Я - ваш король (СИ) - Булавин Иван. Страница 1

Иван Владимирович Булавин

Я — ваш король

Пролог

Бойтесь своих желаний. Они могут исполниться. Уверен, что, если когда-нибудь я буду писать свои мемуары, то начну их именно с этой фразы. И ещё: некоторые желания, осуществившись, выглядят совсем не так, как представлялось раньше.

Примерно так произошло и со мной. В тот день я, как обычно, шёл на работу, ходил я всегда пешком, до офиса было недалеко. Остановившись на пешеходном переходе и терпеливо ожидая, пока загорится зелёный, я включил радио. Наушники телефона уже стояли у меня в ушах, а теперь я, вместо музыки, переключился на какую-то радиостанцию. Полезно иногда послушать новости. Для общего развития.

Сказали про рост напряжённости в мире, про какой-то дипломатический скандал, про то, что безвременно ушёл (в девяносто лет) известный артист. Всё это проскакивало мимо ушей, почти не откладываясь в памяти. Происходило это ещё и потому, что вчера были посиделки у Игоря, не то, чтобы я сильно напился, но спать лёг в три часа, а в семь был уже на ногах. Оттого идти на работу было тяжело, я часто зевал, а глаза мои слипались.

А тут как раз голос диктора брякнул что-то о том, что король Саудовской Аравии Абдалла с каким-то номером куда-то прибывает с дипломатическим визитом. И я представил себя в его роли. Только, понятно, не жирным чучмеком в простыне, а просто королём. Европейским, который сидит на троне в золотой короне и управляет всем железной рукой. То есть, управляют всем, понятно, министры, а сам король только принимает окончательное решение и скрепляет указы своей подписью. И при этом его рабочий день начинается и заканчивается в то время, когда он захочет, к его услугам все жизненные удовольствия, вроде охоты, вина и женщин. Последнее было особенно актуально, поскольку вчера я снова домогался Марину, и снова безрезультатно. И вообще, я без девушки уже три месяца, это сказывается.

Остановившись на следующем светофоре, я поднял глаза к небу и тихо пробормотал:

— Почему я не король?

Пасмурное небо, усердно готовившееся пролиться дождём, ничего мне не ответило, зато, когда я опустил глаза, с миром что-то происходило. Люди вдруг застыли, светофор и не думал переключаться, водители замерли в замерших машинах, а рваный полиэтиленовый пакет, который ветер гнал впереди меня, завис в воздухе.

Я испуганно огляделся, наконец, увидел единственный предмет, который двигался. Это был я, то есть, не я, а другой, такой же, как я. Мой двойник, одетый в ту же одежду, с тем же лицом, точно так же опухшим от алкоголя и недосыпа. Никаких отличий, мой придирчивый взгляд даже заметил, что пряжка ремня поцарапана в том же месте.

Он (я?) подошёл ко мне, поглядел мне в глаза, улыбнулся, а потом моим голосом спросил:

— Ты что-то сказал?

У меня последняя фраза из головы вылетела напрочь, пришлось вспоминать, всё замерло после того, как я поднял глаза и проговорил…

— Почему я не король? — ответил я.

— Ну, так будь им, — сказал мой двойник, рассыпаясь на миллионы маленьких осколков, а вместе с ним рассыпался и весь привычный мне мир, включая и меня самого. Голова закружилась, в темноте верх и низ несколько раз поменялись местами, после чего я упал. Приземление было мягким, более того, в ноздри ударил запах чистого белья, высушенного на свежем воздухе. Мелькнула мысль, что это был сон, а я всё ещё у себя в постели, проспал на работу, и пора вставать. Тревожные мысли заставили меня открыть глаза, но мысль о работе тут же исчезла. Она вообще, зря появилась. Такой мягкой кровати у меня никогда не было, и бельё так сроду не пахло. А когда появилась возможность оглядеть спальню, то я окончательно понял, что всё теперь не так.

Начнём с кровати. Она оказалась квадратной, а сторона этого квадрата превышала три метра. Застелена она была простынями из шёлка (а может, и не из шёлка, но ткань была, очевидно, дорогая), над кроватью был балдахин, с которого свисали сетки. Но это не главное, главным было то, что я был там не один, рядом со мной лежали две обнажённые красотки со смуглой кожей и вьющимися чёрными волосами. Обе они спали, но это не мешало оценить их красоту. Голым был и я, а белья поблизости не наблюдалось. Когда я начал вставать, то заметил, что руки у меня чужие. Я знал свои руки, но эти точно были не моими, даже татуировка на плече в виде скорпиона исчезла. Зато появились массивные золотые перстни на одном пальце слева и на двух справа, а тот, что слева, ещё и с камнем, кажется, это был рубин. Кроме того, руки были большими и определённо сильными. Что произошло?

В памяти послушно всплыл недавний эпизод с двойником. Он спросил, что мне нужно. Так. А что я ответил? Что хочу быть королём. А он сказал: будь им. Так значит…

Поток моих мыслей прервал человек, тихонько вошедший в незапертую дверь.

— Ваше Величество, — спросил он, глубоко поклонившись. Речь была не русской, но я его почему-то отлично понимал. — Вы готовы одеваться?

Глава первая

Этот человек был невысокого роста, худощавый, с абсолютно лысой головой и умными глазами. На нём был странный наряд, что-то, вроде длинного камзола. Или короткого халата, вообще, и в одежде и во внешности просматривалось что-то восточное. А я, значит, Ваше Величество, надеюсь, меня в такое не оденут?

Одевание затянулось. Сначала я умылся в блестящем бронзовом тазу, используя пришедшего слугу в качестве водопровода. Он лил мне на руки, лицо и шею тёплую воду из серебряного кувшина. Потом подал мыло и попросил умыться хорошо, а не как в прошлый раз. Так, это что за воспитание? Я король или где?

Я попытался это выяснить, но слуга сказал, что его статус позволяет ему делать мне мелкие замечания и напоминать о том, что я забыл, ибо я ещё не достиг совершеннолетия, которое наступает только в шестнадцать лет. А мне, стало быть, только пятнадцать. Вот это да! Было двадцать пять, а стало пятнадцать, минус десять лет и стал королём. Не об этом ли стоило мечтать? Не знаю, кто был тот парень, что прикинулся мной, но я был ему очень благодарен.

Разумеется, я не стал возражать. Вымылся с мылом по пояс, позволил себя одеть и расчесать. Это сделала женщина, взрослая, лет тридцати, а то и сорока, довольно красивая, но, в отличие от тех двух, полностью одетая, хотя платье у неё было с довольно смелым декольте. Длинные светлые волосы улеглись, как надо, скреплённые обручем из неизвестного мне материала, напоминающего прозрачный пластик. А я в это время смотрел на себя в зеркало. Результат меня устроил, тот, кем я стал, не особо отличался от меня прежнего, более того, несмотря даже на юный возраст, я был необыкновенно высок ростом и широк в плечах, хотя и рыхловат, видимо, праздный образ жизни сказывался. На щеках пробивался лёгкий пушок, который через пару месяцев нужно будет сбрить. Волосы пора было подстричь, но вдруг тут так принято, а став стриженым, я мигом лишусь трона.

Кстати, о троне. Мне пятнадцать лет, но я король. Точно, не принц. Иначе бы звали меня Высочеством. Как так получилось? Видимо, мой батюшка удачно отбросил копыта, оставив мне трон. А я прожигаю жизнь со шлюхами и пью вино, а управляют за меня министры, которым даже лучше, что на троне сидит марионетка. Или всё не так?

Оказалось, что так. Когда я был одет в несколько слоёв белья, поверх которого надевался шитый золотом наряд (к счастью, довольно короткий, даже ходить не мешал) на голову надели корону, совсем небольшую. Просто обруч из чистого золота с небольшими зубцами, а вошедший слуга (или не слуга, а кто-то повыше, я пока не разобрался) объявил, что первый министр, герцог Мелькор, просит меня пройти в тронный зал для государственных дел. Мелькнула мысль отказаться и послать всех подальше, меня, между прочим, ещё не покормили с утра, да и воды не дали, а я ведь явно с похмелья и пить хочу, как лошадь раненая.

Непонятно, откуда появились четверо рыцарей в полной броне, я такую только в музее видел, всё тело закрыто, словно у робокопа. В руках каждый из них держал длинный меч, который бережно сжимал двумя руками впереди себя, как бы угрожая тем, кто окажется на пути. Впечатления особо грозных воинов они не производили, скорее, находятся здесь, потому что имеют знатное происхождение, какому-нибудь мелкому рыцарю, чей дед ещё землю пахал, охрану короля ни за что не доверят.