Добыча стрелка Шарпа - Корнуэлл Бернард. Страница 1

Бернард Корнуэлл

Добыча стрелка Шарпа

Глава первая

Капитан Генри Вильсен из Грязной Полусотни его величества, или, если быть уж совсем точным, 50-го полка Западного Кента, парировал выпад противника. Сделал он это торопливо и немного суетливо. Правая рука Вильсена была опущена, так что сабля оказалась в положении, известном мастерам фехтования как quarter basse – кварта, и те из зрителей, кто понимал толк в этом виде боевого искусства, сочли прием неудачным. Некоторые удивленно зашептались, потому что Вильсен был хорош. Очень хорош. Капитан удачно атаковал, но, очевидно, просмотрел контратаку своего более высокого оппонента и теперь неорганизованно отступал. Его визави, имевший немалое преимущество в росте, наступал. Парировав неуклюжий удар, он сделал выпад, заставив Вильсена резко податься назад. Тапочки простучали, поскрипывая, по деревянному полу, обильно усыпанному тальком. Уже сам этот звук, казалось, обозначал панику. Сабли снова столкнулись. Высокий протопал вперед. Клинок блеснул, устремляясь вперед, лязгнул… Вильсен отчаянно отмахивался, но в какой-то момент – сделано это было так быстро, что не все зрители уследили за движением, – отступил в сторону и уколол противника в щеку. Выпад мог показаться слабым, потому что участвовала в ударе не вся рука, а только запястье, и тем не менее высокий потерял равновесие. Он покачнулся, вскинул правую руку, и Вильсен легким тычком в грудь отправил оппонента на пол.

– Достаточно! – крикнул старшина.

– Проклятье! – Уязвленный неудачник рубанул саблей по лодыжкам победителя. Вильсен без труда парировал этот выпад отчаяния и отступил в сторону.

– Я сказал достаточно, милорд! – сердито бросил старшина.

– Черт побери, Вильсен, как вам это удалось? – Лорд Марсден стащил подбитый войлоком кожаный шлем с защищающим лицо проволочным щитком. – Я же почти посадил вас на задницу!

Вильсен, спланировавший развитие боя с того самого момента, когда провел показавшуюся многим неудачной кварту, скромно поклонился.

– Может быть, милорд, мне просто повезло?

– Не задавайтесь, капитан! – рявкнул Марсден, поднимаясь с пола.– Так в чем дело?

– Вы слишком медленно вышли из шестой позиции, милорд.

– Да уж, черт возьми,– недовольно проворчал лорд, всегда гордившийся своим искусством владения как саблей, так и рапирой. И тем не менее капитан легко взял верх, обманув его ложным отступлением. Марсден нахмурился, затем, поняв, что ведет себя неучтиво, сунул оружие под мышку и протянул руку.– Ловко у вас получилось, Вильсен. Чертовски ловко.

С десяток зрителей встретили это прояв ление истинно спортивного духа аплодисментами. Оружейный зал Хораса Джексона, располагавшийся на лондонской Джермин-стрит, привлекал состоятельных людей тем, что здесь им предоставлялись все возможности попрактиковаться в фехтовании и стрельбе. Это было просторное пустое помещение с высоким потолком, стойками для сабель и шпаг, запахом табака и линимента и гравюрами с изображением профессиональных борцов, мастифов и скаковых лошадей. Женщины здесь лишь подавали напитки и закуски и прислуживали наверху, в маленьких комнатах с мягкими постелями и высокими ценами.

Вильсен снял защитный шлем и пригладил длинные светлые волосы. Поклонившись проигравшему противнику, он взял обе сабли и понес их к ружейной стойке, где его поджидал высокий, худощавый капитан необыкновенно приятной наружности в красном с голубым кантом мундире 1-го полка гвардейской пехоты. При приближении Вильсена незнакомец отбросил недокуренную сигару.

– Ловко вы его одурачили,– весело заметил он.

Реплика прозвучала неуместно. Вильсен нахмурился, тем не менее, скрывая неудовольствие, ответил достаточно вежливо. Как ни крути, он приходил в заведение Хораса Джексона в качестве служащего, тогда как гвардеец, судя по элегантному покрою мундира, здесь на правах клиента. Более того, такого клиента, который мог без труда доказать свое превосходство над мастером фехтования.

– Одурачил? Как?

– Quarte basse. Вы ведь нарочно ему подыграли, верно?

Проницательность незнакомца произвела впечатление на Генри Вильсена, но виду он не подал.

– Возможно, я просто оказался удачливее?

Капитан мог позволить себе держаться скромно, поскольку имел за собой репутацию лучшего фехтовальщика в полку, а может быть, и во всей армии или даже в целой стране. Преуменьшая свои способности, он лишь пожимал плечами и в тех случаях, когда его называли первым стрелком из пистолета в Кенте. Солдат, повторял Вильсен, должен мастерски владеть оружием. В подтверждение этих слов он усердно практиковался, не жалея времени и с надеждой, что когда-нибудь сможет применить умения с пользой для родины. Ну а пока ему ничего не оставалось, как только исполнять служебные обязанности, а поскольку капитанского жалованья не хватало на то, чтобы содержать жену, ребенка и оплачивать стол,– еще и обучать фехтованию и стрельбе из пистолета клиентов заведения Хораса Джексона. Сам Джексон, бывший боксер с расплющенным лицом, не раз предлагал Вильсену оставить армию и полностью сосредоточиться на более выгодной работе, но капитану нравилось быть солдатом. Армия давала ему некоторое положение в британском обществе, пусть и невысокое, зато почетное.

– Никакой удачи не бывает,– сказал гвардеец, переходя на датский,– по крайней мере в бою.

Вильсен уже отворачивался, однако, услышав родной язык, обернулся и уже внимательнее посмотрел на златокудрого офицера. На первый взгляд незнакомец показался богатеньким молодчиком, но теперь он видел перед собой человека лет тридцати с небольшим, с циничным выражением лица и общим впечатлением дерзкой бесшабашности. Такой мог быть своим и во дворце, и на борцовском помосте. Опасный человек, решил Вильсен, но и полезный.

– Вы, сэр,– уважительно произнес он, отвешивая гвардейцу полупоклон,– должно быть, майор Джон Лависсер?

– Капитан Лависсер,– ответил капитан и майор Лависсер. Офицерам в гвардии давали двойные звания: низшее обозначало их положение в полковой иерархии, тогда как высшее служило признанием того факта, что любой гвардеец есть существо высшее, особенно в сравнении с жалким фехтовальщиком из Грязной Полусотни.– Вы можете называть меня просто Джоном.

– По-моему, нам не полагалось встречаться до субботы,– сказал Вильсен, снимая тапочки и надевая сапоги.

– Нам предстоит довольно долго быть вместе, не обращая внимания на враждебный тон капитана, заметил Лависсер,– и, на мой взгляд, будет лучше, если мы узнаем друг друга пораньше. К тому же… Разве вам не хочется выяснить, в чем состоит наше задание?

– Мне приказано сопроводить вас в Копенгаген и обеспечить ваше безопасное возвращение,– сдержанно ответил Вильсен, натягивая красный мундир.

Шерстяная ткань выцвела, черные обшлага и отделка обтрепались. Он пристегнул саблю за семь гиней, понимая, сколь жалкой она выглядит по соседству с дорогим клинком Лависсера, но не дал воли зависти, потому что давно привык к неравенству жизни. Его капитанская должность в Грязной Полусотне стоила ровно полторы тысячи фунтов, столько же, сколько требовалось заплатить за лейтенантское звание в гвардии, но что есть, то есть. Отец датчанин и мать англичанка научили сына верить в Бога, исполнять долг и принимать судьбу, а судьба распорядилась по-своему, назначив его спутником сына графа, гвардейца и адъютанта принца, герцога Йоркского, второго отпрыска короля Георга Третьего и главнокомандующего британской армии.

– Но разве вам не хочется узнать, для чего я отправляюсь в Копенгаген? – спросил Лависсер.

– Не сомневаюсь, что мне все объяснят в должное время,– так же сдержанно ответил Вильсен.