Граница вечности - Фоллетт Кен. Страница 209
И Камерон будет ее частью.
Часть седьмая
ПЛЕНКА
1972–1974 годы
Глава сорок шестая
Джеки Джейкс поджарила цыпленка, приготовила сладкий картофель, отварила зеленые листья капусты и испекла кукурузные лепешки.
— К чертям диету, — сказала Мария Саммерс и начала жадно есть.
Ей нравилась такая пища. Джордж ел умеренно: немного цыпленка с зеленью и ничего мучного. У него всегда был изысканный вкус.
Было воскресенье. Мария приходила в дом Джейксов, словно она была членом семьи. Это началось четыре года назад, после того как Мария помогла Джорджу устроиться на работу в «Фосетт Рению». Тогда на День благодарения он пригласил Марию в дом матери на традиционный обед с индейкой, чтобы подбодрить их всех после крушения их надежд в результате победы Никсона на выборах. Мария скучала по своей семье, жившей в Чикаго, и была признательна Джорджу. Она любила присущее Джеки сочетание доброты и решительности, и Джеки, как казалось, тоже полюбила ее. С тех пор Мария приходила к ним каждые два месяца.
После ужина они сидели в гостиной. Когда Джордж вышел из комнаты, Джеки сказала:
— Тебя что-то гложет, детка. Что у тебя на душе?
Мария вздохнула. Джеки была наблюдательна.
— Мне нужно принять трудное решение, — призналась Мария.
— Любовное или по работе?
— По работе. Вы знаете, сначала казалось, что президент Никсон не будет так уж плох, как мы все боялись. Он сделал для чернокожих больше, чем кто-либо ожидал. — Она начала загибать пальцы. — Во-первых, он заставил строительные профсоюзы принимать на работу в их отрасли больше чернокожих. Профсоюзы упорно боролись с ним, но он настоял на своем. Во-вторых, он помог бизнесу чернокожего меньшинства. За три года их доля в правительственных контрактах возросла с восьми миллионов долларов до двухсот сорока двух миллионов. В-третьих, он ликвидировал сегрегацию в школах. Законы об этом существовали, но Никсон претворил их в жизнь. К тому времени, когда истечет первый президентский срок Никсона, количество школ, в которых учатся только дети чернокожих родителей, на Юге будет составлять менее 10 процентов, притом что раньше их было 68 процентов.
— Хорошо, ты меня убедила. Так в чем же проблема?
— Администрация также делает совершенно неправильные, вещи — я имею в виду криминальные. Президент поступает так, словно закон на него не распространяется.
— Поверь, дорогая, все преступники так думают.
— Но мы, должностные лица, должны быть осмотрительными. Молчание — составная часть нашего служебного кодекса. Мы не нападаем на политиков, даже когда мы не согласны с тем, что они делают.
— Хм. Конфликт двух моральных принципов. Твой долг перед боссом не вяжется с твоим долгом перед страной.
— Я могла бы просто уйти с работы. Вероятно, я могла бы зарабатывать больше вне правительственного учреждения. Но Никсон и его люди будут продолжать свое дело, как мафиози. И я не хочу работать в частном секторе. Я хочу сделать Америку лучшим обществом, особенно для чернокожих. Я посвятила свою жизнь этому. Почему я должна бросать это только потому, что Никсон — плут.
— Многие правительственные чиновники общаются с прессой. Я все время читаю, из каких «источников» журналисты получают информацию.
— Мы потрясены, что Никсона и Агню привели в Белый дом обещания закона и порядка. Вопиющее лицемерие всего этого озлобляет нас.
— Значит, ты должна решить, стоит ли устроить утечку информации для прессы.
— В общем, я думаю об этом.
— Если так, то, пожалуйста, будь осторожна, — с тревогой в голосе сказала Джеки.
Мария и Джордж пошли с Джеки на вечернюю службу в Вефильской евангелической церкви, а потом Джордж отвез Марию домой. У него все еще был темно-синий «мерседес» с откидным верхом, который он купил, когда впервые приехал в Вашингтон.
— Почти все детали этой машины пришлось заменять, — сказал он. — Стоило мне уйму денег.
— Тогда хорошо, что ты зарабатываешь уйму денег в «Фосетт Реншо».
— Да уж.
— Джордж, у меня к тебе есть серьезный разговор, — неожиданно сказала она.
— Я слушаю.
Она немного помолчала. Сейчас или никогда.
— В прошлом месяце антитрестовские расследования, проводившиеся министерством юстиции в отношении трех отдельных корпораций, были прекращены по прямому указанию Белого дома.
— По какой причине?
— Не сообщалось. Но все эти корпорации были основными поставщиками финансовых средств на предвыборную кампанию Никсона в 1968 году, и, как ожидается, они будут финансировать кампанию по переизбранию его на второй строк в нынешнем году.
— Но это грубо искажает ход правосудия. Это преступление.
— Правильно. Я знала, что Никсон лгун, но я не подозревала, что он отъявленный плут. В это трудно поверить, я знаю.
— Почему ты говоришь мне об этом?
— Я хочу сообщить об этом в прессу.
— Мария, это опасно.
— Я готова рискнуть. Но я буду очень-очень осторожна.
— Правильно.
— Ты знаешь каких-нибудь журналистов?
— Конечно. Ну, начнем с Ли Монтгомери.
Мария улыбнулась
— Я ходила к нему на свидание несколько раз.
— Я догадывался. Ты знакомила меня с ним.
— Значит, он тоже знает об отношениях между тобой и мной. Если ты подбросишь ему кое-какую информацию, он непременно будет строить предположения об источнике, и я буду первой, о ком он подумает.
— Ты права, идея не из лучших. А как насчет Джаспера Мюррея?
— Заведующего вашингтонским бюро программы «Сегодня»? Идеальный вариант. Откуда ты его знаешь?
— Я познакомился с ним несколько лет назад, когда он еще учился на факультете журналистики и приставал к Верине, чтобы она организовала для него интервью с Мартином Лютером Кингом. Потом, полгода назад, он подбирался ко мне на пресс-конференции одного из моих клиентов. По воле случая он оказался в мотеле в Мемфисе и разговаривал с Вериной, когда стреляли в доктора Кинга. Они оба были свидетелями этого. Он интересовался у меня, как она сейчас живет. Я был вынужден сказать, что не имею представления. Похоже, она запала ему в душу.
— Как и большинству мужчин.
— И мне в том числе.
— Ты можешь встретиться с Мюрреем? — Мария боялась, что Джордж откажется из нежелания быть замешанным в этом деле. — Ты можешь рассказать ему о том, что я тебе сказала?
— Ты хочешь, чтобы я был чем-то вроде передаточного звена для тебя. Между тобой и Джаспером не будет прямого контакта.
— Да.
— Почти как в кино о Джеймсе Бонде.
— Ты сделаешь это? — Она задержала дыхание.
Он улыбнулся и сказал:
— Конечно.
* * *
Президент Никсон был зол как черт.
Он стоял позади большего двухтумбового письменного стола в Овальном кабинете с золотистыми портьерами по обеим сторонам широкого окна. Он сгорбился, опустив голову и сдвинув густые брови. На его скуластом лице выступала синева от бороды, которую ему никогда не удавалось начисто сбрить. Выступающая вперед нижняя губа придавала лицу характерное пренебрежительное выражение, близкое к тому, чтобы показаться жалостью к самому себе.
— Мне начхать, как это будет сделано, — сказал он глубоким, глухим скрипучим голосом. — Сделайте все необходимое, чтобы прекратить эти утечки и дальнейшие несанкционированные разоблачения.
Камерон Дьюар и его босс Джон Эрлихман стояли и слушали. Камерон был высок ростом в своего отца и деда, но Эрлихман был еще выше. Эрлихман числился помощником президента по внутриполитическим вопросам. Это скромное название его должности вводило в заблуждение: на самом деле он был ближайшим советником Никсона.
Камерон знал, почему президент сердится. Они все смотрели передачу «Сегодня» накануне вечером. Джаспер Мюррей направил объектив своей назойливой камеры на тех, кто оказывает финансовую поддержку Никсону. Он утверждал, что Никсон остановил антитрестовское расследование в отношении трех крупных корпораций, которые делали солидные пожертвования на проведение его предвыборной кампании.