Лучшие Парни (ЛП) - Вебер Мари. Страница 4

— Слабо поспорить на них? — говорит другой.

Я бросаю взгляд на Берилла. Одновременно с этим пекарь из ближайшей лавки рявкает на детей:

— Крысеныши, хватит бездельничать и слоняться туда-сюда! Я предупреждать вас больше не буду. Вы отпугиваете мне клиентов.

Берилл громко сглатывает, распрямляет грязные манжеты на рукавах и делает вид, будто не слышал как дети только что делали ставки на его скорую кончину.

— Мисс Теллур, наверное, мне стоит объяснить затруднительное положение, в которое вы меня только что поставили. Селени, то есть мисс Лейк, пожалуйста, извините меня за мою нынешнюю невразумительность, но я должен проинформировать вас, что ужасное положение вещей, которое сейчас имеет место быть, совсем не то, на что я надеялся, когда вы пригласили меня на такую инициативу. И, таким образом, я едва ли хочу говорить об этом, в страхе, что расстрою вашу хрупкую комплекцию.

— Замечательно. Тогда и не надо.

Селени вскидывает руку.

— Комплеция-момплекция. Кто-нибудь выкладывайте уже, пока я не придушила вас.

Только не перед Лютом. Я сверлю взглядом Берилла, чтобы он держал свой рот на замке. Девятнадцатилетнее лицо становится серьезным, но он стискивает губы и приподнимает узкий подбородок.

— Ладно. В таком случае, мисс Лейк. Тут ваша кузина… — его тон становится уверенней, как только он снова поправляет манжеты на рукавах и кивает на группу детишек с круглыми глазами, которые все еще наблюдают за нами возле пекарни. — Ваша кузина

только что взорвала тело.

— Что сделала? — Селени поворачивается ко мне.

— Да неужели? — шепчет Лют.

— Поначалу, я думал, что бедный парень был жив, — Берилл откидывает свои короткие пряди со лба, — что в свою очередь устрашающее зрелище. Советую не представлять себе это, чтобы не упасть в обморок.

— Учитывая запах, который исходит от вас двоих, я удивлен, что она до сих пор не упала, — Лют с усмешкой смотрит на меня, пока щека Селени внезапно начинает дергаться.

— От него хоть что-нибудь осталось? — Селени требовательно спрашивает. Я тихонько покашливаю в свое плечо.

Беррил поднимает палец, чтобы поправить помятый воротник.

— Не уверена, — я наконец-то признаю. — Там будто извержение было. Даже на стены попало.

— Как и на ваши лица, очевидно, — Селени смотрит вниз, будто до неё только что дошло, что на нашей одежде и коже действительно есть частички трупа. — О, Боже, — ее щека снова подергивается. — О, нет.

— В свою защиту могу сказать, что газы в животе могут накапливаться и…

Глаза Берилла чуть не выпадают из глазниц. — Газы, вы серьезно мисс

Теллур? Может, будете говорить тише?

Впрочем, в этом не было необходимости, потому что Селени начала заливаться таким пронзительным хохотом, что заставила наблюдавшую кучку детей глазеть еще сильнее. Даже несколько продавцов оборачиваются, чтобы посмотреть, пока их посетители колеблются между выбором покупок от кожаных ботинок до объедков.

— Мисс Лейк! — Берилл говорит это своим вторым устрашающим голосом, который он обычно использует для таких вещей как открытые локти, свободомыслие и каждый раз, когда я говорю о нижнем белье. — Я не вижу в этом ничего смешного, а так же в том, что наши лица в этой жидкости. Я непременно хочу пойти домой и принять ванну.

— О, Боже, Берилл! — Селини начинает отходить назад от повышающегося количества любопытных глаз, но внезапно доносится голос из магазина напротив нас.

— О, Селениии! А я всё думаю, ты или не ты!

Я замерла. Мне не нужно видеть владельца, чтобы узнать, кому он принадлежит. Она замужем за одного из владельцев бумажных магазинов в городе, к кому мой дядя привел меня на стажировку два лета назад. Дама протиснулась между двумя прилавками, держа в охапке свежие яйца.

— Твоя мать получила карты, которые она заказывала, дорогая? Наш посыльный отнес их в поместье.

Селени как всегда придает своему голосу оживленность:

— Да, миссис Холдер. Моя мама получила их этим утром, спасибо. Рада повидаться с вами!

— О, ну что ж, хорошо. Я бы хотела услышать, все ли ей понравилось. Если да, то возможно, она могла бы упомянуть об этом друзьям твоего отца в парламенте, — дама делает достаточно длинную паузу, что мне кажется она закончила свою речь, но я ловлю ее взгляд на себе и Люте. Я задерживаю дыхание, но ее действия не меняются, она только поправляет свою ношу в руках, будто предлагает, чтобы мы несли это вместо неё. Когда мы ей этого не предлагаем, она, очевидно, передумывает и отворачивается. Я позволяю себе расслабить плечи, но она останавливается, и что-то меняется в выражении её лица, пока женщина поворачивает назад в нашу сторону. Она делает шаг еще ближе, и мои легкие вонзаются мне в спину.

— Мисс Теллур, — резко говорит она. — Я еле узнала вас.

Она вглядывается в мои вещи, затем всецело на нас и нахмуривается. — Юная леди, не хотелось бы рассказывать родителям юного Винсента о том, как вы проводите свое время. Не думаю, что они бы это одобрили, — она надувает губы, будто хочет еще что-то добавить и верит, что этим она делает мне одолжение. Но вместо этого, к счастью, она крепче сжимает руки вокруг своих покупок и больше ничего не говорит. Просто разворачивается и уходит, оставляя меня сгорать от стыда внутри, что отражается на моем лице при упоминании Винсента и понимании какими следующими могли бы быть ее слова.

То, что молодая женщина, сидящая посреди рынка — это соответствующее поведение, то же касается и Селени, у нее есть перспективы. Но для меня? Это еще одно доказательство того, что я не смогла удержаться в ученицах магазина «изящных писем и рукописей» ее мужа. «Апатия неприемлема для женщины любой должности», — сказала она клиенту в моем присутствии за день до того, как меня выгнали.

Селени бросает на меня взгляд, в котором читается, что если бы это не раскрыло мой секрет — это никогда бы не считалось апатией. Эти слова и письма нарушали порядок в моей голове столько, сколько я себя помню, и чистка лотков на стеллажах с письмами день ото дня, только подогревало возможность случится неразберихе. Я путала договора слишком много раз и меня уволили спустя две недели.

— Неудивительно, что они с мужем так часто пьют, — тихо произносит Лют, старательно избегая моего взгляда.

Селени усмехается.

— Как я сказал, — прерывает Берилл. — Я бы хотел пойти домой и вымыться.

Селени кидает на него взгляд.

— Я не могу идти домой с такими туфлями — мама меня прибьет. К тому же в доме Рен нет столько воды, чтобы вымыть ее одежду и волосы, — она хватает меня и визжит. — И сегодня вечеринка! Маме не понравится, если мы опоздаем, особенно когда там члены парламента! Нам сейчас же нужно привести себя в порядок, Рен.

Я машу рукой в сторону пристани.

— Да все в порядке. Мы быстренько окунемся в море. Полностью одетыми, — добавляю я, когда вижу что Берилл становиться как помидор.

— Ведь миссис Холдер права в одном, — продолжает говорить Селени, будто я ничего не говорила. — Винсент не должен видеть тебя такой. Нам нужно сделать тебя презентабельной.

— Винсент? Винсент Кинг? — Лют переводит взгляд с Селени на меня.

Я скривилась и обратила внимание на изменение в выражении его лица. Она кивает.

Хватая флакон покрепче, я надеюсь, что она промолчит, даже если я не знаю, зачем и почему мне важно, что думает Лют, но это зачем-то важно.

— Он пытается добиться внимания мисс Теллур, — выпаливает Берилл.

— Берилл, не… — но слишком поздно. В груди все сжалось, когда я вижу, как прежнее настроение Люта возвращается к своему изначальному омраченному состоянию.

Пару секунд он изучает меня, будто поглощает эту информацию и анализирует мое выражение лица. Чтобы он там не увидел, парень будто захлопывает свои мысли и сжимает губы в презрении. Он отстраняется от меня и смотрит вдаль. А когда его взгляд возвращается, отрешенность читается на его лице.

— Это напомнило мне. Прошу извинить, у меня есть кое-какие дела.