Наложница тирана (СИ) - Квей Клик. Страница 1

Предвестница. Наложница тирана

ЧАСТЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ: В ПЛЕНУ

Дракон открыл путь не только своему флоту и армии, но и искателям наживы, которые пытались заработать на всем, что можно продать. Основным товаром стали женщины, до которых не добрались люди императора. Похищенных женщин перевозили в Шадаш-Тарза и продавали на невольничьим рынке — самом огромным рынке рабов на всем белом свете.

В клетке

Сырой трюм был переполнен коробками с товарами, мешками со специями, клетками с будущими наложницами. За коробками и мешками все время скреблись, шуршали, пищали крупные крысы, которые пытались добраться до съестных припасов — это продолжалось днем и ночью. Однако грызуны не могли навредить самому дорогому товару на этом корабле — будущим наложницам, ибо клетки, в которых сидели женщины, висели на огромных цепях в полуметре над полом. Пока судно рассекало бескрайнее море, эти клетки покачивались в унисон, вынуждая будущих наложниц подавлять рвотные порывы. В трюме сильно пахло морскими водорослями, аромат которых не мог перебить запах специй.

Корабль, название которого нельзя прочесть на всеобщем языке, отплыл от берегов материка неделю назад и сразу взял курс к берегам империи. В трюме никто не знал, куда взяло курс это судно, но участь этих шести женщин была предрешена.

Команда корабля не была похожа ни на жителей империи, ни на граждан королевства Шарджа или Фрагиль. Суровые мужчины сильно отличалась от того, что привыкли видеть будущие наложницы. Чего стоил один только капитан — суровый рыжеволосый громила с густой бородой и пышной гривой. Выглядел он так, словно был слеп на оба глаза, а на лбу у него красовался порез, оставленный острым топором. Один его вид внушал страх любой, кто посмотрит ему в глаза. Но и остальная часть команды не сильно отличалась от своего капитана. Они были одеты в меховую одежду: тяжелые плащи, куртки с меховым воротником, плотные штаны из овчины, ну и, конечно же, сапоги с толстой подошвой и меховой подкладкой. Команда выглядела весьма грозно и сурово: от них всегда пахло едким потом и хмелем, а густые волосы и бороды, подвязанные в косы, едва ли можно было различить друг от друга — на лицо все выглядели почти одинаково — суровые гримасы, белая кожа, серьги в ушах и в носу.

С будущими наложницами разговор был коротким. Стало понятно, что женщины стали основным способом заработка, поэтому команда следила за ними постоянно. И речь не только о надзирательстве. Дело в том, что каждое утро в трюм спускалось два человека — корабельный кок и врач. Первым всегда приходил врач, приносящий с собой инструменты, зубной бальзам и чистую воду. Этот человек проводил осмотр: проверял ногти, кожу, зубы и глаза, а когда заканчивал, клетка открывалась и каждая женщина, по очереди, чистила зубы мерзким бальзамом, умывала лицо и промежность. Процедура могла длиться часами, ну а когда корабельный врач уходил, на его место спускался кок, который приносил еду и кормил будущих наложниц — в основном блюда были из риса, пшена, перловки и гречихи. Те, кто отказывался проходить осмотр добровольно, не получали еды, а еще их насильно вытаскивали из клетки и могли несколько раз ударить. За неделю плавания наложницы поняли как нужно себя вести, чтобы не умереть от голода или жажды.

Каждый вечер в трюм спускалось ещё два человека, которые выбирали женщину и отводили её к капитану. Они могли долго спорить о выборе, даже сыграть в кости, чтобы определиться. Но выбор почему-то постоянно падал на черноволосую женщину, которая, видимо, очень приглянулась рыжеволосому капитану. Сначала она вырывалась, пыталась биться в истерике и делала все, чтобы не быть оскорбленной, но забрав её в первый раз, команда, похоже, дала понять, что участи не избежать. Черноволосой женщины не было два дня, а когда её вернули обратно, на ней не было признаков избиения и надругательств. Однако с того дня, когда выбор падал на неё, она молча вылезала из клетки и добровольно шла к капитану.

Восьмой день плавания ничем не отличался от предыдущих дней. Утром пришел корабельный доктор, следом за ним принесли теплую рисовую кашу, около полудня корабль попал в небольшой шторм, а вечером, когда в трюме зажгли масляные лампы, двое моряков сели на деревянные ящики и приступили к игре. Они все время разговаривали на своем языке, смеялись, бросали кости и иногда обращали внимание на будущих наложниц. Восьмой день плавания отличался только тем, что два моряка обратили внимание на клетку, висящую позади остальных.

Когда они доиграли и определились с выбором, светловолосый моряк первым подошел к клетке, заглаживая непослушную бороду. Его волосы были жесткими — мало чем отличались от конского волоса, которым зашивают раны. Так же, моряк был очень высоким, но не таким коренастым, как его более низкий, но полнотелый друг.

— Titta här, — сказал тот, что подошел к клетке.

— Vad är det med henne? — ответил его друг.

— Jag gillar henne, — расплывшись в улыбке, добавил светловолосый моряк.

Коренастый друг тоже подошел к клетке и обратил внимание на голубые глаза, глядящие на него с такой злобой и ненавистью, что оба звонко засмеялись.

— Jag gillade det också! — сказал коренастый моряк, ухмыляясь и поглаживая густую серую бороду. Его высокий друг закивал.

Друзья переглянулись, сверкнули улыбками и тот, у кого были ключи, поспешил открыть клетку.

— Kom igen, — протянул руку светловолосый моряк. — Var inte rädd.

Светловолосая женщина спокойно выбралась из клетки, сверкнула голубыми глазами и посмотрела на друзей. Она пылала ненавистью, но ярость, что горела в душе этой женщины, была направлена не на них, а злейшего врага. Друзья заметили пламя безумия в её глазах, и это пробуждало в них еще более сильную страсть.

— Var inte rädd för oss. Vi tar dig till kaptenen, — сказал коренастый моряк, коснувшись хрупкой спины этой женщины.

Она взглянула на него, стиснула зубы и ответила:

— Jag är inte rädd för någon!

Друзья вскинули брови, переглянулись, а высокий моряк задал вопрос.

— Kan du vårt språk?!

— Jag lärde mig det.

— Vad heter du, främling?

Женщина склонила голову, сверкнула взглядом и ответила:

— Mitt namn är Алекса.

Былые странствия

Зима, как и предполагала Алекса, началась рано. Снег выпал в конце октября, а в декабре погода с каждым днем становилась все холоднее. Палуба корабля была засыпана снегом, попутный ветер, который дул с севера, пытался сбить с ног, а морозы стояли такие, что Алекса, выйдя на верхнюю палубу в белом хлопковом платье, моментально замерзла и задрожала.

Она, остановившись на миг перед каютой капитана, обратила внимание на то, что в парусах почти не было ветра, хотя холод пробирал до костей. Чтобы не отморозить открытые ноги и бёдра, Алекса прошла в каюту, куда пригласили её моряки.

Внутри было тепло, пахло благовониями, и проглядывался небольшой ароматный туман. Моряки, проводившие её сюда, не стали выпускать тепло из помещения, переглянулись и в тот же миг закрыли за ней дверь.

Алекса осмотрелась. Каюта была больше, чем казалась снаружи. Высокие потолки, черный резной столик перед дверью, у стенки стояла прямо-таки царская кровать с навесным потолком и оранжевым балдахином, но больше всего внимания привлек орган, установленный напротив постели. Музыкальный инструмент выглядел очень старым, скорее даже древним, настолько редким и прекрасным, что больше напоминал реликвию забытых лет. Дюжина трубок самых разных типов изгибались под разными углами, представляя собой горны охотников, а этот позолоченный узор на чёрном дереве, выглядящий, как голая дева с раскинутыми руками, казался таким чарующим, что остальное не имело значения. Предвестница не разбиралась в музыке и не понимала в музыкальных инструментах, однако этот орган зачаровал её с первого взгляда.