Господин моих ночей. Книга 2 (СИ) - Ардова Алиса. Страница 8

Уже опомнились.

— Фамильяр, смотрите, фамильяр, — пронесся над двором изумленный ропот, быстро сменившийся... лихорадочной радостью.

— Ловите...

— Герцог будет доволен...

— Храмовники... искали...

— Для опытов...

— Несите сеть...

— Где она?..

— Где эта демонова сеть?

Раздавалось то тут, то там

Виаст ускорился, подгоняя наш отряд, но мы все равно не успели. В воздухе мелькнула широкая сеть, сотканная из каких-то странных, сияющих нитей, и упала на Хвича, накрывая его с головы до ног.

Горгул рванулся раз... другой... третий... Взвыл протяжно и жалобно… Нити с каждым мгновением все сильнее впивались в его тело, раня, причиняя боль, ломая крылья.

— Хвич!..

Мой голос затерялся в шуме схватки, но, казалось, фамильяр все равно услышал. Поднялся… Ощетинился острыми зазубренными шипами… Красные глаза нестерпимо ярко полыхнули, и сеть повисла на каменных плечах рваными ошметками.

Горгулу удалось освободиться, но было видно, что это отняло у него много сил. Если у них есть вторая сеть...

— Скорее, — крикнул Виаст. Рванулся вперед, убирая с пути последних противников, и буквально впечатал нас троих в фамильярв. — Уходите...

— А вы?

— За нас не беспокойтесь... Выберемся.

Хвич рыкнул, и вокруг поплыл, заклубился серый туман, скрывая то, что происходит во дворе.

— Прощайте, Элис, — донеслось издалека слабым эхом.

Это было последнее, что я услышала, прежде, чем провалиться во тьму.

Глава 4

День сменялся ночью, потом наступал новый рассвет, а для него время как будто остановилось.

Утро...

Вечер...

Очередное утро...

С тех пор, как Элис исчезла из его жизни, в ней больше ничего не осталось, кроме тьмы, с которой ему с трудом удавалось справляться.

Хмурое лицо Сюфрэ с каждым днем становилось все более обеспокоенным и напряженным. Несмотря на все усилия целителя, прекрасную регенерацию высших и надежные, давно проверенные снадобья, лорд-протектор выздоравливал тяжело и недопустимо медленно.

Да, алхоры сильны, но не всемогущи. Ранить их сложно, но и такое — пусть очень редко — случалось. Иногда оказывалось, что у пострадавшего как раз в тот момент не было альтэ. В этом случае спасали специальные лекарства. Они поддерживали мага, облегчали его состояние, вливали столь необходимую энергию, а дальше тьма сама исцеляла избранника, вытаскивая его из небытия.

Сейчас же тьма отказывалась помогать. Это звучало дико, странно, неправдоподобно, но вместо того, чтобы мягко окутать раненного целебным коконом, подпитывая его силы, она больно жалила. Избегала контакта, отступала, яростно клубясь где-то на краю сознания. Словно наказывала своего носителя за что-то.

Хотя... Разве можно наказать сильнее, чем сделал это он сам? Собственноручно разорвал связь с той, которую больше всего на свете желал удержать возле себя Всеми допустимыми способами. На максимально долгий срок.

Он каждый день повторял себе, что так лучше для всех — и в первую очередь для нее самой. Но все мысленные доводы ему самому казались неубедительными отговорками.

Он отпустил ее... Прогнал... Потерял...

Это важно. Остальное — жалкие оправдания.

В последние дни пред расставанием они виделись очень редко, слишком много всего навалилось. Участившиеся нападения чистых, тревожные донесения о пропавших обозах, не вернувшиеся патрули… И наконец бой у южных ворот, когда выяснилось, что у храмовников появились новые амулеты, способные глушить магию. На высших они, слава Сахтару, почти не действовали.

Он справился. Отдал почти все силы, но справился. Правда под конец, когда он совсем выдохся, этот хыгов храмовник его все-таки достал. Но ничего… У него есть Лис. Его золотая найтири... альтэ. Вместе они укротят разбушевавшуюся тьму, как тогда, в их первый раз. Главное, чтобы она поскорее пришла.

Ждал он напрасно. Вместо Элис неожиданно появился Сол Чидлис. Заместитель Айтона, Тэйн, тоже оказался ранен, и крепость прислала Чидлиса, назначив его временно исполняющим обязанности лорда-протектора.

То, что произошло потом, воспринималось Айтоном сквозь зыбкое марево горячки, хмельной дурман лечебных снадобий и подступающее время от времени беспамятство.

Запись… Кольцо... Доказательства ее вины.

Он не верил. Не желал верить. За то время, что они провели вместе, он успел хорошо изучить Элис, чувствовал ее, как самого себя. Порой она что-то скрывала, умалчивала, лукавила и недоговаривала, но на предательство не пошла бы никогда.

Что-то не так... Во всем этот было что-то очень неправильное. Но Айтон не мог сейчас начать самостоятельное расследование, привлечь все доступные средства и силы. Хыг побери, он и лордом-протектором-то в данный момент не являлся.

А Чидлис упрямо настаивал на своем. Приводил свидетелей, разыскивал новые доказательства, требовал наказать, отдать под следствие, а главное — разорвать договор.

— Женщина, уличенная в заговоре против власти, не может оставаться альтэ лорда-протектора, олицетворяющего эту власть. Даже, если это всего лишь подозрения. Она обязана быть безупречна, — неотвязно твердил он. — Я уже не говорю о ее происхождении. Лорд-протектор не должен иметь ничего общего с дочерью ли Норда.

Ее происхождение.

Айтон подозревал, что именно в этом крылась причина настойчивости Чидлиса и его неприязни... почти ненависти к Элис. Тот малыш, которого выкрали и замучили по приказу герцога, был его младшим братом, и Сол буквально взбесился, когда узнал, кем приходится ли Норду новая альтэ Айтона.

Айт прекрасно знал о противостоянии между группами и группками в первом круге архов и хорошо представлял, что произойдет, если Сол раскрутит этот дело. Скандал объединит всех его недоброжелателей, а там эта шакалья стая устроит на него такую азартную охоту, что не спасут ни статус, ни доброжелательное отношение совета. Все перевесит железный аргумент — связь с дочерью первого врага Лагора, которая помогает этому самому врагу. А уж представить все как акт государственной измены, не составит особого труда.

Даже если, в итоге, ничего толком не докажут, совет предпочтет, для сохранения равновесия и собственного спокойствия, лишить его всех званий и запереть в родовом поместье. Без права покидать его часто и надолго. Что тогда станет с Элис и представлять не стоит.

Тьма неистовствовала, Чидлис давил, упорно добиваясь своего, и грозя привлечь дознавателей из крепости, где у него имелось немало сторонников. А в воспаленном мозгу крутился червячок сомнения, подогреваемый ревностью.

Элис не предавала, он уверен, но вот ли Парс... Проклятый щенок ли Парс, ее внезапно оживший жених... А, что, если он ей, действительно, дорог? Важнее, нужнее, ближе самого Айтона? Вдруг она не случайно отказалась продлевать договор и мечтает о встрече с суженым там, в родном имении, и счастливой совместной жизни?

При мысли об этом кулаки сжимались сами собой, а тьма начинала сочиться смертельным ядом. Но... Может, и правда, так будет лучше?

И Айтон решился.

Он отпустит ее, дав все, о чем они договаривались, и даже больше. Возьмет клятву с Чидлиса, поставив безопасность Элис условием своего согласия. Как бы то ни было, она его альтэ, и кроме него никто не вправе решать ее судьбу.

В Кайнасе Лис оставаться не стоит, он отправит ее в имение, все равно она собиралась туда возвращаться. Даст охрану, магов, пошлет с ней своего самого близкого доверенного человека. В тех местах сейчас спокойно, и чистые там давно не появляются — слишком близко от границы с Лагором. А он немного окрепнет, вернет себе должность, проведет собственное расследование и непременно докопается до истины.

Когда он увидел ее, уставшую, растерянную, несчастную, еле сдержался, чтобы не бросится навстречу. Закрылся тенями, чтобы она не поняла, как ему тяжело. И все, что он говорил тогда своей лисичке, не дав даже возможности оправдаться, предназначалось не ей, а Чидлису.