Господин моих ночей. Книга 2 (СИ) - Ардова Алиса. Страница 16

— Показывай, где ваша комната.

Развернулась и направилась вперед по коридору.

В принципе, я уже догадывалась, что нужно алхору. Не верила до конца, не представляла, как к этому относиться, но, несмотря на сомнения, опасения, растерянность, все-таки догадывалась. Слишком близкой, можно сказать, родной оказалась тьма этого высшего. И когда лорд, резко распахнув двери, отодвинул с пути вскочившую со стула Уну, шагнул к постели спящей мамы, замер, а потом хрипло выдохнул: «Ильми», я не испытала ни удивления, ни потрясения, впрочем, радости тоже не было. Лишь печаль и какая-то звенящая пустота внутри.

Тихо вышла, прислонилась к стене и закрыла глаза...

Эвераш нашел меня внизу, все за тем же столом у окна. Подошел, сел напротив, вгляделся в мое лицо. Молча. Я тоже молчала. Ни один из нас не спешил начинать разговор.

— Как зовут твою маму, Элис?

Лорд не выдержал первым.

— Гестина.

— Гестина... — повторил он медленно, словно пробовал на вкус мамино имя. — Ты очень похожа на нее. Те же глаза, волосы... Темное золото... Я ни у кого больше таких не встречал.

Я не ответила, и высший продолжил после неловкой паузы:

— Тебе известно, кто я?

— Да, вы Нед. Если, конечно, это ваше настоящее имя.

— Почти... Кронерд, — представился алхор и тут же оживленно добавил: — Значит, Иль... Она упоминала обо мне?

— Рассказала несколько дней назад, когда думала, что умирает. Я… Я всю жизнь считала своим отцом ли Норда.

Как ни сдерживалась, последние слова прозвучали невольным упреком, и я тут же отругала себя за то, что вообще об этом заговорила.

Да, Эвераш узнал маму, но это вовсе не значит, что он считает меня дочерью. Мама быстро вышла замуж, и по всем официальным бумагам я родилась через положенные девять месяцев после свадьбы. Высший вполне может решить, что я дочь герцога, тем более, и магии у меня нет. А если даже поверит, захочет ли разбираться? Признает или сделает вид, что не имеет ко мне никакого отношения? Зачем ему «бездарный» ребенок? У него, наверное, уже давно есть другие, правильные дети. И жена... Скорее всего, он вообще не рад, что маму встретил. По крайней мере, особого восторга что-то не заметно.

— Я уверен, что ты моя дочь, Элис, — Эвераш будто прочитал мои мысли. — Чувствую. С самого начала ощущал тебя как... свою. Не знаю, поймешь ли ты меня.

Отвела взгляд.

Пойму. Я тоже воспринимала его тьму, как что-то привычное. Но ему я не стала об этом говорить.

— Предположи я хоть на мгновение, что у нас с Ильми мог тогда родиться ребенок, сразу, как только увидел тебя, догадался бы, кто передо мной. Никаких доказательств бы не потребовалось — ни слов, ни артефакта. Но если тебе нужно подтверждение…

Он протянул руку раскрытой ладонью ко мне, и кулон на шее тут же чуть нагрелся, завибрировал.

— Что ты чувствуешь?

— Тепло... — произнесла сдавленно.

— Медальон отдал весь запас энергии и «заснул», поэтому я и не услышал его сразу. Но он по-прежнему откликается на мой зов, — удовлетворенно заключил Эвераш. — Ты не сумела бы надеть его, если не была бы моей. Нхоран подчиняется только тому, кому алхор его лично передал, или в ком течет его кровь.

Он осекся, а потом пробормотал зачарованно:

— Дочь... Моя дочь... До сих пор не могу прийди в себя...

— У меня нет магических способностей. Ни капли. Я самый обыкновенный человек... Пустышка... — Я облизала пересохшие от волнения губы. Как ни тяжело, но я должна это сказать. Лучше сейчас все выяснить, чем потом, поверив, разочароваться. — Вероятно, вы не захотите...

— Нет способностей? — прищурился Эвераш. — Я так не думаю...

— Меня проверяли. Храмовники в детстве. Потом фамильяры.

— Храмовники, значит? Благодарение Сахтару, они не всемогущи. А что касается фамильяров... — он весело усмехнулся. — Эти точно видят все, да не всегда откровенны. Поверь, никто не знает их лучше меня, они те еще затейники. И логика у фамильяров очень своеобразная, порой непонятная и, уж точно, не человеческая. Элис, — неожиданно поменял он тему. — Ты ведь меня видишь?

— Не очень ясно, но, да, вижу. Отдельные черты и особенно четко — глаза.

Эвераш удовлетворенно кивнул, словно получил еще одно подтверждение своим мыслям, но заговорил о другом.

— Мне нужно о многом рассказать тебе, Элис, объяснить... Надеюсь, ты поймешь... Вы с мамой поймете... Очень надеюсь... Но одно могу обещать твердо уже сейчас. Я нашел тебя и ни за что больше не потеряю. Не откажусь, что бы ни случилось. Ты...

Продолжить он не успел. Снаружи послышались крики, заполошно залаяла собака, и, выглянув в окно, я увидела возле крыльца Остара, а у его ног неподвижную фигурку, которую я приняла сначала за каменную глыбу.

Хвич...

Не заметила, как оказалась во дворе. Эвераш, наше неожиданное родство, слова, намеки, недослушанные оправдания — все это ждало столько лет и вполне может еще подождать. А вот горгул — точно нет.

Закрытые глаза, смятые крылья, сложенные на груди передние лапы, поджатые задние... Фамильяр лежал на боку, съежившись, словно пытаясь сжаться в серый каменный комок, и не подавал никаких признаков жизни. Даже не дышал.

Опустилась на колени, погладила свое верное чудище по голове.

— Хвич!

Горгул даже не дрогнул.

— Что с ним? — я подняла взгляд на стоявшего рядом алхора.

На объяснения не надеялась, вряд ли высший станет откровенничать со случайно встреченной сегодня варрийкой, но мне, как ни странно, все-таки ответили.

— Магическая кома. Перенапрягся, отдал все силы и часть жизненной энергии. Чтобы не погибнуть, впал в анабиоз, — высший замялся, подбирая понятное мне сравнение. — Такое состояние называют иногда «мнимой смертью».

— Смертью? — ухватилась я за знакомое слово. — Значит, он может и не прийти в себя?

— Сам горгул точно не очнется и, если вовремя не найти и не помочь, погибнет. Поэтому мы так настойчиво его искали. Но теперь все будет в порядке. Лорд Эвераш знает, что делать, справится и с комой, и с ее последствиями. Именно для этого он здесь. А потом связанный с фамильяром высший подключится. Мы не дадим ему уйти за грань, не волнуйтесь, Элис.

Мы не дадим... Эвераш справится... Айтон подключится... А мне остается послушно отойти в сторону и ждать, что получится, так? Нет уж. Это не их, а именно меня Хвич спасал, защищал. И я сделаю все, чтобы поддержать его…

«Ты кровь… Я охранять…» — мелькнул в памяти обрывок давнего разговора.

Хвич выполнил свою часть соглашения, и я исполню свою. Хотя, я и без всякого договора сделала бы то же самое.

— У вас есть нож? — снова взглянула на алхора.

— Нож?

— Ну да. Нож, кинжал... Что-нибудь острое.

— А зачем вам...

— Дай ей свой кинжал, Тар, — раздался за моей спиной голос Эвераша. Надо же, а я даже не заметила, что он успел к нам присоединиться.

Остар молча, без возражений и лишних вопросов, протянул мне оружие.

Нетерпеливо выхватила из его рук узкий короткий клинок и полоснула по ладони. От резкой боли на миг перехватило дыхание. Вдохнула... Выдохнула... Поднесла пальцы к губам горгула, щедро орошая их кровью, и позвала. Настойчиво. Отчаянно. Не вслух, нет, а про себя, беззвучно, как меня и учили.

— Хвич, миленький, очнись! Вернись ко мне. Пожалуйста.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом фамильяр шевельнулся, приоткрыл рот, и моей ладони неуверенно коснулся шершавый язык.

— Вкусно... — донеслось издалека тихим, срывающимся эхом. — Еще...

И я облегченно улыбнулась.

Некоторое время горгул жадно собирал стекающие с руки капли, потом лизнул рану, залечивая, и открыл глаза. На меня вопросительно уставились два пока еще немного мутных рубина.

— Жива... — удовлетворенно проворчал Хвич. — И Хозяина нашла. Хорошо.

Он разогнулся, неуклюже приподнялся, переступил с лапы на лапу, разминаясь. В разные стороны брызнула мелкая каменная крошка и я невольно закашлялась. Фамильяр заботливо помахал у меня перед носом крылом, то ли разгоняя пыль, то ли посыпая меня ею еще больше, и повернулся к Эверашу.