Призрачный престол (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич. Страница 22

Возможно, местный бургомистр — бывший солдат и не растратил прежних навыков… Однако та голая девица во вчерашнем кромлехе тоже сражалась слишком хорошо для жены мельника, или кем она, по словам Гарета, являлась.

«А я сам как-то очень ловко разобрался с тем чудищем. Я и раньше был неплохим бойцом, но с подобными монстрами дел отродясь не имел. Они у нас просто не водятся. Но я дрался так, будто на завтрак и ужин подобных разделываю», мелькнула неприятная, непрошенная мысль. Гледерик постарался ее отогнать.

— Это нечисть, — сказал он. – Как те ожившие покойники, с которыми вы боролись в последние месяцы. Только теперь ими сделались все ваши горожане и сослуживцы. Сочувствую, капитан. Прыгаем по седлам, как только Крейтон закончит с заклятием.

— Просто так я их не оставлю, – упрямо ответил Колдер, избегая смотреть в глаза. — Я служил здесь пять лет, и не намерен драпать с поджатым хвостом. Может, их еще можно как-то спасти. Мы должны понять, что с ними сделали, и доложить магам в Карлайле. Алед! — опять крикнул он, обращаясь к бургомистру. – Не чуди! Давай поговорим нормально!

Взвизгнула стрела, покидая тетиву. Стрелял один из солдат, шедший рядом с бургомистром Аледом Корнаном — и целился при этом в капитана Колдера, собственного командира. Гледерик едва сумел понять, что произошло затем. Тело действовало быстрее, чем он сам, не спрашивая разрешений у разума, проскальзывая в ускользающие щели мгновений.

Гледерик перебросил заряженный уже арбалет в левую руку. Меч вырвался из ножен – вылетел сам, едва только ладонь до него дотронулась. Клинок двигался быстрее стрелы, летевшей навстречу назначенной лучником цели. Секунды замедлились и растянулись, зрение сделалось невозможно, непривычно, немыслимо четким. Дэрри сумел заметить, как вороненое древко, рассекая воздух, приближается к вскинувшему щит Остину Колдеру. Гледерик двинулся наперерез стреле — как во сне, подчиняясь чутью. И оказался на ее пути быстрее, чем мог бы представить.

Правый сапог оторвался от земли, затем левый. Клинок свистнул, раздирая пустоту, и упал точно по выбранной траектории, не отклонившись от нее ни на волос. Обломки стрелы, перерубленной пополам, полетели прямо под ноги. Один из них Гледерик отпихнул сапогом. Не успев опустить меча, Дэрри немедленно вскинул арбалет, нажал на спусковой крючок, практически даже не целясь. Выпущенный болт вонзился лучнику в горло.

Он так и не понял, куда делось мертвое тело. Сопровождавший бургомистра стрелок завалился, начал опрокидываться на спину -- и пропал. Ни трупа, ни раненого, совсем ничего. Растаял, растворился среди ночной хмари, подобно старым недобрым знакомым, набросившимся вчера на Гарета. Сразу двое солдат капитана Колдера потрясенно выругались.

Значит, все-таки нечисть. Предсказуемо, но все равно неприятно.

– Да вы сами колдун, – выдохнул Колдер. – Или лучший боец из всех, мне известных. Благодарю, сударь, за спасенную жизнь.

– Пустяки, мы же товарищи. И никакой я не колдун, просто много тренируюсь по утрам. – Вопреки небрежным словам, Дэрри едва сдерживал оторопь. «Откуда это во мне? Я бы не смог раньше разрубить стрелу на лету. Ни за что бы не смог – на такое лишь редкие умельцы способны». Отгоняя сомнения, он сам обратился к напиравшей толпе: – Эй, господа! Деремся мы все не хуже, чем лично я стреляю, а еще с нами ошивается настоящий волшебник. И вот-вот обрушит на вас свою магию. Возвращались бы в теплые постельки, подобру-поздорову!

Толпа приблизилась, оказалась в нескольких десятков шагов. Гледерик уже мог в подробностях различить бесстрастные, лишенные выражения лица. Так движется человек во сне, больной лунатизмом – или же полностью лишившийся воли под воздействием неких колдовских чар. Дэрри невольно поежился. В его собственном мире почти не осталось магии – так, лишь жалкие обрывки былого. Выйдя из тумана на нежданный зов, он будто очутился в рассказанной у камина сказке.

Он вновь, практически машинально, занялся перезарядкой.

– Бросьте оружие! – неожиданно сказал Алед Корнан. Голос у него оказался зычный и хорошо поставленный, но несколько хрипловатый. Точно бывший военный – наверняка не один год драл перед строем глотку. – Сдайтесь нам. Именем короля!

– Какого именно короля? – Дэрри ухмыльнулся. – Я слышал, тут правят регенты.

– Дунстана Третьего, законного владыки Карлайла и всего светлого Регеда! Оставьте попытки к сопротивлению, господа, и тогда вам сохранят жизнь.

Он говорил без выражения, уверенно, спокойно и сухо. Поднятый клинок продолжал смотреть на Гледерика с Колдером и даже не дрожал. Жители Акарсайда, захваченные неведомой силой, оказались еще ближе, начали окружать кольцом. За спиной нервно хрипели кони, пытались совладать с ними солдаты. Скорее бы Гарет начал шевелиться – пока не перекрыли дорогу на мост.

– Дунстан три года лежит в могиле, – сказал Колдер. – Алед, что ты несешь?

Подчиняясь все тем же инстинктам, выработанным за долгие годы военных походы, Дэрри спрятал меч в ножны, развернулся, хватая коня под уздцы, и вскочил в седло. Закинул в раскрытую седельную сумку арбалет, крепко схватил за поводья. Его вдруг затопила досада. Зачем вообще ждать, пока Гарет что-то им наколдует, и почему, положим на то, Гарет так долго молчит, словно вовсе уснул? Почему они смотрят на врага и ничего не пытаются сделать?

«Проклятье, да нас всех словно зачаровали – стоим и ворон ртом ловим, вот-вот эти скоты в оборот возьмут».

Дэрри посмотрел на Колдера – и обомлел. Капитан стоял, глядя на своих давешних товарищей и знакомых, сейчас с обнаженным оружием медленно сокращавшим расстояние между ними, и не шевелился. Его лицо разгладилось, почти утратило всякое напряжение, а вместе с ним и жизнь.

– Остин, уходим! Нет времени ждать, пока Крейтон очнется!

Капитан дернулся, словно приходя в себя, освобождаясь от нахлынувшего на него наваждения. Гледерик, свесившись из седла, стукнул его кулаком по плечу – так, чтобы точно дошло. Колдер, хищно ощерившись, перехватил кисть, начало было выворачивать – и сразу же отпустил. В глазах, что секунду назад показались Гледерику столь же непроницаемо стеклянными, как у бургомистра Корнана, вновь загорелся разум.

– По коням! – заорал капитан. – Отступаем за реку, к Королевским воротам!

Солдаты, до того неподвижно наблюдавшие за происходящим, вздрогнули, принялись поворачивать лошадей, подчиняясь окрику командира. Сам капитан закинул щит за спину, а меч – в ножны, и, последовав примеру Гледерика, оседлал своего жеребца. Стоило ему это сделать – как жители Акарсайда, до того шедшие к ним неторопливо и неспешно, разом, словно получили одним им слышную команду, перешли на стремительный бег. Запели, прочертив в воздухе косые линии, выпущенные лучниками на ходу стрелы.

Гледерик едва успел прижаться к конскому крупу. Сразу две стрелы провизжали над его головой, одна даже слегка взъерошила волосы. Он успел заметить, как несколько солдат Колдера, убитые или раненые, упали на землю, а затем обезумевшая лошадь понесла, и Дэрри с немалым трудом сумел с ней совладать. Он обернулся, увидел, что Гарет оказался рядом. Лошадь под ним тоже рванулась в панике, инстинктивно уходя от преследования.

Сам юный лорд Крейтон застыл в седле зажмурившись, все еще находясь в неком подобии транса. Не шевелился, не поворачивал головы, не реагировал на воцарившийся хаос. Гледерик перехватил поводья его коня, потянул к себе, торопливо наматывая их на кулак. В голове в судорожной панике заметались мысли. С двумя конями сразу ему не совладать, особенно, если начнется драка. Бросить мальчишку и улепетывать? Не для того он спасал его в темном лесу. Ударить по щекам, разбудить? А что, если тот уже готов сотворить спасительное заклятие и осталось дождаться буквально последние пару секунд?

Еще один солдат Остина Колдера рухнул, пронзенный стрелой. Другого насадил на копье, вытаскивая из седла, подоспевший акарсайдский пехотинец. Раздался предсмертный булькающий всхрип, кровь в обилии заструилась по вороненому древку. Капитан Колдер, уже почти добравшийся до моста, с проклятием развернулся обратно, на выручку окруженным товарищам. Он размахнулся мечом, прорубаясь сквозь вставший перед ним неприятельский темный строй. Если, конечно, этих заколдованных невесть кем бедолаг можно было назвать неприятелями.