Маленькая хозяйка замка Шгрив (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С". Страница 2

Чёрная громоздкая карета с гербом герцога Эррола на дверце, запряжённая четвёркой лошадей и сопровождаемая эскортом из шести всадников в форме элитных наёмников, скрипя рессорами, въехала во двор усадьбы Эвендейлов, когда Аом уже клонился к закату. Сидящие на козлах кучер с помощником, с интересом поглядывали на прислугу, высыпавшую на крыльцо поприветствовать знатного гостя. Сам граф стоял чуть вперёди, держа за руку Юлию. Подскочивший лакей помог открыть дверцу кареты и подставил локоть, как того требовал этикет.

Несколько секунд ничего не происходило, и волнение, которое испытывала девушка, готово было обратиться в истерику. Если бы не отцовская тёплая ладонь!

Наконец, показалась рука, принявшая помощь слуги, и из кареты появился сам лорд Дункан, герцог Эррол.

Юлия не стесняясь, во все глаза смотрела на будущего мужа. Вероятно, в прошлом, это был высокий, красивый, русоволосый представитель высшей аристократии. Но теперь она видела чуть сгорбленного пожилого мужчину с орлиным носом и поразительно молодыми глазами. Если бы не морщины на лице, девушка дала ему не больше тридцати. Сейчас она затруднялась определить его возраст. По опущенным плечам и тяжёлой походке герцог сравнился бы с их конюхом, разменявшим седьмой десяток. Красив ли был лорд? Скорее да. Но красив той мужественной красотой, которой обладали люди с великолепными генами. Морщины не портили правильные черты лица, а лишь добавляли ему благородства. Карие глаза светились крохотными янтарными искорками.

Лия поймала себя на том, что ей нравится смотреть в них. Вот так прямо, не боясь. Да и вообще, первое впечатление от лорда осталось благоприятное.

Херевард, поняв, что дочь спокойна и даже заинтересована, заметно расслабился. Может, не все так страшно, как успела нарисовать себе его малышка в своих фантазиях?

Граф Эвендейл поклонился, но не так чтобы слишком учтиво - всё-таки он не какой-нибудь мещанин, а граф, пусть и с приличной дырой в кармане, и затем вежливо заговорил:

- Приветствую вас, герцог. Надеюсь, дорога была не слишком утомительной?

- Надейтесь, граф, - прошамкал гость, взглянув на Эвендейла так, что у того сердце едва не ушло в пятки. Живой, острый, просто режущий взгляд, мог сразить наповал кого угодно. Казалось, что невозможно спрятать от него ни одну мысль, а уж о фунтах, пенсах и пенни и речи быть не может. - Может, вы для начала всё-таки представите меня Вашей дочери?

В этот момент Юлия, опирающаяся на руку папеньки, была готова упасть, так вдруг ей сделалось страшно!

- Простите, - стушевался Херевард. - Юлия - это герцог Эррол, твой... жених и будущий муж. Герцог - это Юлия, Ваша невеста и будущая жена.

Девушка удивлённо воззрилась на отца, пытаясь понять, это что сейчас было? Граф, казалось, остался невозмутим, но дёргающийся глаз выдавал его состояние. Нервы. Юлия осторожно покосилась на прибывшего мужчину, чтобы понять, как сиятельный отреагирует на выпад родителя?

Сиятельному же было все равно, как пройдёт представление. Его больше интересовала сама хозяйка Эвендейла. И то, что он видел, было прекрасно! Стройная фигура, длинные ноги, высокая грудь, изящные пальцы рук, копна рыжих волос, зелёные глаза и лёгкий румянец. Девушка волнуется.

- Зубы смотреть будете? - наблюдая за герцогом и его плотоядным взглядом, Херевард не успел прикусить язык.

Юлии стало совсем плохо. Когда же закончится эта пытка? Отец становится неадекватен. Скорей, скорей к столу, там вино снимет напряжение и вернёт графу живость мыслей.

Ужин прошёл... траурно. Папенька чаще обычного прикладывался к графину красного Эорнского и пытался выяснить у герцога его родословную. Юлия долго смотрела на жареную птицу, украшенную зеленью и мочёными яблоками, но так и не притронулась к еде. Она вдруг поняла, что у отца не осталось почтовых голубей! Последний представитель этой славной породы сейчас будет пережёван, проглочен и даже не посмеет попроситься обратно!

Герцог ел медленно, добросовестно работая челюстями. Задумчивый взгляд его раз за разом возвращался к молодой леди. На вопросы отца лорд Дункан отвечал скупо и односложно, не желая развивать тему. В углу всхлипывала старая служанка, а с улицы доносилось нетерпеливое ржание лошадей, запряжённых в карету, готовую отправиться в обратную дорогу. Все уговоры остаться на ночь герцог отметал одним непреклонным «Нет».

Юлия долго висела на отце, беспощадно орошая его старенький сюртук слезами. Граф, отпустив эмоции, крепко прижимал к себе дочь и, что-то тихо шепча, вытирал о её макушку свои мокрые щёки и нос.

У открытой дверцы кареты герцог просматривал и передавал управляющему поместья копии брачного договора и другие бумаги по состоявшейся сделке, которые помогут Хереварду поднять дела поместья с колен и остаток жизни жить безбедно. Заверенные нотариусом документы о том, что усадьба Эвендейл находится под покровительством Дункана Эррола, позволяли осадить чересчур распоясавшихся родственников.

Когда карета, наконец, тронулась в путь, Юлия долго провожала взглядом удаляющиеся стены родного дома. Отца, стоящего на дороге, слуг, что-то кричащих ей на прощание, и сопливого мальчишку, сына горничной, бегущего вслед за каретой. Свистнул хлыст, и кони пустились в галоп. Вот и все. Леди Эвендейл осталась там, в старом поместье. А герцогиня Эррол ехала вперёд, навстречу своей судьбе. Сердце плакало, душа тревожно замерла в ожидании неизвестного. Герцог, сидящий напротив с закрытыми глазами, был спокоен и стар.

-Дорогая моя, Вы не замёрзли?

Дорога была длинной и тяжёлой. То ухабы, то ямы-канавы. Как обычно, ничего нового в этом сложном мире.

Хотелось заплакать, попросить расторгнуть этот нелепый и весьма скоропалительный брак. Ну, или просто выйти, сесть на траву, чтобы никто не сдвинул с места, и зареветь в голос от обиды. Но Юлия, конечно же, ничего подобного делать не стала. Ведь по статусу ей не положены рыдания и крики, если только мигрени да истерики в крайнем случае.

Девушка долго провожала взглядом родные места, дома, знакомые с детства, людей, чьи фигуры становились всё меньше и меньше, растворяясь в непроглядной тьме ночи, словно песчинки в чёрной воде, опускающиеся на самое дно. А они и есть те самые песчинки в море жизни, что бросает волной от одного берега к другому.

Лия покосилась на мужа, который прикрыл глаза и задремал, не обращая внимания на тряску. Вздохнула, прикрыла глаза по примеру герцога и из-под опущенных ресниц принялась изучать мужчину. Морщинистый, седоволосый, но глаза удивительно живые. Вот интересно, почему так? А какие глаза будут у неё в старости? А кожа? Нет, подобных складок на своём нежном личике Юлия вовсе не хотела и через тридцать лет. А потому прочь, прочь глупые мысли! Она постаралась уснуть, потряхиваемая каретной болтанкой.

Но дорога, она такая непредсказуемая! Ровно через полчаса монотонной езды, попавшийся под колесо кареты крупный камень заставил девицу подскочить и, не удержавшись, упасть в объятия мужа.

- Ой! - пискнула Лия, сообразив, что стоит на коленях перед супругом, причём приземлилась она аккурат между мужниными ногами, упираясь руками ему пах. Ощущение, что там, в паху, что-то растёт, было непривычным и таким противоестественным!

-Дорогая, - сдавленно прохрипел герцог, - понимаю, удержаться трудно и все-таки постарайтесь взяться за что-нибудь другое... Справа от вас из стенки торчит кожаная петля.

- Простите, - пролепетала девушка в ответ. И тут же прижала к груди ладони, которыми только что цеплялась за штаны мужа. Юлия потупилась, ощущая, как краска смущения заливает лицо. - Эта дорога ужасна, - попыталась оправдаться прелестная герцогиня в тот момент, когда сильные не по возрасту руки подняли её и усадили на мягкую скамью.

- На все нужна привычка, - многозначительно высказался Дункан Эррол, переводя взгляд с растерявшейся супруги на мелькающий за окном кареты пейзаж.

Дорога, в семь дней вымотала Юлию до синяков под глазами и чесотки по всему телу, а трактирная пища придорожным булыжником осела на дне желудка. Последний постоялый двор наградил герцогиню дискомфортом в кишечнике. И не её одну. Останавливаться путешественникам приходилось часто, и бегать быстро. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно, когда из распахнувшейся дверцы кареты, не дожидаясь помощи кучера, вываливался его светлость, а потом выпрыгивала герцогиня. И супруги, не сговариваясь, прыскали в разные стороны, благо край был богат на растительность выше предгорного можжевельника. Так что с широкого тракта были видны одни только сиятельные макушки.