Проклятие – миньон - Коростышевская Татьяна "фантазерка". Страница 9

– К вам посетитель, граф, – из спальни возвестила леди Сорента.

Я взвесила на ладони покореженный коко-де-мер и еще раз взглянула в зеркало. Длинный, до середины колена камзол в любом случае скрывал бы графское мужское достоинство, так что в подчеркивании оного смысла не было.

В спальне ждал меня лорд-шут.

– Как ты себя чувствуешь, Цветочек?

Волосы Мармадюка за прошедшие дни отросли и теперь топорщились на голове, как хохолок птицы.

– Преданным? – ответила я задумчиво. – Подвергнутым поруганию от некогда любимого учителя и преданным.

– Любимого?

– У вас, мой лорд, некая избирательная глухота? Одно слово из десяти проникает в вашу голову через уши?

– Нет уж, погоди, Шерези, – шут хитро глянул на леди Соренту, топтавшуюся у кровати, и улыбнулся, – ты сказал, любимого учителя. Из чего я могу сделать вывод, что приглашен побороться за твою преданность с самой королевой.

– Я еще сказал – «некогда», и именно это слово в моей фразе было главным, мой лорд.

– Ну что ж, – он вздохнул сокрушенно, – что сделано, то сделано. Должен принести тебе извинения и…

Из-под полы кафтана появился футляр, я замерла, предвкушая, как получу свою звезду.

– … преподнести тебе, мой любимый все еще, а не некогда, ученик, этот небольшой извинительный подарок.

Крышка футляра отщелкнулась, внутри лежала стрела. Я разочарованно фыркнула.

– После того как ты активировал сей артефакт своей кровью, – не замечая моего разочарования, продолжал Мармадюк, – я не смогу использовать его, такие вещи привязываются однажды и навсегда, по праву первой крови, как пугливая девственница к первому, кто…

На этом месте цветистого пассажа леди Сорента покинула спальню, прижимая к щекам ладони.

Я проводила ее взглядом.

– И теперь вы дарите мне негодную вещицу?

– Во-первых, не негодную, а бесполезную именно для меня. Она защитит тебя, Цветочек, будет тебе послушна и всегда будет доводить начатое до конца. Ты пожелал поразить де Краона, и она совершила это, перебив ему артерию, даже не будучи выпущенной из лука. А во-вторых, неблагодарный щенок, я согласен забыть, что ты вероломно похитил принадлежащую мне вещь, что будет моим вторым подарком.

Ох! Про воровство я как-то позабыла! Хотя Мармадюк-то прекрасно теперь знает, кто и при каких обстоятельствах мне ее подарил, не может не знать. Но раз его шутейшеству угодно продолжать притворяться, я не буду ему в этом препятствовать.

– Благодарю, мой лорд, – я поклонилась, сложив руки перед грудью.

Коко-де-мер мешал сомкнуть пальцы как полагается, но я очень старался. Или старалась… Или… Святые бубенцы, кажется, даже в мыслях я начала называть себя в мужском роде! Я теряю женское естество? Может, во время болезни я пропустила ночь, которую должна была провести без волшебного пояса? Может, владычица Нобу, покровительница вод и тьмы, теперь накажет меня за это?

Я тщательно пересчитала дни, мысленно загибая пальцы. Да нет, все в порядке, время терпит. Правда, место, где я смогу разоблачиться и провести ночь пред черным ликом своей феи-покровительницы, еще предстоит отыскать. Купальня для этих целей не подойдет. По слухам, весь двор и пристройки, где размещалась миньонская казарма, теперь заперты. Отрава там въелась в стены и в почву, и пройдет немало лет, прежде чем находиться на этой территории будет безопасно для человека.

Но о месте я подумаю потом. Сейчас есть другие дела.

– Где моя звезда, мой лорд?

Мармадюк посмотрел на меня удивленно:

– Какая звезда, Цветочек? Мы, кажется, еще не в таких с тобой отношениях, чтоб дарить тебе звезды.

– Ах, – отринув мысль, что фраза королевы прислышалась мне в бреду, я грозно сдвинула брови, – извинения я получил, к ним полагается адамантовая звезда. Также мне хотелось бы узнать, где находятся мои друзья, с тем чтоб немедленно с ними увидеться, а также я требую от вас…

Паж Дэни ван Сол, проскользнувший в спальню бесшумно, как марево, и протянувший лорду-шуту некий свернутый в трубочку документ, видимо, избавил меня своим появлением от выслушивания глумливых замечаний. Мармадюк пробежал строчки глазами, шумно втянул воздух, будто ощутив его недостаток, и молча зашагал к выходу. Уже от двери он обернулся и кисло велел ван Солу:

– Отведи графа в его покои.

Одновременно он взмахнул рукой, я пригнулась, но не смогла избежать столкновения с крошечной коробочкой, обтянутой лиловым атласом. Коробочка стукнула меня по лбу и откатилась, мягко упав на ковер.

– Святые бубенчики! – ругнулась я.

– Извини, – точно таким же раздраженным тоном ответил лорд-шут.

Он отвернулся, а я, доведенная до белого каления, запустила в его спину коко-де-мером, ну просто потому, что до сих пор держала в руках и мужское достоинство, и футляр со стрелой, а стрелу мне было жалко.

Мармадюк, ловкая бестия, перехватил орех в полете и покинул нас, даже не обернувшись на пороге. Старый фахан! Мерзавец! Осел! Козел! Попугай! Чтоб ты подавился!

– Вы готовы следовать за мной, граф? – спросил меня ван Сол, поднимая с пола коробочку и протягивая мне.

– Открой! – велела я. Руки дрожали, грудь вздымалась, а в висках проколачивала себе путь наружу стайка трудолюбивых дятлов.

На белой атласной подложке лежала подвеска. Когда я мечтала об адамантовой королевской звезде, она представлялась мне покрупнее и более лиловой. Ну, согласитесь, странно мечтать о фитюльке размером с ноготь большого пальца? Дэни моего разочарования не разделял. Он с таким благоговением уставился в коробочку, будто зрил там лекарство от всех болезней с камнем бессмертия до кучи.

– Где это подразумеваться носить? – спросила я, нарушая величие момента. – В волосах? На груди?

Я ринулась в гардеробную, отложила стрелу на призеркальную полочку и достала звезду, ограненный пятиконечный кристаллик в изящной серебристой оплетке. Работа ювелира была достойной, более чем достойной. В проволочное ушко над одним из лучей звезды было вдето нечто вроде колечка. Видимо, туда следовало пропустить кованую цепочку или нарядную ленту.

Я приложила кристалл к груди, на лиловом камзоле адамантовая звезда попросту терялась. Современная мода, предписывающая мужчинам украшать свои одежды, сыграла с нею злую шутку. Лучше всего адамант смотрелся у волос, у моих черно-пурпурных локонов, цветом которых я и моя матушка немало гордились.

Я поднесла награду к самым глазам. Колечко оказалось разъемным, достаточно было поддеть его ногтем, чтоб серебряное звено расщелкнулось.

– В Дювали обучают мужчин обращению с иглой? – спросила я почтительно дожидающегося ван Сола.

– Простите?

Мужчины! Ардерские тугодумы! Я сокрушенно вздохнула. Мои швейные принадлежности лежали здесь же, на полочке в гардеробной, на них я и указала:

– Дэни ван Сол, лорд Дювали, будьте любезны достать из этого свертка самую тонкую и длинную иглу, затем прокалить ее острие над огнем свечи, которую следует предварительно зажечь… Я не слишком быстро говорю, вы успеваете за ходом моей мысли?

Видимо, в наших отношениях с пажом что-то безвозвратно изменилось, он первым обратился сегодня ко мне на «вы», я решила последовать его примеру.

Дэни кивнул:

– Граф желает, чтоб я шил?

Я закатила глаза под лоб и опять вздохнула:

– Граф желает, чтоб вы прокололи ему мочку уха. Потому самостоятельно граф этого сделать не может, руки его дрожат вследствие болезни, и он опасается, что не получится приложить достаточно усилий.

– А над огнем держать зачем? – Ван Сол уже зажигал свечу.

Я пожала плечами. Моя фея, дарующая имена Илоретта, всегда настаивала, что это очень важно – предать сталь очистительному огню, прежде чем втыкать ее в живого человека.

– Если огня рядом не окажется, дщерь моя, – говорила она, сверкая алыми, похожими на огонь глазами, – воспользуйся магией хмельной воды, но тогда смочи в ней не только иглу или нож, но и края раны. Если бы графский лекарь, латавший потроха твоего батюшки после той памятной охоты, когда его распорол дикий вепрь, последовал моим наставлениям, нам не пришлось бы расставаться с графом так рано. А тебе не пришлось бы изображать из себя наследника и мужчину. И вообще, многое могло бы сложиться совсем по-другому.