Призрачный престол (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич. Страница 42

– Вы неплохо осведомлены, – мать казалась удивленной. – Откуда?

– В армейских кругах много что знают, – бросил Колдер. – Хоть все и считают, что мы просто исполняем приказы, мы все равно разбираемся в государственных делах.

– Пусть так, – леди Элена быстро овладела собой. – В целом, вы правы, господин капитан. Дунстан Кольдинг в самом деле отличался изрядным честолюбием и жаждал власти. Еще больше власти его занимали секреты бессмертия, и в этом они легко нашли общий язык с Айданом. Многие поколения королевского дома занимались магией, а еще именно владыки Регеда, унаследовав их от своих родичей, королей Гвинедда, когда тот пал в войне с саксами, сохранили реликвии величайших друидов – меч Тейн, который Талиесину по легенде выковали темные альвы, провожая его на битву с Римом, чашу Фуахд, из которой пил, желая постигнуть грядущее, Мирддин, известный на континенте также как Мерлин, и флейту Клэг, чья музыка отворяет границы миров.

– Погодите, – сказал Дэрри. – Тот парень в черном дудел на флейте.

– Вы весьма наблюдательны, сэр Гледерик. Да. Наш противник неведомым мне образом завладел одной из реликвий королевского дома. Только одной, потому что две других сломаны, и боюсь признаться, это случилось во многом по нашей с отцом Гарета вине.

Леди Элена помолчала, собираясь с мыслями, а Гарет, слушавший ее во все уши, затаив дыхание, обратил внимание, насколько вокруг тихо. Путники и без того шли очень неспешно, поглощенные рассказом леди Крейтон, в коридоре же и вовсе царила пугающая тишина, столь же плотная, как та, что темным плащом упала недавно на лейсенский трактир. Смолкли даже капли воды, стучавшие до того по каменной кладке пола. Не исчезли, вовсе нет – будто завороженный, Гарет как раз проследил за тем, как одна весьма крупная капля, сорвавшись с потолка, шмякнулась ему под ноги совершенно беззвучно.

Гледерик молчал, не задавая больше издевательских вопросов и, по всей видимости, переваривая услышанное, и тогда леди Крейтон продолжила:

– В глубокой древности мир был совершенно другим – настежь открытым дующим извне ветрам. И волшебные создания, и порождения мрака свободно бродили по нашей земле, забредая из чуждых пределов. Дикая Охота мчалась по небу, подстерегая путника недоброй октябрьской ночью, тролли жили под мостами, требуя платы за проезд по ним, Дивный Народ веселился в своих зачарованных холмах, а мертвецы покидали могилы, если кто-то дерзкий тревожил их сон. Так продолжалось, пока однажды друиды не решили изменить порядок вещей, оставив землю владением одного человечества. Они собрались в кругу стоячих камней и использовали силы древних реликвий, трех, названных мной, и воздвигли границы миров, изгнав все сверхъестественное за пределы полей, ведомых человеку.

– Не больно-то у них это вышло, судя по тому, что мы видели, – пробурчал Дэрри.

– Напротив. Вышло у них весьма хорошо, и граница оставалась нерушимой больше тысячи лет – пока мы с Айданом и Андрасом все не испортили. Дунстан мечтал о бессмертии, о том, чтобы жить и властвовать вечно, не старея и не умирая. Он задумал стереть грань, отделяющую наш мир от страны мертвых, сделать человеческий мир частью безвременья, превратить всех живых в мертвых, а мертвых в живых, и обмануть таким образом отпущенный каждому смертному рок.

– Не уверен, что понимаю, – признался Гарет.

– А чего тут особенного понимать? – поинтересовался Дэрри. – Не спорю, леди Элена выражается несколько вычурно, но если по сути… Парень, похоже, не желал стареть. Сложно сделаться особенно старым, если ты уже вовсе умер, а если при этом, будучи мертвецом, ты имеешь вполне вещественное тело, то и проблемы никакой стоит. Живи хоть до скончания века, если, конечно, получится назвать это жизнью.

– Сэр Гледерик выражается простовато, но верно, – леди Элена, будь у нее человеческие губы, непременно поджала бы их в недовольной гримасе. – Именно такой ритуал Дунстан и вознамерился провести. Он собрал в королевском замке, воспользовавшись случаем, когда его отец находился со двором в летнем дворце, меня, Айдана и лорда Андраса Крейтона, своего приближенного чародея. Мы пытались провести задуманный им ритуал…

Она запнулась.

– Но что-то пошло не так? – подсказал Гледерик.

– Верно. Мы не ожидали, что в замок так невовремя возвратится принц Брейт. Они не слишком ладили с братом, в том числе и потому, что Брейт знал кое-что о вынашиваемых Дунстаном планах. Знал и не считал возможным одобрить, считая их опасным безумством. Мы уже приступили к заклятию – Дунстан, Андрас, Айдан и я. Извлекли из сокровищницы, усыпив слуг, чашу, клинок и флейту. Айдан играл на флейте, открывая ворота между мирами, Дунстан приготовил для чаши специальный отвар и отпил из него, Андрас держал клинок, готовый разрубить, когда понадобится, грань между жизнью и смертью… Я старалась им помогать, подпитывая всех троих своей колдовской силой и сплетая чары, которым меня научил кузен. Тогда-то в залу и ворвался принц Брейт со своими гвардейцами.

Гарету, внимательно слушавшему материнский рассказ, вдруг показалось, что он воочию видит все, о чем повествует леди Элена. Стены коридора внезапно задрожали и стали прозрачными, расходясь в стороны – они исчезали, разом делаясь невещественными. Ноги подогнулись, собственное тело показалось чужим и незнакомым, Гарет будто очутился в огромном полутемном зале, лишь отчасти освещенном пылавшим в камине пламенем.

Его окружали разом знакомые и незнакомые лица. Молодая темноволосая девушка в кожаной куртке, с саблей у пояса, столь похожая на леди Элену, как если бы та сбросила с плеч тяжесть прожитых лет, напряженно застыла, сложив на груди руки и накрепко зажмурив глаза. От нее ощутимо тянуло ежеминутно усиливавшимся холодом, будто бы отворили окно в холодную и стылую зимнюю ночь, впустив в хорошо натопленную комнату декабрьский ветер. Рядом с Эленой стоял черноволосый мужчина лет двадцати пяти, широкоплечий и статный, облаченный в черный костюм, препоясанный мечом и кинжалом. Айдан Бирн. Он играл на столь знакомой по лейсенскому трактиру флейте, выводя переливчатый и чарующий звук. Другой мужчина, тонкокостный, изящный, длинноволосый, одетый в светло-сиреневый дублет с пышным воротником, замер, держа возле губ простую медную чашу, покрытую светившимися в полумраке письменами, горевшими золотом и серебром. Принц Дунстан Кольдинг. От его губ шел слабый дымок, глаза горели странным маниакальным огнем.

Сам Гарет чувствовал себя совсем иначе, нежели обычно. Он стал крепче, сильнее, злее, видел мир вокруг гораздо более четко и ясно, и сжимал в руках длинный меч с позолоченной рукоятью, с большим рубином в основании клинка. Его снедало волнение, одолевал азарт. Вот-вот, сейчас, все получится, совсем скоро… Основы вселенной изменятся, преображаясь. Овладевший магией волшебников древности принц Дунстан сядет на трон, созидая нетленное царство, а он, Андрас Крейтон, чародей и потомок героев – сделается его правой рукой, советником и защитником.

Осталось совсем немного. Магия уже сдвинулась. Принимает потребную форму.

Нужно только приложить последнее решающее усилие, разломить грань, разрушить опостылевшую преграду – и они, все четверо, сделаются новыми хозяевами мира. Мог бы помыслить о таком отец, отправляя наследника на службу в столицу? Весьма недурные достижения для дворянина из глухой провинции, гордящегося отменной родословной, но совсем не богатого золотом и серебром. И эта заморская красавица, Элена Дойл… Андрас не сомневался, что она согласится на его предложение о браке. Они сообща работали над великой задачей, разве не закономерно, что их также свяжут иные узы, еще более крепкие, нежели узы товарищества?

Двухстворчатые двери распахнулись неожиданно, от мощного удара. Зазвенели кольчуги, застучали по голым камням окованные железом сапоги, сверкнули обнажаемые из ножен клинки. Впереди воинского отряда шагал мужчина, крепкий, черноволосый и со странно знакомым Гарету, вовсе не Андрасу Крейтону, лицом. Он держал в руках полуторный меч.