Добыча стрелка Шарпа - Корнуэлл Бернард. Страница 6

– Что это у нас здесь? – загремел голос от двери.– Что нам принес восточный ветер?

Дети съежились и притихли, а женщина у стола отвесила еще один поклон. Шарп обернулся.

– А вы еще кто такой? – требовательно вопросил мужчина.

Джем Хокинг. Дьявол во плоти.

Впрочем, по виду и не скажешь. На улице Джема Хокинга вполне можно было принять за преуспевающего фермера из Кента. Годы выбелили волосы, клетчатая жилетка туже обтягивала выпирающий живот, но в остальном он выглядел прежним: здоровенный верзила с широкими плечами, толстыми ногами и плоским, как лопата, лицом. Под кустистыми бакенбардами отвисали пухлые щеки, на золотой цепочке позвякивали с десяток печатей, высокие ботинки сияли, темно-синий сюртук был отделан бархатными манжетами, а черную лакированную трость украшал серебряный набалдашник. Это был Хозяин, и на мгновение Шарп онемел. Воспоминания захлестнули его, и в этих воспоминаниях жестокость шла рука об руку со страхом. Ни двадцать лет, ни офицерское звание не смогли стереть тот страх. На мгновение ему даже захотелось в подражание детям вобрать голову в плечи, спрятаться и не дышать, дабы не привлекать к себе внимания.

– Я вас знаю? – строго осведомился Хокинг, пристально, с прищуром всматриваясь в лицо солдата, словно отыскивая в нем знакомые черты. Но память молчала, и он лишь растерянно покачал головой.– Так кто же вы?

– Меня зовут Даннет,– ответил Шарп, воспользовавшись именем однополчанина, испытывавшего к «выскочке» особую неприязнь.– Майор Уоррен Даннет, – добавил он, повышая капитана до очередного звания.

– Майор, вот как? И что же это за форма у вас такая? Красные мундиры знаю, синие тоже видывал, но черных и зеленых, упаси господь, встречать не доводилось.– Отодвигая тростью сидящих на полу детишек, Хокинг подошел ближе.– Форма, значит, новая, а? И не иначе как она дает вам право проникать на территорию прихода?

– Я ищу хозяина,– ответил Шарп.– Говорят, он человек деловой.

– Деловой,– фыркнул Хокинг.– И какое же у вас может быть дело, майор, как не убивать врагов Короны?

– Поговорим здесь? – спросил Шарп, доставая из кармана пенни и подбрасывая монетку вверх.

Она взлетела к потолку, блеснула, провожаемая жадными взглядами изумленных мальчишек, упала Шарпу на ладонь и исчезла.

Другой рекомендации Хокингу и не требовалось. Прочие вопросы могли подождать.

– Сегодня пятница, и у меня есть кое-какие дела за пределами приюта. Выпьете со мной эля, майор?

– С удовольствием,– соврал Шарп.

А может, и не соврал, потому что был зол и месть представлялась ему удовольствием. Мысли о мести на протяжении двадцати лет заполняли его сны. Он еще раз взглянул на библейское изречение над кафедрой. Интересно, задумывался ли когда-нибудь Хокинг о скрытом в нем смысле?

«Наказание за грех ваш найдет вас».

Наверное, если бы задумывался, то уже стоял бы на коленях, шепча слова покаянной молитвы.

Потому что время пришло – Ричард Шарп вернулся домой.

Глава вторая

У таверны не было названия. Не было даже какой-нибудь вывески над входом. Не было ничего, что отличало бы ее от соседних зданий, за исключением разве что некоей ауры благополучия, благодаря которой она выделялась на Винигер-стрит, как попавшая в публичный дом герцогиня. Одни называли ее таверной Мэлоуна, потому что некогда ею владел ныне покойный Бики Мэлоун, другие Уксусной пивной, а третьи заведением Хозяина, поскольку большую часть своих дел Джем Хокинг вел в ее баре.

Мои интересы не ограничиваются приходом, – с достоинством молвил Хокинг.– Я, майор, человек разносторонний.

Из чего, подумал Шарп, следовало, что Хокинг выжимал соки не только из обитателей работного дома. За прошедшие годы Джем разбогател настолько, что приобрел с десяток домов в Уоппинге, и именно по пятницам жильцы приносили ему арендную плату. Жалкие гроши, но гроши эти складывались в кучки на столе в баре таверны, а потом исчезали в кожаном мешочке. Счет им вел седоволосый клерк, записывавший все поступления в бухгалтерскую книгу. Больше в баре никого не было, кроме двух высоких, плотно сложенных парней с дубинками.

– Мои мастифы,– объяснил их присутствие Джем Хокинг.

– Ответственный человек нуждается в защите, – сказал Шарп, покупая на два из трех оставшихся шиллингов бутыль пива. Девушка-подавальщица принесла четыре кружки. Писарю угощение не полагалось, пиво предназначалось только Шарпу, Хокингу и двум мастифам.

– Ответственность может взять на себя не каждый,– заметил Хокинг и на несколько секунд приложился к кружке.– То, что вы здесь видите, майор, есть частное дело.– Он посмотрел на высохшую женщину, положившую на стол перед клерком несколько пенни, кивнул и продолжал: – Во исполнение приходских обязанностей, майор, я забочусь о распределении общественных средств и пекусь о бессмертных душах. И к обеим этим обязанностям отношусь ответственно.

Общественные средства, о которых упомянул мастер, представляли собой пособие в четыре пенса и три фартинга в день на каждого бедняка, из которых Хокинг ухитрялся умыкнуть два пенса, тогда как оставшееся экономно расходовалось на черствый хлеб, лук, ячмень и овес. Забота о душах прибыли не приносила, зато и расходов не требовала.

– У вас есть попечительский совет? – поинтересовался Шарп, подливая пива в обе кружки.

– У меня есть надзорный совет,– кивнул Хокинг, не сводя глаз с пенного напитка.– Так установлено законом.

– И кто же за все отвечает? Вы? Или совет?

Вопрос, как было видно, не понравился собеседнику.

– Полагаю, что вы, хозяин, но мне надо знать точно.

– За все отвечаю я,– с важным видом сообщил Хокинг.– Совет назначается приходом, а приход, майор, кишит сиротами. И не только наш! Некоторых привозят даже на кораблях. Только на прошлой неделе у реки нашли маленькую девочку. Представляете?

Он покачал головой и уткнулся носом в пену. Шарп представил, как «грязекопы», мужчины и женщины, прочесывающие берега Темзы в поисках случайной добычи, приносят ребенка в приют на Брухаус-лейн. Бедняжка, оказаться у такого опекуна.

– Совет, майор, не в состоянии справиться с таким количеством детей. Члены его ограничиваются квартальной проверкой расходов и, не обнаружив ни малейших нарушений, выносят мне благодарность к каждому Рождеству. В прочих отношениях совет меня как бы и не замечает. Я человек деловой, майор, и благодаря мне приход снимает с себя бремя забот о сиротах. Сейчас под моей опекой тридцать шесть сопляков, и что бы делал с ними совет, кабы не мы с миссис Хокинг? Нет, для прихода мы сущая находка.

Он поднял руку, но не для того, чтобы отвести комплименты «майора», а потому что проскользнувший через заднюю дверь таверны худощавый молодой человек прошептал что-то ему на ухо. Из-за двери донеслись хриплые крики. Шарп слышал их с того момента, как переступил порог таверны, но делал вид, что ничего не замечает. Вот и теперь он отвернулся, когда молодой человек высыпал в кожаный мешочек писаря пригоршню монет, а потом передал стопку засаленных бумажек, которые исчезли в кармане мастера.

– Дела, – хмуро пояснил Хокинг.

– В Льюисе,– сказал Шарп,– приход предлагает три фунта каждому, кто возьмет сироту из работного дома.

– Будь у меня такие деньги, майор, я бы за пять минут избавил Брухаус-лейн от этих маленьких ублюдков,– ухмыльнулся Хокинг.– По фунту за каждого. По фунту! Но наш приход беден. Мы не в Льюисе. У нас нет средств, чтобы сбыть этих чертовых бродяжек. Нет. Нам приходится рассчитывать на чужие деньги! – Он присосался к пиву, потом подозрительно посмотрел на Шарпа.– Итак, майор, что вам нужно?

– Барабанщики.

В 95-м полку барабанщиков не было, но Шарп рассчитывал, что Хокингу об этом неизвестно.

– Барабанщики? У меня есть ребятишки, которые могли бы барабанить. Толку от них мало, но стучать палочками могли бы. Но почему вы пришли ко мне, майор? Почему не взяли в Льюисе по три фунта за голову?