и отцу, где я был.

— Только если ты меня попросишь.

— Мне все равно. — Дейв направился к двери, а потом остановился. — Он огорчен?

— Да.

Дейв пожал плечами и ушел из дома, никем не замеченный.

Он с предвкушением ожидал прослушивания. Он часто пел с сестрой и играл на гитаре, но в группе с барабанщиком — никогда. Он надеялся, что не подкачает, — с ритм-гитарой не должно быть сложностей.

Сидя в вагоне метро, он мыслями возвращался к разговору с отцом. Он очень удивился, узнав от сестры, что мог огорчить папу. Говорят, отцов трудно чем-нибудь пронять, но, как он теперь понял, это неверное представление. Ему надо бы изменить эту точку зрения. Он больше не может только возмущаться и обижаться. Ведь страдал не только он. Отец обидел его, но и он обидел отца, они оба виноваты. Конечно, негодовать приятнее, чем чувствовать себя виноватым.

Он разыскал Олдгейтский рабочий клуб и вошел туда с гитарой и усилителем. Интерьер отличался простотой, неоновые лампы отбрасывали резкий свет на пластиковые столы и трубчатые стулья, поставленные рядами, что вызывало ассоциации с фабричной столовой, а не с залом для рок-н-ролла. «Гвардейцы» на сцене настраивали инструменты. Ленни сидел за пианино, Лу — за барабанами, Баз — с бас-гитарой, а Джеффри — с ведущей гитарой. Перед Джеффри был микрофон, так что он, вероятно, тоже пел. Все трое были старше Дейва — лет по двадцать с лишним, и его испугало, что они гораздо лучшие музыканты, чем он. Вдруг ему показалось, что не так-то просто держать ритм.